Лапочччка, или Занятная история с неожиданным концом - Анна Нихаус

– Ну да. Видимо, выступила где не по делу. Про протезы личности или еще что. «Трубу», говорят, у ней отобрали, и консула не пускали… А может, и врут люди… Ай, да и хрен с ней. – Галька довольно оскалилась. Ей никогда не нравилась Аллочка. И ей доставило удовольствие порадоваться ее неудачам. Улыбка вдруг сошла с ее лица. Галька внезапно вздрогнула. В дверном проеме своей комнаты она увидела…Зильке. Она была облачена в серое одеяние, стояла, прислонившись к дверной коробке, и грозила ей пальцем. Вдруг Галька испугалась своих собственных слов. Она обещала себе стать другой. И думала, что этой «другой» она уже стала. Но, видимо, проскальзывают еще тени прошлых стереотипов… Она вдруг устыдилась своего злорадства… И внезапно замолчала, побледнев. Впервые она так остро прочувствовала, что не может позволить себе быть неблагодарной своей судьбе. Она должна измениться. Обязательно. Она никогда больше не позволит себе смеяться над чужим горем. Галина робко посмотрела в сторону коридора. Дверной проем был пуст. Смущенно покряхтев, она промолвила:

– Ты это… Перезваниваться будете, привет Алле своей передавай… Ну и спроси, что случилось-то…

– Хорошо. Сегодня же ей позвоню… Я, честно говоря, думала, что она еще с месяц в Питере пробудет. Мы встретиться хотели…

– А ты-то как? Может, расскажешь в общих чертах, что приключилось то у тебя…

– Да, много чего приключилось. У Кирилла другая женщина. И она ждет от него ребенка…

– Вот, говорила я тебе…

– Галька, мне нужен адрес бабки Пелагеи, – перебила ее Валечка. В ее взгляде и голосе было такое отчаяние, что Галька не позволила себе ни комментариев, ни дальнейших вопросов.

– Сейчас посмотрю, – ровным и почти покорным голосом произнесла она и зашарила по ящикам встроенного шкафа.

Адрес находился в маленькой книжечке. Галька поспешно переписала его на клочок бумаги и передала Валентине.

Валентина мгновенно зажала записку с адресом в кулаке, словно боясь, что кто-то может ее отобрать у нее. Разговаривать долго уже не могла. Прощание было коротким.

Несколько часов спустя электричка уже везла Валечку в Киришский район.

– Ой, худо тебе, девка, худо, – запричитала бабка Пелагея, едва пустив Валечку в дом…

– Помогите мне, – глухо сказала Валечка.

– Помогу-помогу и не сумневайся, – затараторила Пелагея. – А ну, закрой глаза! – старуха положила ладонь на Валечкин лоб, покачала головой, направилась в кладовку и стала там что-то искать. Из кладовой она вышла с двумя бутылочками – одна была перевязана зеленой ниткой, другая – черной. Последнюю знахарка положила в деревянную шкатулку, замотала ее в тряпку. Оба предмета она протянула Валечке и сказала тоненьким голоском:

– Слушай меня, девка, внимательно… До завтрева не ешь ничего и не пей. Утра дождешься, воды выпей только. Вечером, часам к пяти в город езжай. Памятник императрице Катерине возле Елисеевского знаешь, поди?

– Знаю, – ответила Валентина.

– Ну, так вот. Как придешь туда в скверик, выпей из зеленой бутылочки. Потом на скамью сядь, неважно на какую, и жди… Жди усердно, пока не зайдет солнце… Другую же бутылочку не трогай и в темноте ее все время держи – на свет не высовывай! А потом сама узнаешь, что будет, и что с ней делать надо…

– И что будет? – с недоумением спросила Валечка.

– Будет то, что надо тебе, девка, – сказала старуха.

*****

Невский проспект был оживлен. Из Елисеевского магазина то и дело выходили покупатели и, сделав несколько поспешных шагов, тут же исчезали за парапетом подземного перехода, ведущего на станцию «Гостиный Двор».

В сквере перед Александринским театром сидело много граждан, которые тоже пили «из бутылочек»… «Наверное, тоже от бабки», – горько усмехнулась Валечка. Она села на дальнюю скамейку, достала из сумки флакон, перевязанный зеленой ниткой, повертела его в руках. «Идиотская ситуация какая-то», – подумала она и снова грустно улыбнулась. Валечка оглянулась по сторонам, поспешно вынула маленькую пробку из горлышка стеклянного сосуда и залпом выпила его содержимое. Вкус у жидкости был горьковатый. Валечка поморщилась. Посидела на скамейке минут десять. Ничего особенного не произошло. Прошло еще четверть часа. Сидеть просто так было скучно. Валечка принялась разглядывать проспекты, выданные ей при входе в подземный переход.

В «Александринке» закончился спектакль. Театралы шагали в сторону метро, обсуждая увиденное. Веснушчатая девочка лет одиннадцати дергала мать за руку и, захлебываясь от волнения, задавала вопросы:

– Мама, а Офелия, правда, сошла с ума?

– Правда, деточка, правда.

– От несчастной любви?

– От нее, деточка, от нее.

Валечка улыбнулась, услышав содержание этого диалога. Она сидела и сидела… День подходил к концу… Шахматисты, пенсионеры и студенты давно разошлись по домам, осталась пара граждан. Внезапно сквер начал застилать густой туман. Это показалось Валечке странным – небо до сих пор было ясным – ни облачка. И вдруг – туман. Вскоре Валечка уже ничего не видела. Даже своих собственных ног. Туман начал рассеиваться. Валечка увидела сидящую рядом с ней фигуру в черном плаще с большим капюшоном. Лицо человека было каким-то расплывчатым. То ли туман еще не разошелся, то ли выпитая жидкость повлияла на ее способность видеть. Валечка протерла глаза и испуганно спросила:

– Кто вы?

– Ага! – восторженно сказал незнакомец. – Стало быть, подействовало бабкино зелье. Ты начинаешь видеть то, что не видят другие… Ну что ж, тогда пора перейти ко второй части сеанса.

– Ответьте же, кто вы? – повторила Валечка.

– А тебе не все ли равно? Долго объяснять. Посредник, вроде как, по-вашему… Зови меня Безымянный господин…

– Безымянный господин? Что вам от меня нужно?

– Да мне-то от тебя ничего не нужно. Это тебе от меня нужно. К бабке-то кто ходил?

– Ну, я…

– «Ну, я», – передразнил ее незнакомец. – Тогда слушай. Езжай сейчас на Театральную площадь, метро еще работает, или, если хочешь, такси возьми. Дойди до Никольского собора, там сегодня долго открыто. Зайди в него задом наперед…

– Нет! Я не буду заходить в церковь задом наперед! – решительно ответила Валечка. – Грех это.

– Ой, вот только не надо изображать из себя праведницу… И вообще, что ты понимаешь во всем этом?

– А что тут не понимать?

– Да нет, многое не понимаете вы все… Грех, благо… Небесная иерархия на самом деле очень сложна. Человечество много размышляло на эту тему и оставило массу источников – письменных, архитектурных и прочих. Вы пытались объяснить себе мир, исповедуя религии, создавая конфессии. Очень многое угадано правильно. Да-да, человечество право во многом. Неправо оно только в том, что постоянно проливает кровь, доказывая себе подобным, что их вариант объяснения мира и его законов лучше, чем у других. Однако я увлекся. Вернемся к нашей теме. Чтобы было доходчивее, я попробую объяснить тебе кое-что на понятном тебе языке, употребляя знакомые тебе имена и определения. Во-первых, истинно верующие не ходят к бабкам, они полностью доверяют свою судьбу тому, кого вы называете Всевышним… Во-вторых, если говорить о грехах и праведных делах, то ты уже нагрешила столько, что оттого встанешь ты спиной к церкви или лицом не изменится уже ничего…