Мерле и повелитель подземного мира - Кай Майер

У Мерле пробудилось любопытство.

— Значит, когда Утренняя Звезда — или Каменный Свет — сюда грохнулся, город тут уже был?

Барбридж кивнул.

— Здесь был центр древней цивилизации лилимов. Каменный Свет разрушил значительную часть города и в руинах тысячи лет никто не селился. Когда я сюда прибыл, лилимы рассказывали множество невероятных историй об этом месте. Некоторые утверждали, что Свет многих из них преобразил, видоизменил, сделал их искаженные копии — то есть людей.

— Это правда?

Барбридж пожал плечами.

— Кто знает? Шестьдесят лет назад, во времена моего первого посещения Ада, об этом феномене уже не было никаких точных сведений. Я открыл Каменный Свет и понял, что его энергия может быть использована в ряде областей. Я также понял и то, что мне будут нужны помощники, множество помощников, но о людях не могло быть и речи.

— Почему же?

— Как ты думаешь, что бы произошло, если бы я, вернувшись на поверхность Земли, сообщил бы обо всем том, что я здесь обнаружил? Меня бы, вероятно, наградили разными орденами и отправили бы на покой. А другие страны получили бы возможность эксплуатировать волшебное место. Прежде всего — Великобритания, а затем, наверное, — Царево Государство. Они отрядили бы сюда свои экспедиции и исследователей. А я, простой ученый, — да, блестящий, но очень молодой ученый, — оказался бы не у дел! — Барбридж горестно покачал головой. — Нет, Мерле, мне самому было нужно королевство со своими подданными и своими работниками. Мне и нескольким моим коллетам, которым я особенно доверял, удалось объединить большую часть лилимов с помощью пары технических трюков и стародавних фокусов, известных детям. Нам лилимы кажутся зверями, но по сути дела они такие же аборигены, каких испанцы и португальцы нашли в Южной Америке, а французы — в Индонезии. Стоит их умело взять в оборот, и ими можно управлять и командовать.

— Вы хотите сказать — властвовать над ними.

— Да, можно и власть применить, но не только власть и не в первую очередь. Как я уже говорил, немного технических новинок и пара простейших хитростей могут здесь сотворить чудо. А когда они научились нам прислуживать и когда нам удалось поставить себе на службу энергию Каменного Света, тогда мы смогли приступить к созданию действительно диковинных вещей. Таких, например, как летающие каменные головы. Или как силовые механизмы, кажущиеся на первый взгляд невероятным чудом и служащие для дробления и бурения скал и гор. И конечно, каменные сердца, которые поддерживают жизнедеятельность организма и его контролируют.

— Разве это наука, а не волшебство?

- Зависит от точки зрения. Конечно, здесь в какой-то мере присутствует и волшебство. Честно говоря, я сомневаюсь, что Хирург до конца понимает, кто выходит из-под его скальпеля. Ибо главную роль тут играет сердце-камень.

Мерле смахнула пот со лба, хотя здесь, внизу, несмотря на близость к Каменному Свету, было вовсе не жарко.

— Он такой же. Точно такой.

— Что ты хочешь сказать? — не понял он.

— Каменный Свет. Утренняя Звезда. Шар в Земле. Он как огромное сердце, которое бьется в центре, на Оси Земли.

Барбридж с воодушевлением поддержал ее.

— Я рад, что ты сама пришла к этой мысли. Ты попала в самую точку. Согласно моей теории, Утренняя Звезда — откуда бы она ни явилась — функционирует как сердце, давным-давно искавшее организм, который оно могло бы оживить. И вот сердце запульсировало здесь. Мир лилимов, как и всякое иное сообщество, можно сравнить с большим живым организмом. Здесь был город, на развалинах которого мы воздвигли Ось Земли. Когда старый город был разрушен, погибла и культура лилимов, потому что лилимы не сумели использовать всю мощь Каменного Света. Ныне же с моей помощью лилимы возродились. Я дал их народу новое сердце — Каменный Свет, — и этот общественный организм успешно растет и готов перейти в своем развитии к чему-то еще более Великому и Совершенному.

— И каждый отдельный лилим тоже к этому готов?

Экзальтация Барбриджа поуменьшилась.

— Они подобны муравьям. Отдельные особи в счет не идут, значение имеет только сообщество в целом. Каждый из них может страдать, болеть или уставать, но сообщество потому-то и живо, что все это ему идет лишь на пользу.

Мерле хмыкнула.

— Это вам идет на пользу, а не лилимам.

Он остановил на ней взгляд, и в его глазах мелькнуло разочарование.

— Ты действительно так думаешь?

Не дождавшись ответа, он выпрямился и зашагал быстрее. Было видно, что ее слова пришлись ему не но нутру. Не глядя по сторонам, он продолжал:

— Какая мне от этого польза или выгода? Может быть, богатство? Ба, да у меня была сотня возможностей его обрести. Что еще? Роскошь? Ерунда. Свобода? Едва ли. Ибо моя жизнь давно уже принадлежит не мне, а этому миру. Власть? Возможно, но и это не для меня. Я не какой-нибудь диктатор, страдающий манией величия.

— Все-таки вы сами уже ответили на вопрос.

— Каким образом?

— Вам это нужно для науки. И не для лилимов, и даже не для себя. Только для одной науки. Но ведь это тоже форма власти. Или мания величия. Ведь ваши изобретения никому не будут нужны, если люди о них не узнают.

— Может быть, и узнают. Когда-нибудь.

Спорить не имело смысла. Он не хотел ее понять. Впрочем, это уже не имело значения.

— Вы мне только одно скажите.

— Спрашивай.

— Зачем вы мне вее это расписываете? Я хочу сказать: какой-то девчонке…

— Какой-то девчонке? — Его левая бровь поползла наверх, но к Мерле он не обернулся. — Возможно, скоро ты обо всем узнаешь, Мерле.

Она опять вспомнила о своей миссии, о помощи Венеции. Но Венеция уже представлялась ей далеким городом на острове, который уплывает куда-то в море, все дальше и дальше, к горизонту, навстречу забвению.

Сам Барбридж не проявлял к Венеции ни малейшего интереса. Такому его умонастроению могло быть лишь одно объяснение: он уже давно получил то, что хотел заполучить.

«Какой-то девчонке». Она перестала его понимать и злилась на себя, на свою растерянность. «Почему он удивился?»

Решетчатые дорожки-мостки, по которым они шли, находились теперь в каких-нибудь ста метрах над Каменным Светом. Мостки становились все шире, дорожки часто пролегали в трубах и тоннелях, где слышался шум мощных машин. Оттуда валил дым, который, смешиваясь с висевшим под куполом светлым туманом, затруднял дыхание. По обеим сторонам мостков крутились стальные шестерни с дом величиной, сцепливались зубцами и приводили в движение ремни и цепи, которые тянулись к другим колесам или механизмам. Чем ниже спускалась дорожка ко дну купола, тем больше все эти сооружения вдоль нее походили на машинные отделения паровых фабрик на одном из островов Венецианской лагуны. Мерле однажды побывала на двух из таких фабрик, когда приютские надзиратели посылали ее туда работать.