Аэропорт. На грани катастрофы (сборник) - Джон Кэсл

видно, что женщина зрелая. Это, наверно, оттого, что вы замужем.

– Оставьте вы свои штучки, – сказала Таня. – Это вам не поможет.

– Но вы все-таки замужем.

– Была. Когда-то.

– Какая жалость! У вас могли бы быть прелестные детки. С такими же золотисто-рыжими волосами.

С золотисто-рыжими – возможно, но без седины, подумала Таня. Седину эту она заметила утром. А что до детей, то она могла бы сказать, что у нее есть ребенок, который сейчас дома и, надо надеяться, спит. Вместо этого она сурово сказала миссис Квонсетт:

– Ведь это бессовестно – то, что вы делаете. Обманываете, нарушаете закон. Вы хоть понимаете, что вас можно отдать под суд?

Впервые на детски-наивном старческом личике промелькнула победоносная улыбка.

– Но этого же никто не сделает, правда? За это под суд не отдают. Продолжать, видимо, не имело смысла. Таня, как и миссис Квонсетт, отлично знала, что авиакомпании никогда не отдают под суд «зайцев», так как связанная с этим шумиха может принести куда больше вреда, чем пользы.

Правда, если порасспросить как следует старушку, от нее можно получить информацию, которая наверняка пригодится в будущем.

– Миссис Квонсетт, – сказала Таня, – вы столько раз летали бесплатно на самолетах «Транс-Америки», что, думается, могли бы немного нам помочь.

– С большой радостью.

– Я бы хотела знать, как вы попадаете на борт самолета.

Старушка улыбнулась:

– Видите ли, душенька, есть разные способы. И я стараюсь по возможности их менять.

– Ну расскажите мне все-таки.

– Так вот: как правило, я стараюсь приехать в аэропорт заранее, чтобы получить посадочный талон.

– Разве это так просто?

– Получить посадочный талон? Ну что вы, очень даже просто. Сейчас авиакомпании вместо посадочных талонов часто используют конверты от билетов. Так вот, я подхожу к какой-нибудь стойке и говорю, что потеряла свой конверт и не могут ли они дать мне другой. Я выбираю стойку, где побольше народу и обслуживающий персонал очень занят. И мне всегда дают.

Еще бы не дать, подумала Таня. Это вполне естественная просьба, и ее часто слышишь. С той только разницей, что в отличие от миссис Квонсетт другие пассажиры просто хотят иметь свежий конверт для своего билета – без всякого тайного умысла.

– Но ведь конверт-то вам выдается пустой, – заметила Таня. – Он же не заполнен.

– Я сама его заполняю – в дамском туалете. У меня всегда с собой несколько старых посадочных талонов. Так что я знаю, где и что надо писать. И всегда держу в сумочке толстый черный карандаш. – Положив кружевной платочек на колени, миссис Квонсетт открыла сумочку из черных бусин. – Видите?

– Вижу, – сказала Таня и, потянувшись к сумке, извлекла карандаш. – Не возражаете, если я оставлю это себе?

Миссис Квонсетт сделала слегка оскорбленное лицо.

– Но это же мой. Впрочем, если он вам нужен, я, конечно, могу купить другой.

– Продолжайте, – сказала Таня. – Итак, у вас есть посадочный талон. Что происходит дальше?

– Я направляюсь к тому месту, откуда должна идти посадка на аэроплан.

– К выходу?

– Совершенно верно. Я дожидаюсь той минуты, когда молодой человек, который проверяет билеты, очень занят – а он всегда занят, когда на посадку проходит сразу большая группа, – тогда я проскальзываю мимо него – и прямо в аэроплан.

– А если кто-нибудь попытается вас остановить?

– Кто же станет меня останавливать, если у меня есть посадочный талон?

– Даже стюардессы не проверяют?

– Они молоденькие девочки, душенька. Обычно они болтают друг с другом, а если и уделяют кому-то внимание, то лишь мужчинам. Их интересует только номер рейса, а уж я стараюсь, чтобы номер был правильный.

– Но вы сказали мне, что не всегда пользуетесь посадочным талоном.

Миссис Квонсетт покраснела.

– Тогда, видите ли, мне приходится прибегать к небольшим уловкам. Иногда я говорю, что мне надо пройти, чтобы проститься с дочкой – почти все компании разрешают это, вы же знаете. Или, если аэроплан прилетел откуда-нибудь и здесь у него только стоянка, я говорю, что хочу вернуться на свое место, а билет, мол, оставила в аэроплане. Или говорю, что тут мой сын только что прошел на посадку и забыл свой бумажник, ну и мне надо его отдать. В таких случаях я всегда держу в руке бумажник, и это действует лучше всего.

– Да, могу себе представить, – сказала Таня. – Я вижу, вы очень тщательно все продумали. – Теперь у нее есть материал на целый бюллетень для контролеров и стюардесс, размышляла она. И тут же усомнилась: а будет ли от этого бюллетеня какой-нибудь толк?

– Это я унаследовала от моего покойного супруга… Он преподавал геометрию и всегда говорил, что каждый угол надо учитывать.

Таня в упор посмотрела на миссис Квонсетт. Она что, издевается над ней? Но лицо старушки из Сан-Диего оставалось невозмутимо-спокойным.

– Есть еще одна чрезвычайно важная вещь, о которой я вам не сказала.

В другом конце комнаты зазвонил телефон. Таня встала, чтобы снять трубку.

– Эта старая перечница все еще у вас? – раздался голос управляющего перевозками. Он отвечал за все виды перевозок, которые осуществляла компания «Транс-Америка» через аэропорт имени Линкольна. Обычно это был спокойный, добродушный человек. Сегодня же голос его звучал раздраженно. На нем, естественно, не могли не сказаться эти трое суток, когда вылеты самолетов задерживались, приходилось объясняться с пассажирами и предлагать им другие маршруты, не говоря уже о бесконечных требованиях, поступавших из главной конторы компании на Восточном побережье США.

– Да, – ответила Таня.

– Удалось из нее выудить что-нибудь полезное?

– Немало. Я пришлю вам отчет.

– Когда будете его отсылать, не забудьте о заглавных буквах, чтобы его можно было прочесть.

– Слушаюсь, сэр.

«Сэр» прозвучало столь ядовито, что на другом конце провода на минуту воцарилось молчание. Потом УП буркнул:

– Извините, Таня. Я, видно, пережал – очень мне досталось сейчас из Нью-Йорка. Вот я и повел себя с вами как мальчишка-стюард, которому попалась под ноги кошка, – только вы, конечно, не кошка. Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Мне нужен билет на сегодня в один конец до Лос-Анджелеса для миссис Ады Квонсетт.

– Это так зовут старую курицу?

– Совершенно верно.

УП кисло произнес:

– Очевидно, за счет компании?

– Боюсь, что да.

– Больше всего мне противно то, что придется отправить ее раньше честных людей, которые живыми деньгами заплатили за свои билеты и уже столько часов ждут возможности вылететь. Но я думаю, что вы правы: лучше побыстрее сбросить этот груз с плеч.

– Я тоже так думаю.

– Я велю зарезервировать один билет. Можете забрать его в билетной кассе. Только не забудьте предупредить Лос-Анджелес, чтобы они вызвали полицию и выдворили эту старую калошу