Неизвестный Китай. Записки первого русского китаеведа - Никита Бичурин

В частном одеянии шуба и кафтан не имеют ни разрезов спереди и сзади, ни обшлагов на рукавах; вместо курмы можно сверх кафтана надевать фуфайку, вместо шляп осенью и зимою носить валяную или шитую на вате шапочку; летом – феску или соломенную шляпу с кистью или вязаным шелковым шариком наверху, но в сильные жары по большой части носят одну верхнюю рубашку и ходят с открытою головою с веером в руке. В ненастное время надевают короткую камлотовую[112]курму. Чиновники могут так одеваться только дома.

Бедные люди, работники, крестьяне и ремесленники для удобности летом носят одну рубашку и исподнее платье, а зимою – фуфайку и штаны на толстой вате; для нарядных выходов употребляют фуфайку или рубаху длиною до колен и всегда подпоясываются, исключая жарких дней. В зимнюю дальнюю дорогу надевают нагольные и крытые тулупы овчинные. Летом носят соломенные шляпы, а зимою – меховые шапки с ушами или валяные колпаки. Башмаки у них с тонкими прошивными подошвами. Законом предписано простолюдинам все одеяние носить китайчатое, но, несмотря на запрещение, богатые по большой части одеваются в шелковое платье.

Хотя покрой форменного одеяния одинаков для всех сословий, но для чиновников находятся некоторые исключительные преимущества. Они одни имеют право носить курмы вишневого цвета и собольи; пришивать к ним на груди и на спине нашивки с изображением птиц и зверей; носить на шляпе сверх кисти шарик, на персях – четки. Роды птиц и зверей, цвета шариков и форма в расположении неточных зерен назначены соответственно роду службы и классам чинов. Сверх обыкновенного форменного одеяния еще находится одеяние церемониальное, употребляемое ими при торжественных случаях.

Мужчины разных низших сословий летом ходят или работают, как выше было уже сказано, без рубах. В торговых лавках, трактирах и театрах очень нередко случается видеть хороших людей с легким вместо рубахи нагрудником над животом. Женщины в бедных домах таким же образом пользуются прохладою в знойные летние жары, для сего починивающий кровлю или дворовую стену в своем доме обязан до прихода работников известить соседей, дабы женщины заблаговременно распорядились к избежанию неудовольствия потеть целый день в душной комнате. Для сей же причины запрещено в продолжение лета ходить по городской стене подле внутреннего парапета, особенно смотреть со стены в город.

Зимою, сколь бы холодно ни было, не употребляют ни рукавиц, ни перчаток. Мужчины согревают руки втягивая пальцы в рукава, довольно для сей цели длинные и узкие. Женское зимнее одеяние не очень выгодно для рук во время выездов со двора.

Вышивание в настилку[113] и по канве в большом употреблении, но сии работы более относятся к женским нарядам. Мужчины употребляют только золотом и шелками шитые веерники, кошельки и платочки поясные, круглые веера и летние нагрудники. Кружева и вязание посредством иголок совершенно еще неизвестны в Китае.

Как у нас мужчины очень занимаются головою, что видим в ежедневном изменении бакенбард, а особенно хохолков волосных, то надобно сказать слова два-три о прическе волос у китайцев, которую неприлично было бы отделять от нарядов. Здесь в обыкновение введено отпускать усы в 30, а бороду – в 40 лет; впрочем, не считается предосудительным до старости не отпускать ни усов, ни бороды. Голову бреют, оставляя волосы только на теме, а заплетают их с подкоском, дабы коса сплетенная простиралась ниже крестца. Это придает косе большую красу. Усов не подстригают и не закручивают в сторону, а стараются отращивать их вниз для закрытия губ. Вместо полной, окладистой бороды оставляют клочок волос над ямкою под нижней губою и другой – несколько поболее – на подбородке; прочее все выбривают. Излишество волос на голове и лице тягостны в летние жары. Китайцы обривают волосы в носу, в ушах и даже в глазах.

Обыкновенное женское платье одинакового покроя для всех сословий, но в покрое и даже цвете форменного верхнего одеяния знатные китаянки отличаются от маньчжурок и монголок, живущих в Китае. Форменное одеяние китаянок есть пунцовое, а цвет и покрой форменного одеяния для маньчжурок и монголок предписан законами. Что касается до плебеянок, хотя обыкновением предоставлены им цвета зеленый и красный, но хороший вкус более требует цветов голубого и белого, а первые два цвета ныне уважаются только деревенскими красавицами. Жалею, что время не дозволило мне приложить к сей статье несколько картинок с образцами женских нарядов.

В Китае, за исключением покоренных земель, считается круглым числом около 360 миллионов жителей обоего пола и около 47 миллионов десятин удобной земли, на которой помещается толикое многолюдство – со всеми своими заведениями по хлебопашеству и промышленности. Многие не верят этому и полагают, что в одной которой-нибудь из сих статей должна быть ошибка. Я скажу на это, что наши математические выкладки по сему предмету не могут быть постоянным правилом для всех стран: местные обстоятельства более или менее изменяют его.

Под землями удобными разумею все земли, которые своими произведениями приносят доход владельцам, например: низменные места, превращенные в пруды для распложения рыбы, песчаные места под водяным камышом, коноплем и бобартским просом. Но здесь в числе 47 миллионов десятин полагаю только хорошую землю, которая исключительно употреблена под хлебопашество. Сенокосов и паровых полей не знают в Китае. В южных странах дважды в году снимают срацинское пшено и в средний урожай получают сто на один. В северной половине Китая более сеют пшеницу и просо и также успевают снимать по две жатвы, засевая в одно время пшеницу и просо чрезбороздно. Пшеница созревает в исходе мая и в начале июня, а просо – в сентябре. Скотоводства нет, а потому содержание небольшого числа домашнего скота мало требует хлеба.

Присовокупите к сему подвоз риса с островов Южного Океана и из Индии, а с другой стороны – умеренную жизнь китайца, и вы найдете вероятным, что при таких условиях десятина земли может дать годовое пропитание восьми человекам.

Но здесь представляется нам одно постороннее обстоятельство, которое с первого взгляда противоречит утверждаемой нами вероятности и даже нередко приводит самое китайское правительство в затруднение. Это неурожай, случающийся от разных причин.

В северном Китае весна вообще суха, а лето бывает дождливо. В течение лун мартовской, апрельской и частью майской небо всегда почти ясно, а дождь есть случайность весьма редкая. С половины апреля начинаются постоянные жары выше 20° по Реомюру[114] в тени. Ранние хлебы, напоеваемые из водопроводов, скоро и густо растут. Но когда засуха продолжится до июня и далее и когда от непомерных жаров пересыхают самые источники, направленные к поливке полей, тогда хлебы тотчас выгорают, и неурожай неизбежен. С другой стороны, вредят урожаю и дожди, когда бывают в продолжение лета довольно часты и нередко в полном смысле проливные. В это время низменные места иногда долго бывают покрыты водою, и хлебы на корню согнивают. Но когда при продолжительных и проливных дождях реки, усиливаемые горными потоками, выйдут из берегов, тогда воды разливаются на большое пространство, и подобное наводнение нередко сопровождается разрушением городов и селений. В благополучные годы иногда поднимается сильная саранча, которая опустошает поля – особенно в южном Китае – не менее засухи и наводнения. Сии физические несчастия правительство называет общим бедствием и определяет их меру в 10 степеней, которые собственно означают меру потери семян, ожидаемых от урожая. Сим образом, когда не получают ни одного зерна от посева, то это почитают бедствием в десять степеней.