Народная диверсия - Кирилл Казанцев

– Отгони ее подальше в лес, – сказал он Кириллу, – а я пойду посмотрю, что это за гости нагрянули на хутор?

Он вышел из машины и, прячась за деревьями, пошел обратно в сторону озера, где остались Арсений Матвеевич, Даша и Мишка-дурачок. Стоя за густыми зарослями куста калины, он всматривался в происходящее на берегу.

Машины остановились, не доехав до границы песка. Из них вышли сначала рослые дяди-охранники, больше похожие на библиотечные книжные шкафы, затем выбрался представительного вида дядя в костюме, несмотря на жару, из второй машины тоже показался похожий дядя, только без пиджака, в белой рубашке с коротким рукавом, но в галстуке. Мужчин в общей сложности было шесть человек. Они ходили по берегу, осматривали там все, махали руками, что-то говоря друг другу или споря. Так продолжалось довольно долго, и Владимиру все это порядком поднадоело. Его удивляло, что приехавшие совсем не обращали внимания на загоравших на озере хуторян, как будто их не было вовсе. Наглецы, мелькнуло у Владимира, невоспитанные люди. И тут он узнал в одном господине Чиндяйкина. Это он в светлом летнем костюме с галстуком и с солидным животиком расхаживал по берегу, все время тыча во что-то пальцем. Второй мужик, тот, что в белой рубашке, был, похоже, Тамбовцевым. Третьего Владимир не знал, но, судя по тому, как тот везде следовал за замом главы, это был один из его прихлебателей. Может, помощник или секретарь?

В это время сзади хрустнула веточка. Владимир оглянулся и увидел Кирилла.

– Ну, что тут, Строгач? – Кирюха приблизился к другу, раздвинул немного кусты, всмотрелся в гостей.

– Начальство понаехало, строгое, но справедливое! – усмехнулся Владимир. – Хозяева будущих дач.

– Это вон кто, Чиндяйкин? А это, никак, его охрана? Эх, рано встает охрана...

– Тише ты, Кобзон! Смотри, как гости себя ведут: местных в упор не видят, даже не подошли, не поздоровались, как будто тех вовсе нет.

– Может, их мама в детстве вежливости не научила? – усмехнулся Кирюха.

– Да, нет, похоже, они себя здесь уже хозяевами чувствуют...

– Смотри, Строгач: Арсений Матвеевич сам к ним идет...

– Не вынесла душа поэта...

Парни наблюдали, как Угорцев старший прямо босиком и в семейных сатиновых трусах шагает по песку к городским гостям. Охранники-шифоньеры тут же развернулись к нему лицом и даже встали в фашистскую стойку: ноги на ширине плеч, руки за спиной, образовав, таким образом, живую стену. Охранники не дали старику приблизиться к начальству, стали оттеснять его своими мощными телами.

– Ну, вот куда он лезет?! – не выдержал Владимир. – Надеется, что Чиндяйкин снизойдет до разговора с ним? Его же охрана сейчас просто, как мальчишку-школьника, взашей вытолкает с пляжа!

– Вмешиваться будем? – спросил Кирилл.

– Посмотрим. Вряд ли. Бить они его не будут, он им по грудь, этим амбалам, так что опасности для их драгоценного начальства он не представляет...

– Смотри: Чиндяйкин сам подходит к Арсению Матвеевичу.

Парни увидели, как чиновник, выпятив живот еще больше, двинулся к хуторянину. Он раздвинул стену охранников и пренебрежительно кивнул старику. Тот начал что-то говорить, жестикулируя и показывая на озеро и свой дом. Разговора их, естественно, слышно не было, но, судя по выражению лиц, Угорцев старший говорил о безобразиях, что наделали строители, а Чиндяйкин грубил старику, махал у него перед лицом руками, едва ли не задевая его по носу.

– А Чиндяйкин-то хам, – сказал Владимир, – смотри, как с пожилым человеком разговаривает.

– Да урод он! Слушай, Строгач, давай его как-нибудь проучим, а?

– Как?

– Хочешь, я его машину угоню? Вон ту, последнюю? Ключик наш универсальный у меня с собой...

– А если это не его машина, а Тамбовцева?

– Плевать. Все равно ворюге этому будет неприятно, хотя бы из чувства солидарности... Ну, что? Я пошел? Пощекочем мальчишкам нервишки? Решайся, Строгач, уж больно момент подходящий!

– Подожди, Кирюха. Давай лучше я. Прикрой, если что...

Владимир двинулся в сторону, прячась за кустами и деревьями, а Кирилл остался наблюдать за происходящим на берегу.

«Разборки» хуторянина с властью продолжались. Очевидно, страсти понемногу накалялись, потому что Даша не выдержала, встала со своего места под деревом и тоже подошла к спорящим. Подошли и Тамбовцев с помощником. Газовик утирал вспотевшую лысину платочком. Лишь Мишка-дурачок продолжал резвиться в сторонке, радуясь большому скоплению народа.

Но вот Кирилл заметил Владимира, обошедшего хутор задами и подкравшегося вприсядку к последней машине. Прячась за ней, тот приоткрыл дверку водителя и сел за руль...

Толпа спорщиков в пылу словесных баталий не услышала шум отъезжающей машины. Только когда она скрылась за поворотом дороги, кто-то из охранников заметил отсутствие второго транспортного средства и бросился к оставшейся машине...

Тихий и теплый вечер опустился на хутор.

Владимир отвез Кирилла в Еремеевку, где тот принялся ловить попутку до города: ему завтра надо было выходить на сутки. Всю дорогу Кирилл рассказывал другу, какая замечательная девушка Даша, какая она хозяйка, как вкусно готовит и в какой чистоте содержит дом. Не забыл упомянуть и о том, как он помогал ей эти два дня по хозяйству.

– Понравилось, значит, тебе в гостях у Даши?

– Старик, поверишь: понравилось!

– Может, женишься? – подмигнул Владимир.

– А что? Вот только невесте восемнадцать стукнет...

– Да, ей-то замуж рановато, а вот тебе жениться – в самый раз...

– Чего рановато? Я по телику передачу видел, так там семейная пара была: ей тринадцать, ему пятнадцать, и у них – прикинь! – ребенок! А сами на вид – дети детьми! И ничего, живут... Даша сказала, ей осенью восемнадцать стукнет, вот тогда и посватаюсь.

– Давай, давай, жених! – подбодрил Владимир. – На свадьбе погуляем!

– Увезу ее в город... в ее двухкомнатную квартиру...

Владимир с сомнением покачал головой:

– А поедет она в город-то жить? Похоже, ей больше на природе нравится.

– Поедет, куда денется! – уверенно сказал Кирилл. – Это она сейчас тут с дедом, пока не обвыклась после детдома, а когда муж у нее будет, за ним и в город пойдет. Потом сама же радоваться будет, что не осталась здесь навоз месить. Нет, в деревню надо приезжать в отпуск да на выходные. Здесь хорошо отдыхать: в озере вон купаться, рыбу ловить, в лес по грибы ходить... А чтобы постоянно жить – это извините...

Владимир промолчал, хотя ему хотелось возразить другу. В конце концов, у каждого свое мнение.

Вернувшись на хутор, он оставил машину в лесу возле избушки, а сам, прихватив гостинцы, отправился к Угорцевым.