Любовь очень зла - Татьяна Полякова

— Нет, не все. Я адвокат вашего мужа, и он поручил мне…

— Я хочу продать его долю, мне все равно кому. Чтоздесь особенного?

— Послушайте, дорогая моя, должна быть причина…

— Мне нужны деньги, много. Я могу воспользоватьсяденьгами, которые мне оставил муж?

— Разумеется. Ответьте, зачем вам вдруг понадобиласьбольшая сумма денег?

— Хочу купить яхту. А еще островок в Карибском море.Каприз взбалмошной бабы. Такой ответ вас устроит?

— Вас шантажируют? — помедлив, спросил Шерман,внимательно глядя на меня. — Кто? С какой стати? Гаевский задавал вопросы,мне следовало бы догадаться… Кто вас шантажирует, Лилия Романовна?

— Вы спятили. Давайте поговорим о моих деньгах.

— О деньгах вашего мужа.

— Вот-вот. Давайте поговорим о его деньгах. Итак, ямогу позволить себе яхту?

— Вы можете позволить себе многое…

— Например, продать свою долю?

Он тяжко вздохнул и покачал головой, в его взгляде сквозилонеодобрение.

— Дорогая моя, давайте говорить откровенно. Вам срочнопонадобились деньги. Если учесть, что до сегодняшнего дня вы ими практически неинтересовались, вывод напрашивается сам собой.

— Ваши выводы меня не интересуют.

— Хорошо, — подумав немного, вновь заговорилШерман. — Не желаете откровенничать, не надо. Хотя женщина вы умная идолжны понимать. Шантажист не успокоится и будет доить вас до конца жизни. Что,если жизнь у него окажется долгая? Теперь по поводу вашего сегодняшнего визитак Андрею. Судя по всему, о делах вашего мужа вам действительно ничего неизвестно. Так вот, из дружеских чувств хочу вас предупредить: что-либо решатьсамолично вам никто не позволит. И дело тут не в Андрее. Он мелкая сошка и самничего не решает. Я довольно ясно излагаю?

— Конечно. Выходит, если я буду настаивать, тоотправлюсь вслед за мужем?

— Ах, Лилия Романовна, Лилия Романовна, какой у нас свами разговор выходит скверный. Точнее, вовсе разговора не получается.

— Вот что, я хочу продать свою долю. Так или иначе, ноя это сделаю.

— Если все дело в деньгах, у вас не должно возникнутьпроблем. Есть счета в банках, в конце концов, у вас есть недвижимость вИспании. — Он смотрел равнодушно и говорил нараспев, но меня это необмануло.

— Вы заставляете меня повторяться, — усталозаметила я.

— Значит, от вас требуют?..

— Ничего от меня не требуют…

— Я хотел предложить вам помощь. Друзья вашего мужазаинтересованы в том, чтобы у вас не было неприятностей. Они довольно быстропоставили бы шантажиста на место.

— И взамен одного я получила бы целую свору, — несдержалась я и тут же пожалела об этом.

— Что у них против вас? Неужели все таксерьезно? — Лицо его приобрело участливое выражение, а у меня возниклоострое желание ударить его по физиономии. Я отвернулась, нервно постукиваяпальцами по крышке стола. — Что ж, — после долгого раздумья сказалон, — постараюсь что-нибудь для вас сделать. Хотя это нелегко. Надеюсь, выпонимаете, что получите гораздо меньше той суммы…

— Плевать. Мне срочно нужны деньги.

— Сколько?

— Полмиллиона.

Шерман присвистнул.

— Все даже хуже, чем я думал. Посмотрю, что можносделать. — Он поднялся и пошел к двери, но вдруг остановился и спросил сулыбкой:

— Так, значит, это все-таки ваших рук дело?

— Что? — стараясь не повышать голоса,поинтересовалась я.

— Вы прекрасно поняли, моя дорогая.

— Подите к черту! — рявкнула я.

Шерман вернулся и вновь устроился в кресле, не обращаявнимания на мой гневный взгляд.

— Лилия Романовна, — вкрадчиво заговорилон, — когда ваш муж погиб, его друзья испытывали беспокойство, вполнепонятное, впрочем. И провели собственное расследование. Так вот. Ни у кого,слышите, ни у кого не было причин желать смерти вашему мужу. Следовательно…

— Следовательно, его убила я?

— Необязательно. Есть ведь еще охранник. И он призналсяв убийстве. Даже причину назвал. Только вот причина… как бы это выразиться… несовсем подходящая. В настоящее время один небезызвестный в городе человеккается передо мной в своих грехах. И знаете, что забавно, налоговика Крутиковаубил он. И место, где тело спрятал, указал. Правильно указал. И причина у негобыла куда более серьезная… Так что, Лилия Романовна, накладочка вышла. СовралДанила. Если и был у него повод убить вашего мужа, то совсем не тот, что онназвал. Данила — довольно интересная личность. С трудной судьбой, бывшийдесантник. Воевал. В сущности, очень одинокий человек. Виктор относился к немус большой симпатией. Думаю даже, что у Виктора было нечто вроде отцовскихчувств к нему, ведь своих детей бог так и не дал…

— Уходите, — попросила я.

— Конечно. Еще пара минут вашего внимания. Данила былпредан своему хозяину, исключительно предан. Это отмечают все. Должно былопроизойти что-то в высшей степени невероятное, чтобы он…

— Хотите сказать, он был моим любовником?

— Так он был вашим любовником?

— Нет. Я вот что подумала, Валерий Петрович, во всемтом, что вы здесь болтаете, есть крупица правды. Только вам она придется не повкусу. Данила действительно был предан Виктору, а еще он знал, кто настоящийубийца, и не хотел, чтобы невиновный человек оказался в тюрьме. Возможно, впамять о моем муже…

— Вам бы в кино сниматься, — вздохнул Шерман. Этозамечание неожиданно вызвало у меня смех.

— Вы правы, — покачала я головой. — На самомделе я считаю, что Данила — ваша работа.

— Моя? — Теперь пришла очередь удивляться Шерману.

— Конечно. Не знаю, что у вас, точнее у ваших друзей,вышло с моим мужем…

— Чепуха.

— Вы разделались с ним, а теперь…

— Лилия Романовна, стоит вам все рассказать мне, и сшантажистом будет покончено.

— Нет.

— Нет — это ответ человека, который чувствует вину.Значит, я прав. — Послушайте, а что, если Данила жив?