Это всегда была любовь - Никола Хотель

Он показывает на мою голову.

– Как думаешь, мне пойдет такая же прическа?

Его вопрос удивляет меня. Джо выглядит таким ботаником. У него вьющиеся волосы с легкой рыжиной и невероятно бледная кожа.

– Я… даже не знаю. Возможно. Но будет лучше заранее узнать, нет ли у тебя на голове шрамов, родинок или родимых пятен, чтобы тебя не беспокоило это потом, когда их будет видно.

– Тогда я еще подумаю, – задумчиво произносит он, поправляя большим и средним пальцем очки.

– Нам нужно подождать всех или мы можем разогреться? – спрашиваю я Джо. Правда, если быть честной, понятия не имею, как это делать.

– Конечно, – с облегчением говорит он, понимая, что может что-то делать, а не просто стоять. Мы ищем себе место на ковриках, расстеленных на полу. Джо хватается за скакалку и начинает прыгать, а я, стащив толстовку, встаю на коврик и делаю парочку приседаний. Как все тянет! Уже после нескольких раз я хватаюсь рукой за ноющий живот. Мои мышцы до сих пор болят.

– Тебе надо сначала разогреться, – раздается писклявый голос рядом со мной. Маленькая девочка с заколкой и косичками смотрит на меня снизу вверх. У нее в руках тоже скакалка. – Мой папа говорит, что нельзя толкать жаркое в холодную духовку.

– О, привет, – быстро говорю я и поднимаюсь с громким «уфф»! – Это точно. А… кто твой папа? – Я оглядываюсь, но не вижу никого, похожего на отца девчушки.

Джо рядом со мной упрямо продолжает свои упражнения. Я замечаю горчично-желтую футболку, которая надета на девочке. Она слишком велика ей. Мой взгляд натыкается на мятое изображение Куина.

– Мой папа – самый главный начальник.

– Круто. А есть и неглавный начальник? – улыбаюсь я.

– Есть еще четыре начальника, но они должны делать то, что им говорит мой папа.

– Хоакин – твой папа?

Она смотрит на меня так, словно я слабоумная. Ее брови сдвигаются на переносице и теперь сходство с Куином потрясающее.

– Я же это только что сказала.

– Точно. Прости. – Не думала, что Куин уже отец. Он такой… не знаю, не взрослый? Но эта девочка, дочка Куина, напоминает мне мою младшую сестренку Мэй, по которой я так тоскую. Малышке примерно столько же лет, сколько и Мэй, самое большее – шесть, но она нисколько не стесняется и полна самоуверенности. Мне очень жаль, что Мэй не хватает этого качества.

– Меня зовут Обри.

– Фрида. – Она протягивает мне руку и совершенно серьезно и уверенно пожимает мою. Ее рукопожатие удивительно твердое.

– Очень рада познакомиться с тобой, Фрида. Ты тоже тренируешься здесь? – Мой вопрос звучит несерьезно. Скорее всего, она просто немного прыгает между боксерскими грушами, когда отец берет ее с собой на работу.

– Ты задаешь странные вопросы, – говорит Фрида, качая головой. – На что это похоже? – Она надувает живот и показывает на логотип боксерского клуба.

– Хорошо, ты права. Ты выглядишь так, будто ты новый тренер.

Взгляд девочки становится скептическим, она думает, серьезно я говорю или шучу.

– Ты новенькая, – наконец произносит она, – и ты не знаешь, как правильно разогреть мышцы. Мой папа сказал, чтобы я показала тебе, как это надо делать.

– Это сказал твой отец? – Мой взгляд окидывает зал, но я нигде не вижу Куина.

– А еще он говорит, что ты не так крута, как я. Ты – девушка с руками из пудинга.

Мда, ничего себе, спасибо Куин.

– Смотри. Ты можешь взять мою скакалку, если хочешь, – она передает мне ее. – Только тебе надо сделать ее длиннее, ты выше, чем я.

Это правда. Я встаю и замечаю, что Фрида достает мне едва ли до локтя. Ставлю ногу на скакалку и проверяю длину. Фрида показывает, как удлинить ее. Затем я кручу скакалку и переступаю через нее, как будто спускаюсь по лестнице. Когда я в четвертый раз цепляюсь ногой, Фрида падает на коврик и заливисто хохочет.

– Ты даже скакать не умеешь. – Она ловко вскакивает на ноги, словно лягушонок, и встает рядом со мной. – Ноги надо собрать вместе. Держи их крепко рядом. Нужно прыгать обеими ногами одновременно. – Она забирает у меня скакалку и несколько раз обвивает концы вокруг запястий, чтобы укоротить ее, и потом проводит скакалку под ногами так быстро, что я едва могу разглядеть ее. Да… неловко, и это маленький ребенок. Отпраздновав свой триумф несколькими сверхбыстрыми прыжками, она возвращает мне скакалку.

– Хорошо, – говорю я, – попробую еще раз.

Фрида поправляет мою позу, и через несколько минут у меня получается вполне сносно. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем мы сделали перерыв. Только теперь я замечаю, что на занятие медленно подтягиваются и другие новички из моей группы. Я вижу Клэр, которая поспешно входит в зал со своей подругой Норой.

– А я тебе говорю, – возмущается она, когда бросает свою сумку на пол, – в этот раз я не позволю ему заставить меня делать это упражнение на пресс. У меня трое детей, и с моим животом все в порядке.

– Да, ты права, – отвечаю я.

– Мой папа говорит, что толстый живот нужно убирать. Дети – это вообще не оправдание. – Фрида вздернула подбородок, а мы с Клэр открыли рты.

– Эй, малышка, это было невежливо. – Клэр кривит лицо.

Фрида удовлетворенно кивает.

– Мы не вежливые, мы боксеры.

Я сейчас умру! Она так гордо смотрит на нас обеих, что мне хочется обнять ее.

– Ты тоже боксируешь?

– Конечно. Когда научишься боксировать, сможешь выступать против меня на ринге. Но, – ее взгляд сочувственно окидывает меня с ног до головы, – ты только не плачь, когда я начну боксировать.

Я торжественно кладу руку на сердце и даю обещание не делать этого.

Тут в зале появляется Тони, и девочка поворачивается к нему.

– Хорошо, Фрида, что ты скажешь о моей новой группе?

Фрида обводит нас взглядом и потом смущенно улыбается.

– Им нужно больше физических нагрузок, – выносит она свой вердикт, – это будет тяжелая работа.

– Ты права, девочка, – он громко хохочет, а потом указывает нам на наши места. Фрида пользуется возможностью подойти к другой группе и продолжить там раздавать комплименты.

Нора двигает Клэр к другому коврику.

– Давай поменяемся, я хочу поближе к автомату с водой.

Какая хорошая идея, жаль, что она раньше не пришла мне в голову. Когда разминка заканчивается, я вся мокрая. После короткого перерыва, надев боксерские перчатки, мы расходимся по залу каждый к своей боксерской груше. Я беру пару розовых перчаток, а Клэр помогает мне закрепить вторую липучку. Затем я ударяю кулаком по своей груше. Ау! Из чего эта штука? Из бетона? Отдача от моего удара больно отзывается в запястье, а моя груша не сдвигается ни на миллиметр.