Сокровища Кенигсберга - Александр Косарев

– И очень может быть, – обнадежил его подполковник, – шансы, во всяком случае, есть. Боюсь только, что... и он сделал неприлично длинную паузу.

– Что же? – переспросил его поневоле напрягшийся Юрий.

– Боюсь, что станет это Вам значительно дороже.

Юрий успокоенно выдохнул:

– Ну, это не столь ужасно.

– Не скажите, – демонстративно взглянул на часы Владимир Степанович. – О, молодой человек, да я, кажется, уже опаздываю.

Он торопливо встал со скамейки. Юра поднялся следом. Оживившаяся «наружка» тут же оставила почти согласных на любые подвиги девиц и подтянулась ближе. Оператор видеонаблюдения взял общий план, готовясь сопроводить Юрия Сорокина к выходу из сквера. Разрозненно щелкнули затворы фотоаппаратов. Классически завершив сцену прощания, подполковник, убедившись, что Юрий собирается идти в противоположную сторону, двинулся к припрятанному в Златоустинском переулке автомобилю, предварительно наобещав своей потенциальной жертве приложить все усилия для поисков недостающей карты. Подведение же итогов операции Владимир Степанович назначил на среду, а пока ограничился тем, что завез спецпапку с отпечатками пальцев «Толмача» и пятидесятидолларовую банкноту в дактилоскопическую лабораторию и, крайне довольный блестяще проведенной очной встречей с Сорокиным, поехал домой обедать.

Когда Юра вернулся к половине второго домой, то обнаружил там своего двоюродного брата Виталия, принесшего давно обещанный им комплект приспособлений для автоматического полива дачного огорода. Пока они вдвоем разбирались со всем этим железом, пока обедали и пили чай, Юрий, естественно, никак не мог начать разбираться с полученным от Владимира Степановича пакетом. И только к вечеру, когда Валентина Львовна отправилась смотреть очередную серию очередного бесконечного сериала, он заперся у себя в спальне и, разложив широченный диван, высыпал на него пачку полученных днем ксерокопий и начал собирать воедино черно-белую карту Калининграда. Действительно, как и сказал милейший Владимир Степанович, в левом верхнем углу каждого листка была проставлена красным фломастером порядковая цифра, указывающая на положение его на общем поле карты города. Для скрепления листов между собой Юра использовал ленту широкого упаковочного скотча, оставшегося у него от последней командировки. Наконец вся карта была собрана. В полном виде она покрывала весь его диван, и, поскольку работать с ней в таком виде было практически невозможно, Юрий сложил ее вчетверо, оставив открытой только ту часть города, что прилегала к Калининградскому заливу.

«Да, где-то здесь, – подумал он, проводя пальцем по Киевской улице, – в неведомых штольнях и по сию пору лежат умопомрачительные сокровища. Жаль, нет у меня пока еще карты старого Кенигсберга, а то можно было бы провести их сравнительный анализ».

Вздохнув, Юрий сложил карту и улегся на диван, задрав ноги на сиденье стула, стоящего у письменного стола. Он заложил руки за голову и предался мечтам. Перед его мысленным взором проносились картины того, как он, облаченный в подводный костюм, выносит на поверхность ящики с давно исчезнувшими картинами известных мастеров, коллекциями янтаря и древними иконами.

– Юрочка, – отвлекла его от грез Валентина Львовна, – вставай, голубчик, идем ужинать.

«Вот так вся жизнь и проходит, – мрачно подумал Юрий, поднимаясь со своего лежбища. – Проснулся, умылся и на работу. Поработал, поел и спать уже пора».

Он засунул ноги в разношенные тапочки и двинулся на кухню. И тут до его слуха донеслось противное шарканье, раздающееся снизу.

«Неужели это я так шаркаю? – пронеслось у него в голове, – ну все, приехали, совсем стариком стал!»

Когда ужин был завершен, Юра составил посуду в раковину и спросил у допивающей чай Валентины Львовны:

– Мамуль, а где у нас лежит мой старый спортивный костюм, а?

Собрать всех участвующих в операции «Толмач», как было намечено, в понедельник Крайневу не удалось. А во вторник, едва он успел войти в кабинет, как по внутренней линии позвонил его заместитель майор Хромов и попросил о срочной аудиенции.

Подполковник не возражал. Через несколько минут тот появился на пороге его кабинета.

– Проходи, присаживайся, – сказал ему Владимир Степанович, открывавший в этот момент форточку одного из окон кабинета. – Дал, понимаешь, себе зарок за рулем больше не курить. А то, ты себе представляешь, Федорыч, в последнее время два раза чуть в другие машины не влетал, когда прикуривал. Поэтому так теперь по куреву успеваю соскучиться, пока сюда еду, что просто караул.

Говоря это, он уже проделал весь утренний ритуал «первой папиросы» и сидел теперь у себя за столом, удовлетворенно выпуская сизые клубы дыма.

– Совсем Вы себя не бережете, Владимир Степанович, – сказал вместо приветствия Хромов и раскрыл свою рабочую папку.

– Что-то ты, майор, сам плоховато выглядишь? – задал ему вопрос Крайнев, заметив, что его обычно бодрый заместитель выглядит грустным и осунувшимся. – Дома-то все ли в порядке или Алла тебе опять скандал закатила?

– Дома все хорошо, Владимир Степанович, – поднял на него покрасневшие глаза Хромов, – это меня наши общие проблемы так укатали!

– Что еще случилось? – нахмурился Крайнев, – а ну, выкладывай.

– Слушаюсь, – ответил его заместитель и начал свой доклад.

– Всю последнюю неделю я, по вашему приказанию, провел в библиотеках и спецхране. Результаты, надо сказать, просто ошеломляющие.

– Как ты любишь всякие предисловия, Илья! – подстегнул его подполковник, опуская окурок в пепельницу, – выражайся конкретнее.

– Все по порядку, Владимир Степанович, а то собьюсь, – ответил Хромов, пододвигаясь к нему вместе со стулом. – Итак, первое: Янтарный кабинет Фридриха Первого! Прекрасно известно, кто, когда и зачем его изготовил и кто кому его подарил. На этом я останавливаться даже не буду. Самый интересный для нас период начинается сразу после Отечественной войны, причем не сразу после, а почему-то спустя почти три года. Впрочем, здесь можно найти кучу всевозможных причин, не об этом сейчас речь. Короче говоря, первая поисковая группа была создана только четырнадцатого декабря 1949 года почему-то под патронажем Министерства культуры. В ее состав входили: Якубович, Демин, полковник Федотов, этот уже по нашему ведомству, Дмитриев, который, правда, оказался совсем не Дмитриевым, но это уже к делу совершенно не относится, искусствоведы, археологи...

– А сей Дмитриев, это не тот ли случайно Дмитриев, о книге которого ты говорил в прошлый раз?

– Совершенно верно, Владимир Степанович, – подтвердил Илья Федорович, – он самый.

– Та-ак, нормально идет у нас дело, ну давай, давай, продолжай.

– Комиссия работала не покладая рук, – продолжал майор. – Были опрошены тысячи людей, проведены многочисленные раскопки как на территории Восточной Пруссии, так и на прилегающих территориях Польши и Германии. Мало того, на территории ГДР была в свое время развернута с помощью средств массовой информации целая кампания по поиску людей, имевших хотя бы какие-нибудь сведения о месте нахождения Янтарной комнаты. В результате всех этих, надо признать, поистине титанических усилий было собрано огромное количество самых разнообразных сведений, показаний и гипотез. Было найдено практически все, за исключением, правда, самой Янтарной комнаты. И вот тут, на мой взгляд, и начинается самое интересное. Я вот здесь выписал все те гипотезы и предположения по поводу того, где же эта самая комната может находиться. Картина, без преувеличения, получается занимательнейшая.