Невеста Соболя - Полина Довлатова

ждущего меня в Америке Макса, если со Славой ничего не получится…

Захожу на стену.

Смотрю на фотографию.

Снег.

Наш поцелуй.

Сердечко со стрелой сверху.

Слава меня ревнует…

Удалять или не удалять?

* * *

Вздрагиваю, когда слышу звук захлопнувшейся двери у себя за спиной, и, оторвав взгляд от монитора, понимаю, что я в комнате одна. Слава вышел.

Почему? Хочет дать мне время принять решение? Или злится на меня? Я уже ничего не понимаю. Всё слишком сложно…

Возможно, нам нужно поговорить. Возможно, я должна напрямую спросить у него, что происходит между нами. Но я не могу заставить себя это сделать. Я умру, если услышу от него что-то из разряда «Сань, прости, но ты для меня как младшая сестра, и это никогда не изменится».

Я умру, если рухнет тот сказочный замок, который я уже успела построить в своих фантазиях.

Говорят, что горькая правда лучше сладкой лжи. Возможно, так оно и есть, но только не для меня. Уж лучше я буду жить в неведении и оставлю за собой право на надежду, хотя бы до конца нашего «медового месяца», чем буду точно знать, что у меня нет и никогда не было шанса, и я всё себе придумала.

Перевожу взгляд на монитор. Провожу рукой по нашей фотографии. Я думала, что после поцелуя всё между нами станет понятнее, но по факту получается, что всё запуталось ещё сильнее. И если ещё пять минут назад мне казалось, что между мной и Славой определённо есть какая-то химия, то сейчас, оставшись одной, мысли мои утекают в совершенно другом направлении.

А что, если Слава прав был тогда, когда говорил, что я его просто провоцирую. Своим откровенным видом в купальнике, платьем с обнажённой спиной. Что если его реакции ни что иное, как обычная физиология здорового мужчины? Мы с ним двадцать четыре на семь вместе, спим в одной комнате, проводим вдвоём всё своё время. В клубе ему пришлось меня поцеловать, потому что толпа кричала «Горько». На публике мы вынуждены изображать мужа и жену. И с чего я тогда вообще взяла, что этот дурацкий поцелуй в санях что-то значил? Что если это всего лишь часть нашей роли?

Но ведь зачем-то же он выложил это фото на мою стену?

Дверь в номер снова распахивается, и мои глаза застывают на экране ноутбка, потому что я просто боюсь обернуться. Боюсь продолжить наш разговор с того, на чём он был остановлен. Хочу и боюсь одновременно.

Слышу приближающиеся тяжёлые шаги, а потом непривычно мягко, осторожно, на моё плечо ложится Славина рука.

— Сань, — зовёт спокойно, чуть сжимая моё плечо и вынуждая обернуться. — Прости, что вспылил, ладно?

Отрываю взгляд от монитора и поворачиваюсь к нему лицом, вглядываясь в его зелёные глаза, в которых больше не вижу того густого дыма, который чудился мне совсем недавно. Сейчас они спокойные, остывшие. И он сам, его лицо, поза и мышцы абсолютно расслаблены. Если бы я сравнивала Соболева с океаном, то сказала бы, что сейчас он в состоянии штиля.

И это меня удивляет. Да, чёрт возьми, это кажется странным, учитывая, что пять минут назад его грудная клетка вздымалась как у разъярённого быка, а сейчас, смотря на него мне уже кажется, что всё это мне померещилось.

— Я не понимаю тебя, Слава, — выдавливаю растерянно, бросая беглый взгляд на монитор.

— И не ты одна, — грустно ухмыляется, хватаясь рукой за затылок. — Просто… Сань, давай обнулим наш последний разговор, ладно? Прошу, не принимай мою злость на свой счёт. Это не связано ни с тобой, ни с этой фотографией. Я просто нервничаю, потому что, исходя из слов твоего брата, расследование пока стоит на месте. Неизвестно ничего, ни где Решетов находится сейчас, ни что собирается делать. И на счёт фото… Я признаю, что был не прав, когда его выложил. Это тупой поступок. И у меня нет цели поссорить тебя с этим твоим пинд… с Максом. Чёрт, да я даже не подумал, что в этой фотографии есть что-то из ряда вон. Мы ведь не лижемся, я тебя просто чмокнул. Если хочешь, я сам поговорю с твоим парнем. Объясню ему кто я. Скажу, что я член семьи и все дела. Ты этого хочешь, Саш? — делает акцент на последнем вопросе.

Злость значит… То есть всё, что происходило, этот взгляд с поволокой, вздымающаяся грудь и тяжелое дыхание, всё это не было ревностью. Это я сама себе насочиняла.

«Член семьи». Усмехаюсь себе под нос. Дура ты, Саша. Идиотка настоящая.

— Не надо ни с кем разговаривать, — говорю резче, чем хотелось бы, поэтому тут же смягчаю голос. — Макс не видел фото. Его в сети нет.

— Ясно… — тянет медленно, переводя взгляд на монитор.

Я делаю тоже самое. Смотрю на монитор с открытой страницей фейсбука, на которой до сих пор выложено наше с Соболевым фото. Я всё ещё его не удалила. Слава тоже это видит.

На самом деле, вопроса о том, оставаться мне с Максом или нет у меня давно уже не стоит. Изначально я приехала сюда, чтобы понять, сможем ли мы перейти на новый уровень в наших отношениях. Я с первого взгляда, увидев Соболева на кухне его квартиры, знала ответ на этот вопрос.

Я не смогу. И никаких запасных вариантов нет и быть не может. Это решение вообще никак не зависит от того, что дальше будет между мной и Славой. С Максом я в любом случае не останусь. Потому что в таком случае предам не только его, но и себя.

Но я не хочу расставаться вот так. Это подло. И Макс не заслуживает такого к себе отношения. Мы были вместе пол года, и всё это время он был безупречным. Он никогда меня не обижал. Никогда не торопил и не давил, хотя я прекрасно понимаю, как тяжело мужчине терпеть так долго. И Макс как минимум достоин того, чтобы я объяснилась, глядя ему в глаза, а не