Заказ на мужчину мечты: Повесть - Марина Ефремова

— Еще тебя спасло то, что Лера не нашла вот эту траву, — сказал Евгений, доставая из кармана пиджака маленький блокнотик, где между страничек лежал небольшой стебелек с тремя листиками.

— Что это? — хором спросили все присутствующие.

— Это и есть тот самый дерун, который она искала все это время.

— Так, значит, эта трава существует? — спросила Соня.

— Конечно, существует, — ответил Евгений, — но, как все ядовитые травы, она растет в труднодоступных, болотистых местах. Я сначала не сразу сообразил, о какой траве идет речь, а потом в университете просмотрел все каталоги и нашел ее. У нас она называется горюшка. Вкус имеет горький.

— Постойте, а при чем здесь Лера? — спросила Соня. — Вы хотите сказать, что это она подсыпала яд в вино Риты?!

Соня вопросительным взглядом обводила всех присутствующих, а они в ответ только молча кивали ей, подтверждая ее догадку.

— Быть этого не может, — проговорила Соня, — но почему?

— Я тебе еще больше скажу. Помнишь, ты меня спрашивала, почему я бил Леру? — сказал Евгений. Соня кивнула. — Когда в больнице Рита очнулась…

— Я сразу же сказала, — продолжила Рита, — поезжайте назад, Лерка слетела с катушек, она отравит вас всех.

— Да, я тоже подозревал, что это она, — сказал Сергей, — поэтому отправил Жеку обратно.

— Да, я успел вовремя. Ты была в палатке, когда я подъехал, а Лера — у стола. Она заваривала чай. А рядом валялась фольга, в таких упаковках расфасовывают минидозы различных лекарств в некоторых китайских аптеках. Особенно лекарства успокоительного направления, легкого наркотического действия. Но человек, хорошо знакомый с медициной, легко может синтезировать из этих порошков сильно действующий наркотик. Таким чаем и хотела напоить тебя твоя «крепкая» подружка. А если бы она в этот чай добавила горюшку или в то вино, которое выпила Рита, то просто ожогом слизистой оболочки желудка вы не отделались бы. Поэтому я и не сдержался, поэтому и излупил ее. Она была под действием этого своего наркотика, не понимала, что делает. Надо было ее как-то привести в чувство, я другого способа на тот момент не придумал.

— Это тоже твоя версия? — спросила Соня, пытаясь хоть как-то осмыслить поступок подруги.

— Нет, это уже научно подтвержденный факт, — ответил Евгений. Он достал папку для бумаг из своей сумки, открыл ее и по одному стал доставать из нее листы, передавая Соне. — Вот акт лабораторного исследования вещества, находившегося в фольге, вот акт лабораторного анализа остатков чая, который заваривала Лера. Все это подтверждает, что она смогла синтезировать совершенно новое растительное лекарственное вещество, по своим свойствам напоминающее опий. А при добавлении в него экстракта горюшки он приобретает свойства сильно действующего яда. Причем — очень быстро действующего.

— Этим ядом и был отравлен Эдуард Семенович Морозов, — добавил Сергей.

— А кем? — опять не поняла Соня.

— Догадайся с трех раз, — проговорила Рита.

— Лерка?!

— Угу, — кивнула головой Рита.

— Зачем? Она его и не знала, пока его не привезли к ней в больницу, — опять попыталась Соня защитить честь Леры.

— Знала, еще как знала. Я послал официальный запрос в ту больницу, где лежала Лерка, и получил ответ, но поздновато.

— И что там пишут? — спросила Соня.

— Пишут, что Валерия Дианова пробыла в этом лечебном заведении всего два месяца, — продолжил рассказ Сергей, — значительных успехов в ее лечении достигнуть не удалось. Что по ходатайству ее единственного родственника, Морозова Эдуарда Семеновича, который предъявил официальные опекунские документы, она переводится на лечение в одну из московских клиник с последующим лечением за границей. Но за границу она, видимо, не поехала, а сбежала от своего дядюшки. Он ей, кажется, дядей приходится.

— Я не знаю, кем он ей приходится и как это называется, но она ему — внучатая племянница, — поддержал его Евгений.

— Что же получается, Лерка, значит, Морозова? — спросила Соня.

— Она Дианова, по папе, — ответил Евгений, — а мама ее была Кудрявцева, а бабушка по маме — Котова, а ее прабабушкой была Елизавета Морозова, на которую она так похожа. Это мы проверили вчера по милицейским архивам. А Эдуард Семенович Морозов был племянником Елизавете, у которой с братом пятнадцать лет разница в возрасте. Так получалось, что по одной линии у Морозовых рождались одни мальчики, а по другой — девочки.

— Подождите, — опять прервала рассказ Евгения Соня, — но зачем Лерке было убивать этого дедушку-дядю, он ведь единственный ее родственник. Она радоваться должна.

— Наверное, из-за этого, — сказал Сергей и положил на стол перед Соней закатанный в пленку полуистлевший документ с гербовыми печатями, витиеватыми подписями, казначейскими марками на фоне православного серебряного креста величиной с ладонь.

— Что это? — спросила Соня.

— Это завещание старика Морозова, он был не просто чудак, а еще и гад редкостный, — произнес с раздражением в голосе Сергей. — В завещании говорится, что в одном из швейцарских банков хранится состояние на двадцать миллионов рублей золотом, а также бриллианты и какие-то доходные бумаги. И все это богатство будет принадлежать любому из его наследников при условии предоставления этой бумаги в банк не позднее 31 декабря 1999 года. В следующем веке все богатства остаются банку.

— Почему гад? — удивилась Соня. — Он дал своим наследникам почти сто лет, чтобы отыскать эти сокровища.

— А гад, потому что не сказал, где их искать, — проговорил Сергей.

— Ты, Сонечка, выступление экономки Морозова слушала не полностью, а я прослушал его до конца, — сказал Евгений, — у старушки просто великолепная память была. Она рассказала, что после того, как старика Морозова расстреляли, у нее в доме пряталась Наташа с ребенком. Потом, правда, и ее забрали. Но она успела сходить в монастырь к Лизе, повидаться с ней. О чем они договаривались, Лебедева не знала, но, вернувшись оттуда, попросила спрятать одну вещь — родовой серебряный крест Морозовых. Просила сохранить его и ради Христа не отдавать никому, а Лизавете пуще всех. Пока сама за ним не придет или сын ее Семен. А крест был вот в этой коробочке. Прости, Сонечка, я эту коробочку в тот же вечер увел. Привез в Антиповск и послушал описание Лебедевой. Точно совпадает. Потом поехал в Словинское и сходил в гости к Татьяне Андреевне, к той, которой сто лет в этом году исполняется. И поспрашивал у нее, не видала ли она когда-нибудь у Лизы эту коробочку. Она долго щупала ее и сказала, что нет, мол, такого она не видела. Тогда я спросил, приходила ли к Лизе Наташа после казни Морозова. Она ответила, что — да, было такое. Что Лиза ее тогда долго не принимала. Потом узнала, что та ей принесла что-то от отца, и снизошла, вышла. О чем они говорили, Татьяна Андреевна тоже не слышала, но потом у Лизы появился вышитый платок дивной красоты. Батистовый, шелком шитый, но с непонятным рисунком. Лиза пыталась перенять эту манеру вышивки и рисунок, у них так не вышивали.