Капитан госбезопасности. Линия Маннергейма - Александр Логачев

По коридору донеслось топанье сапог.

— Что-то громко, — процедил Шепелев.

— Эхо, отражение, — предположил вор.

И предположил неправильно. Из-за поворота, увидел капитан, вышли двое, потом еще пара, а потом и еще троица. То ли связь у них всегда работала безупречно до сегодняшнего дня, то ли не поверили финны в стечение исключительных обстоятельств — приход гостей извне (о чем из этого закутка, наверняка успели, гады, доложить начальству) и поломка связи. «Семеро — это многовато будет, — вздохнул про себя капитан. — Вот она, кажется, и наступает — пора умирать».

Капитан сделал знак приготовиться. Потом капитан взялся за дверную ручку. Топот нарастал, приближался. Капитан рванул дверь на себя, отскакивая в сторону вместе со створкой, правой рукой вскидывая пистолет-пулемет.

Гулко затараторил Поповский «Лахти», к нему с опозданием в один удар учащенного пульса подключился «Суоми» Жоха. Не имеющее мозгов и чувства верности оружие отрыгивало свинцом в тех, от кого пришло. Пули бились в стесненности коридора, рикошетя от стен. Бетонная пыльца отрывалась от заливки и пускалась в планирующий пляс, оседая на телах падающих друг на друга людей.

Командир не сделал ни одного выстрела, незачем было, два ствола быстро и без труда управились с работой. Потом Жох встал на пороге и прочертил зигзаги контрольной очередью по серым спинам. Он стрелял, пока не вышел магазин.

— Значит так, — в резкой тишине оборвавшегося боя прозвучал голос Шепелева. — Приказ такой. Коган остается здесь, на последнем рубеже. У станкового одна коробка с лентой есть. Может, Лева в ящиках еще отыщешь. Попов, сначала соберете оружие финнов, часть себе, часть Когану. Гранаты в рюкзаках. Лева быстро тащите сюда мой рюкзак. Попов, потом занимаете оборону на повороте. Мы с тобой, Леня, пойдем гулять по коридорам, оттаскивать их на себя, сколько сможем. Все, товарищи, пришло время умирать. Но лучше продержаться до прихода наших.

Из рюкзака капитан вытащил две немецкие гранаты с деревянной ручкой, Жоху досталось оттуда же две наши «лимонки».

— Ребята, если мы хоть на день сократим эту войну, мы сохраним тысячи жизней, мы погибнем не зря. Все, вперед, товарищ Жох!

Капитан и вор, в формах унтер-офицера и финского солдата, пробежали по телам, распростершимся в коридоре…

1

За поворотом их ждало продолжение коридора, метров через десять и слева и справа зияли проемы. А издалека навстречу Шепелеву и Жоху бежали люди.

— Эй! Эй! — закричал командир, предостерегающе размахивая руками.

— Эй! — подхватил Леня, налету словив, в чем задумка командира.

Финны, увидев своих, приостановились. Пять метров, три. Капитан прыгает в левый проем, Жох в правый, оба проема перекрывают двери. Капитан выдергивает вытяжной шнур немецкой гранаты и кидает под ноги набегающим финнам, Жох выдергивает чеку и бросает «лимонку». А потом капитан открывает железную дверь и вваливается внутрь помещения за дверью. Жох не успевает открыть дверь, потому что она открывается раньше сама, и вору приходится ударом ноги в живот показавшемуся на пороге человеку отбрасывать его внутрь, прыгать следом и захлопывать дверь.

Сначала рванула «лимонка», потом немецкая граната. А следом издали ударил пулемет Попова, прикрывшего бег своих товарищей. Расстреляв диск в поднятое взрывом серое бетонное облако, Попов оставил пулемет на повороте и быстро обежал расстрелянную первую семерку, собрал оружие и боеприпасы, подтащил это к своей позиции. Леве он уже не успевал отдать половину, но Лева, наверное, сам что-нибудь разыщет в ящиках, пошукав по помещению. Время у него есть — до тех пор, пока Попов будет держаться на своем рубеже.

Линия Маннергейма

Он оказался в дизельной. Капитан понял это по ровному, мощному гулу, по темным очертаниям стоящих в два ряда машин, отсутствию амбразур и людей. Впрочем, с людьми он поспешил. Ему навстречу вышел промасленный дизелист в черной спецовке, вытирающий руки грязной ветошью. И вытянулся по швам, узрев старшего по званию. Капитан, он же унтер, не стал играть в игрушки, поднял пистолет-пулемет и ударил очередью в грудь дизелиста. Потом проскочил между стеной и машиной. Есть ли другой выход отсюда? А если остановить машины и обесточить это подземелье? Нет, не годится, тогда Попову и Лева не смогут просматривать коридор, нельзя. Он пробежал и мимо следующей машины, добежал до противоположной стены. Есть выход! Еще одна дверь, люди за которой выстрелов слышать были не должны — стены, двери, гул дизелей. Это шанс…

2

Жох ударом ноги втолкнул человека обратно. Тот загромыхал по ступеням короткой железной лестницы. Прежде чем стрелять, вор с порога окинул помещение взглядом. Опа, как он попал! В ихнюю хату!

Справа, слева шли двухъярусные нары, на которых были разбросаны шинели, кое-где спали люди, кое-кто из них приподнимался со своих мест. Первую очередь Жох пустил себе под ноги, в того, кого столкнул с лестницы. Потом понесся по проходу.

— Привет, оборванцы! Не встречаете?!

Внутри линии Маннергейма

Жох поливал на бегу из «Суоми» в разные стороны, не прицеливаясь. Добежав до середины, он увидел в конце подземной казармы стойку для оружия, в ячейках которой находились винтовки и пистолеты-пулеметы — оружие тех, кто отдыхал перед заступлением на посты. К стойке полз на четвереньках по нарам некто в тельнике. Тельник страшно разозлил Леню.

— Ты с кого его снял, парашник?! — И Леня срезал его очередью.

Теперь главное — не подпустить к оружию. Жох закрутился на месте, поливая свинцом на все триста шестьдесят и над головой. Расстреляв магазин, быстро вставил новый и побежал дальше. Прыжок сверху он почувствовал. И бросил себя на нары, внутренне улыбнувшись («опять на кичу загремел»). Обрушившись спиной на доски, Жох послал очередь в того, кто спрыгнул со второго яруса, но промахнулся. Отсюда же Леня дал несколько очередей по нижнему ряду в мечущиеся силуэты, в тех, кто лежал, прижимаясь к доскам в желании переждать. И снова в проход, и снова к оружию, и снова смена магазина на бегу, и еще одного ловят его пули на пути к оставленному где положено, а не взятому в койку оружию. И вот она стойка.

— Ну, теперь вы все мои, наши северные соседи!

А северные соседи покидали казарму через ту дверь, из которой появился человек в их финской, солдатской форме, что-то кричащий по-русски. Они выскакивали в коридор, где попадали под очереди Поповского пулемета.