Арлангур - Николай Степанов

После такой охоты королю очень хотелось услышать хорошие новости.

– Замок сожжен дотла, – начал докладывать гонец. – Прибывшие к пожарищу горожане сообщили, что живым оттуда не вышел ни один человек…

«Зря сынок мирольда хвастался, что его отец богаче самого короля, – с иронией подумал Бринст. – А я еще считал сегодняшнюю прогулку по лесу неудачей. По сравнению с такими известиями… Славная была охота!»

– Орданг, к нам опять постояльцы. Три иностранца с проводником, – доложил официант хозяину.

«Мой кабачок явно приглянулся Трингору. Может, пора уже название придумать? У всех гостиниц на Большом перекрестке есть громкие названия, а мой постоялый двор мало того что стоит на отшибе, так еще и безымянный. – Орданг заранее распорядился, чтобы его разбудили, если появятся новые клиенты. Эти пришли за полночь. – А может, как раз в этом все и дело? У соседей-то, несмотря на каменные хоромы с броскими вывесками, один-два постояльца за ночь. А ко мне народ валом валит!»

– Доброй ночи, господа, – поприветствовал он гостей. – Рад видеть вас в своей гостинице.

– Две комнаты на ночь, ужин, завтрак и дневной запас провианта в дорогу, – сделал заказ проводник. Он вытащил кошелек и расплатился строго по существующим ценам.

– Будет сделано, – поклонился Орданг.

На стол принесли обычный набор мясных блюд с овощным гарниром.

– А что у вас подают на десерт? – нараспев спросил Парзинг. При изучении далганского языка ему понравилось звучание этого слова. Как-то один из путешественников попытался объяснить молодому магу, что это такое, но потом просто махнул рукой: «Это невозможно объяснить. Пока не попробуешь, не поймешь». Сейчас парню захотелось проверить, действительно ли это так вкусно, как рассказывал проезжий.

Официант и хозяин недоуменно переглянулись.

– У вас не подают десерта? – Разочарованию критонца не было границ.

– У нас подают все, что угодно! – моментально среагировал Орданг. Еще не хватало, чтобы посетители вместе с деньгами ушли в другую харчевню. – Только… м-м-м… ночью это блюдо стоит очень дорого.

– Достаточно? – Клиент бросил хозяину золотую монету.

– Через пять минут десерт будет у вас на столе. – Хозяин внимательно осмотрел едург. Монета блестела ярче обычного, словно ее специально отполировали до зеркального блеска. Орданг отошел в сторону и быстро прошипел охранникам: – Сейчас же сбегайте на площадь, разбудите старого Бардока. Пусть выдаст разных сладостей на один золотой.

Крепыш с монетой Парзинга моментально испарился.

Официант пригласил проводника к бару, чтобы тот лично выбрал вино по вкусу. В это время за столом старшие критонцы набросились на молодого.

– Откуда у тебя деньги? – строго спросил главный волшебник.

– Нашел, – довольно улыбнулся специалист по привидениям.

– Золотые монеты просто так на дороге не валяются. – Голос Юрлинга стал еще строже.

– Наверное, кто-то из лысых обронил во время боя. Не пропадать же добру!

– Ты что, с ума сошел? – не выдержал Лиртог. – Забыл мудрость грозных зартов?!

Юрлинг жестом остановил не на шутку разозлившегося воеводу, кивая в сторону бара.

Лиртог хотел напомнить пословицу: «Единственный безопасный подарок врага – его смерть», но вместо этого лишь одарил Парзинга уничтожающим взглядом.

– Да ладно вам беспокоиться! От монеты я избавился, а больше у меня ничего и нет.

– Лучше бы ты ее носил с собой, раз уж взял, – с тяжелым сердцем произнес Юрлинг. – Надо будет на ночь поставить блокирующее заклинание.

– Ты собираешься сделать невидимой нашу ауру? – спросил воевода.

– Нет. Я же не верховный маг. На всю ночь я могу лишь понизить уровень магического излучения.

Последний разговор с Дербиантом насторожил Еерчопа. «Чего агрольд хочет от бедной девочки? Конечно, меня радует, что я с его помощью сумел забрать принцессу у бестолкового отца, который не в состоянии уберечь родное дитя от злодеев. Но ведь у Дербианта явно другая цель. И я пока не знаю какая. – Разрушитель запустил пальцы в волосы. – Прекрасная девушка Линория… Из таких после Посвящения получаются красивые женщины… Стоп! – Дух задумался. – Принцесса говорила, что ей скоро семнадцать. Значит… – С непривычки от напряженного мыслительного процесса в голове что-то заскрипело. – Но она не имеет магической ауры. Ни капли!» Испытав нешуточное потрясение от своего открытия, похититель едва не свалился с крутого берега.

«Вот она, тайна короля Бринста! Вот почему принцессу прячут от глаз людских. Это же грандиозный скандал! Ребенок короля не имеет предназначения! Ай да Еерчоп! Ай да умница! Надо срочно кому-нибудь рассказать. А… кому?» Радость великого открывателя начала быстро угасать. Дух осознал, что настоящих-то друзей у него и нет. Даже радостью поделиться не с кем. Но и молчать он не мог. Хоть бери и рассказывай все водопаду, возле которого сидел. Оставался единственный слушатель, которому можно было раскрыть тайну, не опасаясь разглашения.

– Гердилина, проснись! – Кушетка няньки стояла перед входом в комнату принцессы, и дух не мог своим обычным шумом потревожить Линорию.

– Чего тебе надо, мередь хромоногий? – спросонья «обласкала» женщина.

– Я знаю тайну короля Бринста. Хочешь, расскажу? – От нетерпения Еерчоп едва не подпрыгивал, переступая с ноги на ногу, как тот самый хромоногий мередь.

– Ну рассказывай. Все равно ведь не отвяжешься, – сонно потягиваясь, приподнялась на кровати нянька.

– Его дочь не имеет предназначения, хотя ей скоро семнадцать, а день Посвящения уже прошел.

Гердилина впервые настолько сильно перепугалась, что потеряла дар речи. Разрушитель между тем продолжил:

– Еерчоп сам догадался, представляешь?

– Представляю, – с тоской произнесла женщина. Остатки сна как рукой сняло. – А ты представляешь, что у нас делают с непосвященными?

– Наверное, прячут от других, чтобы их никто не обидел. Они же сами за себя постоять не могут. Еерчоп догадливый. Его можно похвалить. – Духа просто распирало от гордости.

– Догадливый, да не совсем. Тот, кому в день Посвящения отказано в предназначении, считается проклятым. Его сразу убивают, – последние слова нянька почти прошептала.

– Линорию? Убить? – взревел разрушитель. – Да я весь этот и любой другой мир наизнанку переверну, если кто-то посмеет ее обидеть!

– Тише ты! – Гердилина положила ладонь на плечо духа. – Рычишь, как тразон, ребенка разбудишь. Теперь ты понимаешь, что эту тайну раскрывать нельзя никому? Особенно ей самой.

– Как, она не знает?! – опешил Еерчоп.

– Ей не от кого было узнать. Она в жизни и видела только отца, меня да охранников. Со стражей ей разговаривать не разрешалось, а мы с Бринстом на тему Посвящения не распространялись. Как чувствовали! – Не выдержав, Гердилина всхлипнула.