Цвет крыльев. Серый. - Надежда Сакаева

Прикрыв глаза, Хэвенли сосредоточился, чтобы обнаружить двух бывших ангелов. На счастье, они и не скрывались, правда, находились уже не в Сэнт Хиллз, а в Портленде.

Вздохнув, Дэймон, по-прежнему обнаженный по пояс, выпустил крылья. Вспышка боли, проникающей до самых костей, и вот, за его спиной развеваются перья, алые от выступившей крови.

Дэймон взмахнул ими, разбрызгав вокруг блестящие капли, которые чуть позже, утром, весьма напугали добропорядочную соседку Анжелы, и улетел.

– Воу-воу, – вскинул брови Аз, едва он объявился. – Полегче, а то я тоже сейчас заведусь.

– Прости, – поджав губы, выдал Дэймон, и чтобы отвлечься стал оглядывать место, где оказался.

Чтобы попасть сюда, ему пришлось задействовать свою ангельскую супер скорость, ведь для экспериментов ребята выбрали не что иное, как... морг.

И сейчас бывший Серафим стоял, сосредоточенно разглядывая тело мертвой девушки, лежащее перед ним на металлическом столе.

Азазелл сбросил личину, которую носил в Сэнт Хиллз, не желая тратить на нее свои силы, и теперь выглядел как эльф, сбежавший из эпического фэнтези – идеальные скулы, тонкий нос, длинные прямые алые волосы, собранные в высокий хвост. Для точного сходства не хватало разве что лука, торчащего из-за спины, да более подходящей одежды.

Самаэль сидел в углу, прямо на кафельном полу, прикрыв глаза. Пока что его силы были бесполезны, и он мог лишь ждать результата.

– Мертвое тело для мертвой души? – вскинул брови Дэймон.

– Сегодня днем эту девушку забрал Ангел Смерти. На ней нет ран, физическая оболочка целая, – пояснил Аз, проводя ладонью над телом.

От него исходил свет, в прямом смысле этого слова – его руки напоминали два маленьких солнца. И это не считая того, что в истинном обличье он итак походил на ангела больше, чем кто либо.

Повисла тишина, среди которой особенно громко раздался стук пальцев о метал – Самаэль нервничал.

– Ну вот, – наконец сказал Аз, отходя в сторону. – Я полностью восстановил тело. При желании, сейчас мы можем сделать зомби.

– Теперь аккуратно помести туда душу Габриэлль, – поднялся Самаэль.

За его спиной в мгновенье ока расправились крылья, и не глядя, он тут же нашел одно, нужное ему перо. Бережно, двумя пальцами, взял его, с нежностью глядя на мелькнувшее лицо обладательницы.

– Воспоминания? – уточнил Дэймон, вспомнив, как совсем недавно они оживляли отца Анжелы похожим образом.

Самаэль кивнул, протянув перо Азу.

Азазелл взял его, осторожно раскрыл тряпичный мешочек, достав искру души, а после соединил все это, хлопнув в ладоши. На тело посыпалась светящаяся пыль, похожая на сотни мелких блесток, играющих всеми цветами радуги.

Трое ангелов замерли, с надеждой глядя на мертвую девушку, но ничего не происходило.

– Поцелуй Падшего! – наконец воскликнул Самаэль.

Обретя чувства, он стал куда более рассеянным, чем прежде.

– Сейчас ты можешь сделать это сам? – уточнил Дэймон.

– Думаю, да. Воскрешение умерших это противоестественное действо, неугодное небесам. Теперь я независим от них, а значит, у меня получится, – кивнул Самаэль, и, подумав, добавил. – Ну, или я попытаюсь.

И не давая себе времени на сомнения, он наклонился и трепетно коснулся губ девушки.

Сквозь воцарившуюся тишину стало слышно, как где-то далеко охранник поставил греться чайник.

– Может попробовать мне? – предложил Дэймон.

Прошло уже пять минут, но Габриэлль так и не ожила.

– Подождем еще, – поджав губы, ответил Самаэль.

Однако ни спустя десять минут, ни даже полчаса ничего не изменилось.

Наконец, Самаэль кивнул, и теперь уже Дэймон попробовал воскресить девушку, как в прошлый раз сделал это с Джошем.

Никакого результата.

Она так и лежала без движения, и не было слышно ни сердцебиения, ни дыхания. Огонек души, растворившейся в теле, едва мерцал, словно вот-вот был готов вновь отделиться.

– Нет! – Самаэль помотал головой, и по его щеке потекла одинокая слеза. – У тебя ведь должно было выйти!

– Может я сделал это слишком поздно? – предположил Дэймон. – Может тебе стоит забрать душу и повторить все сначала?

– Дело в другом, – дрожащим голосом ответил Самаэль. – Я вижу, что это тело подходит Габриэлль, вижу, что душа могла бы вновь воскреснуть в нем, вижу, что воспоминания прижились... но ей чего-то не хватает. Какого-то толчка. Может, она слишком долгое время провела в Аду, и теперь все это бесполезно?

– Что на счет ямы Лазаря? Вроде, земля оттуда хранится у Зейна, Смотрящего Австралии. Мы могли бы попробовать найти его, договориться... в конце концов, с Кевином это вышло.

– Уверен, что мы сможем его найти. Но тогда мы потратим слишком много времени, а тело умрет окончательно, – горько покачал головой Самаэль.

– А, к черту, – воскликнул Аз, подходя к телу. – Все ангельское я уже сделал, попробуем теперь человеческое! Не зря же я смотрел все сезоны «Клиники»!

И он начал делать ей массаж сердца.

Толчки – вдох, толчки – вдох, толчки – вдох, толчки и...

Закашлявшись, девушка распахнула глаза, неестественно светлые, почти белые. Села, потрясла головой, и, наконец, осмотрелась вокруг.

– Самаэль! Сэмми! – она кинулась Ангелу Смерти на шею.

Сомнений не осталось – это точно была Габриэлль. У них получилось!

– Габриэлль! – Самаэль подскочил, хотел крепко обнять ее в ответ.

Опомнился, спрятал ладони за спиной, испугавшись, сделал шаг назад.

Габриэлль вдруг изменилась в лице, тоже отступила, помотала головой.

– Нет! – вся ее радость от встречи испарилась, в голосе послышалось отчаяние. – Нет, в этот раз я ни за что не поверю. Это опять лишь часть моих мучений!

– Габриэлль, – повторил Самаэль, ничего не понимая. – Гэбби...

– Нет-нет-нет, – Габриэлль замотала руками, запинаясь, попятилась. – Не поверю. Только не снова. Я больше не выдержу.

– Не поверишь чему? Не снова что? – изогнул бровь Азазелл.

От Самаэля сейчас вряд ли можно было бы дождаться хоть какой адекватной реакции. Он был совершенно растерян, при этом безумно счастлив, смущен и испуган – как обычно его эмоции представляли собой сплошной переплетенный клубок, в котором можно было запутаться.

– Тебя я раньше не видела, но вы все лишь декорации, – поджав губы, ответила Габриэлль, ткнув пальцем в Серафима. – Манекены для моего личного спектакля, в котором мне приходится участвовать. Демоны, которые питаются моими мучениями и моей надеждой.