Все было не так - Агния Арро

Гордея въелись в бетон. Их уже ничем не выведешь. Я безошибочно могу определить, где именно они расположены.

Закусив губу, проворачиваю ключ в замочной скважине и вхожу в маленькую уютную прихожую, заполненную нашими вещами. В квартире пахнет моющими средствами и летом. Форточка, наверное, открыта и окно в спальне.

Так и есть.

Занавески отодвинуты в сторону. Наша спальня залита солнечным светом. Гордей сменил постельное бельё и покрывало. Не знаю, чем ему не угодило последнее. Мне не важно. Всё равно это наше с ним уютное гнёздышко, как принято говорить. Примерно так я сейчас это место и ощущаю.

Фантазия дорисовывает в комнате детскую кроватку с мягкими бортиками и газовым полупрозрачным балдахином. Если убрать от кровати тумбочку, стоящую с моей стороны, детская кроватка отлично встанет. Купим коляску со съёмной люлькой, чтобы не нагромождать однушку лишними предметами, а малыша удобно будет перемещать по нашим скромным квадратным метрам. Комод полностью освобожу под детские вещи. Бабуля вот втихаря уже начала покупать ползунки с машинками, милые чепчики и пинетки. Всё спрятано, но я сунула свой любопытный нос. Это чертовски мило. Такая забота с её стороны.

— Родная, всё поднял, — горячие ладони Гордея ложатся мне на животик. — Сейчас разберу, схожу в душ и приготовлю поесть.

— Иди в душ, с готовкой я справлюсь сама.

— У тебя завтра только консультация в универе? — его ладонь оказывается под моей футболкой. Чуть шершавые пальцы плавно выводят круги над мягкой резинкой удобных «алладинов».

— Угу, — откидываю голову ему на плечо, кайфуя от прикосновений.

— А на УЗИ во сколько?

— К трём. Если ты меня из универа заберёшь, как раз успеем.

— Я тебя на мотоцикл не посажу, родная. Не обижайся. На общественном доберусь. В больницу на такси поедем.

— Всё время на такси дорого, — напоминаю ему.

— Разберёмся. Пойду. Мокрый весь. Самому от себя противно. Или вместе пойдём? — водит губами по кромке уха.

— Пошли, — улыбаюсь, попой чувствуя его эрекцию.

Долго и нежно ласкаемся под струями тёплой воды. Моё тело стало каким-то гиперчувствительным. Каждое прикосновение Гордея воспринимается острее до сумасшедших мурашек, до искр в глазах, до громких стонов, которых здесь можно не бояться.

Его мягкие губы ласкают соски и кожу на груди, оставляют едва заметные розовые следы, которые быстро исчезают. Гордей разворачивает меня к себе спиной. Очень осторожно входит. Каждый удар его члена выбивает воздух из моих лёгких. До самого конца. До головокружения.

Положив ладонь мне на горло, разворачивает и запрокидывает мою голову.

Чуть сдавив горло пальцами, дотягивается губами до моих губ и пьёт моё дыхание, языком повторяет движения собственного члена, пока я не начинаю задыхаться.

Отпускает. Тяжело дышим и улыбаемся.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Всё такое новое теперь между нами.

Мы новые.

Взрослые.

Но всё равно ещё такие дураки.

Из душа вываливаемся на дрожащих ногах. Раскрасневшиеся. У него глаза горят. У меня, наверное, тоже. Гордей не даёт посмотреть в зеркало. Всё время целует, до самой спальни.

Вытираем друг друга мягкими полотенцами. Переодеваемся в домашнее и вместе идём готовить.

Жареная курица, варёный рис, салат из свежих овощей и мягкий хлеб. Нам никогда не надо было много или дорого, чтобы быть счастливыми. Не хватало только откровенных разговоров обо всём: плохом и хорошем.

Тянусь через стол, касаюсь кончиками пальцев его руки. Гордей улыбается, считывая с моих глаз ту горечь, что пока никуда не ушла. Вздыхает. Откладывает вилку. Поднимается, чтобы через пару шагов опуститься передо мной на колени, уткнуться лбом мне в ноги и шептать: «люблю», «прости», «верь мне, пожалуйста».

— Верю, — шепчу в ответ, зная, как ему это важно.

Эпилог

«А теперь к новостям.

Вчера было проведено заключительное слушание по делу Гордея Калужского, старшего сына бывшего прокурора Борислава Георгиевича Калужского.

С молодого владельца мотоклуба «Либерти» были сняты все обвинения. Адвокат отшутился, цитирую: «Да мне и делать-то ничего не пришлось. Было слишком очевидно, что мой клиент невиновен».

Это, конечно, излишняя скромность специалиста высокого уровня. Наша команда пристально следила за ходом громкого дела, и хочу вам сказать, оборонялись они до последнего.

Ещё сутками ранее был вынесен приговор Виолетте Кожановой по статье 174 УК РФ «Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретённых другими лицами преступным путём».

Виолетте Кожановой назначено наказание в виде штрафа в размере одного миллиона рублей и лишения свободы сроком на пять лет. Её адвокат настаивал на иной мере пресечения и заявил, что данный приговор будет обжалован.

Слушания по делу самого прокурора Калужского всё ещё ведутся. Вскрылись новые факты, которые следствие пока не разглашает.

С вами была Елена Стрелецкая. Будьте в курсе самых свежих новостей вместе с нами.»

В наушниках заиграл один из хитов слишком быстро пролетевшего лета.

Улыбаясь, перекладываю из одной руки на другую увесистый букет цветов. «Женская команда мстителей» в лице её лидера Анны Каменской прислала мне сообщение с просьбой явиться в кафе на Набережной и получить сюрприз от моей невесты.

У меня для Яси тоже сюрприз. Я хотел сделать его сегодня вечером. Заодно бы отметили оправдательный приговор, но девочки такие девочки! Сломали мне все планы. Придётся подстраиваться.

Сворачиваю к кафе с белоснежными круглыми столиками, стоящими на улице, с плетёными стульями и столбиками, увитыми розовыми и красными цветами. Сейчас уже довольно прохладно для посиделок на улице, но пара человек всё же потягивает кофе из маленьких чашек, удобно устроившись за одним из столиков.

Сразу видно, что кафе выбирали девочки. Какое-то оно даже внешне немного кукольное. Слишком женское. Толкаю дверь, стекло которой затянуто паутиной тонких белых завитков. Мелодично звенит колокольчик, и я ожидаю увидеть розовые стены, плюшевых медведей и лохматые коврики на полу. А ещё непременно всю нашу банду в разноцветных пижамах.

Передёрнув плечами, шагаю в зал и оглядываюсь. Никого нет. На полу белая плитка с тонкой золотой «ниткой» по швам. Светлые стены, много зелени и совсем чуть-чуть пыльно-розового в деталях.

Неожиданно уютно.

У одной из стен под потолком зависли разноцветные шары, а на полу к грузу в виде подарочной коробки привязан самый большой, чёрный, на котором большими цветными буквами написано: «мальчик или девочка?»

Чёрт! Они серьёзно?

Я думал, такая фигня только по телевизору бывает. А мотор уже завёлся, выдавая сто десять, сто двадцать, сто сорок… В ушах слегка шумит от волнения, и в горле резко пересохло.

— Приехал! — из другого зала выходит Аня,