Предназначение - Дейв Дункан

Снова появляются колдуны, теперь их лейтмотив звучит эхом более ранней сцены. На этот раз действие развивается в безымянном городе на Реке, приготовившемся к встрече воинов и призвавшем демонов, чтобы уничтожить сбор, – храм еще никогда не вмещал более внимательной публики. Зловредный Лорд Ротанкси приходит в гавань и посылает ужасное проклятие, которое должно разразиться над головами доблестных воинов.

Затем в накатывающихся волнах возбуждения, разрешающихся победными звуками, является корабль. На палубу выходит Шонсу и ехидно сообщает, что пришел разрушить дьявольские козни.

Драматический дуэт Ротанкси и Шонсу, заканчивающийся заявлением Ротанкси: он сам померяется силами с высокомерным молодым воином. Ротанкси поднимается на корабль, и его магия разрушается, соприкоснувшись со святым мечом.

«Грифон» отчаливает, и Шонсу везет с собой Ротанкси как пленника, чтобы доставить его в Каср. В этот момент по аудитории пробежал шепоток недоверия, который тут же затих, потонув в новых словах менестреля.

Molto vivace! Теперь на сцену выходят демоны – демоны огня, демоны воды, демоны воздуха, демоны молний и шторма. Они ревут, сверкают и кипят вокруг корабля, но богоравный Шонсу поднимает меч Богини и прогоняет зло. Поверженные духи улетают…

В финале повторяется воодушевляющая тема начала, провозглашая полную победу воина.

Тишина – совершенная, всеобъемлющая тишина. Уолли огляделся. Ннанджи уже закрыл рот, но зато он обронил конец веревки колдуна. Ротанкси мог совершенно спокойно убежать, если бы сам не находился в трансе. Тана тоже. Катанджи поймал взгляд Уолли и улыбнулся. Уолли подобрал веревку и снова сунул ее в руку Ннанджи, взглянув на него так, что тот сразу пришел в себя.

А публика в тот же момент разразилась громовыми аплодисментами. Обычно воины аплодируют топотом сапог, иногда – хлопаньем ладоней или одобрительными возгласами. Сейчас они делали все сразу, каждый старался создать как можно больше шуму. Волна звуков обрушилась на певицу. Аплодировали даже Седьмые, даже Боарийи. Сама Доа, казалось, вышла из своего транса. Она слегка улыбнулась, поклонилась и повернулась преклонить колена перед статуей. Старый Кадиуинси все еще стоял рядом с ней. Он благословил ее, и она удалилась, сопровождаемая громом аплодисментов.

Уолли был уверен, что присутствовал при событии, равном началу ночи в «Гамлете»… «Мистер Гомер прочитает отрывки из своей новой поэмы об Одиссее…» Мир не создаст эпосов, равных этому.

Она сделала то, что обещала. Будь сейчас свободные выборы, его единогласно выбрали бы предводителем, но сбор уже присягнул. Миром правила автократия, а не демократия.

– Милорд, – ему пришлось кричать колдуну, – если даже мы умрем в этот или следующий день, мы умрем бессмертными.

Тот в ответ не состроил своей обычной гримасы. Посмотрев на него внимательно, старик сказал:

– Уверен, что ты прав, Лорд Шонсу. Впрочем, вряд ли это доставит нам хоть какие-то удобства.

– Минутку, – вечер явно не получал продолжения, – что у нас дальше?

– Ничего, милорд.

Очевидно, пришло время перемен. Уолли снова выглянул в неф. Боарийи поднял руку, призывая к тишине. Его послушались дьявольски быстро! Тогда Уолли отдернул занавесь и вышел навстречу сбору.

Он чуть было не растерял все свои шансы, оттого что споткнулся о не замеченное им небольшое возвышение для ораторов. Выправившись, он пролетел несколько шагов вперед, так что оказался почти в центре. Повернувшись лицом к Богине, он салютовал Ей, отголоски его густого баса разнеслись по храму и отразились от застекленных арок.

Лицом к нему стояли пятеро Седьмых. Зоарийи, самый низкий, хранил каменное выражение лица, лишь глаза его выдавали тревогу. Тиваникси выглядел смущенным и несчастным. Довольно старый человек был, должно быть. Лордом Чин-как-его-там, с которым встречался Ннанджи; еще двое – пухлощекий со шрамом и ничем не примечательный юнец. Далее начиналась линия Шестых, кто-то из них хмурился, кто-то выглядел озадаченным, один или двое улыбались в предвкушении развития драмы.., а за ними половину пространства до арок занимали ряды и ряды мечей и мужских лиц.

Уолли полуобернулся к верзиле Боарийи, который, скрестив руки, поднял голову и покраснел от ярости.

– Мой Лорд Боарийи, я пришел потребовать предводительства сбором, так как меня послала Богиня.

В храме повисла тишина. Закрой он глаза, можно было подумать, что храм пуст. Он совершенно не представлял, что делать дальше. Здесь было почти полторы тысячи воинов, но лишь один должен был ответить. Как бы ни находился Боарийи под впечатлением баллады Доа, отдаст ли он добровольно лидерство?

– Правда? Ты опоздал, Лорд Шонсу. Сбор присягнул.

– У меня есть уважительная причина. Я был занят в Сене, как ты слышал.

– О-о-о-о! – раздалось издалека из рядов молодежи.

Глаза Боарийи прищурились.

– Ты серьезно считаешь, что мы поверили этому? Твои длительные отношения с Леди Доа всем известны. Лорд Шонсу, и хотя все мы наслаждались спектаклем, тебе потребуются более убедительные доказательства.

Он повернулся к своей армии как бы за подтверждением – очень самонадеянное движение!

– В доказательство у меня есть пленник, – прогрохотал Уолли. Возбуждение пронеслось по рядам, словно ветер по ниве.

Боарийи повернулся к нему с сомнением.

– Мой пленник – Лорд Ротанкси, колдун седьмого ранга, маг из Сена, человек, приславший килты.

Боарийи снова призвал жестом к тишине, лицо его покраснело еще больше.

– Предъяви пленника.

Уолли притворился колеблющимся.

– Я могу послать за ним… Ты признаешь, что это мой пленник, в соответствии с сутрами?

– Я не заберу твоего пленника, пока ты жив, но твоей безопасности не гарантирую.

– Я надежно защищен правилами чести и моим мечом, – сказал Уолли, очень желая верить в это.

Потом он повернулся и поманил пальцем.

Ротанкси вылетел из-за занавеса, влекомый за шиворот огромной рукой. Все сияние Бога Сна не могло бы затмить улыбки Ннанджи, когда он гнал перед собой старика через весь храм к Боарийи. Он закрутил его, пуская вперед к предводителю, так, что тот пролетел за него. Потом провел перед собранием и, в заключение, показал Шестым и Седьмым. При этом он рассылал свои улыбки направо и налево. Тишина вновь взорвалась, и пространство наполнилось гулом, напоминавшим морской прибой, всплескивая изредка, как тот же прибой, отдельными выкриками.

Тана с Катанджи подошли и встали за ним. Уолли не мог про себя не усмехнуться – так разительно различались силы его и Боарийи: у Боарийи целая армия, у него – раненый Первый, женщина-воин и медноволосый юнец в одежде Пятого. Но у него был пленник – и какой пленник!