Девочка из провинции - Алла Холод

– Хочешь, я приеду, проведаю тебя, – предложил Димочка, – привезу что-нибудь вкусненького.

Скажи Димочка эти слова в любой другой момент, Катя взвыла бы от счастья. Он скучает по ней! Хочет о ней позаботиться! Она ему нужна! Но сейчас такие приятные слова только усилили и укрепили ее решимость. И как бы ей ни хотелось сейчас увидеть Димочку, вдохнуть его запах, погладить по волосам, невероятным усилием воли она произнесла:

– Приезжай, но только не сегодня. Я сегодня плохо выгляжу, и вообще хотела еще день отлежаться. Может, завтра?

– Хорошо, – согласился Димочка. – Ты уверена, что тебе не нужна никакая помощь? А то голос у тебя напряженный…

– Спасибо, – просияла Катя, – нет, не нужна, у меня все есть. Я тебе завтра позвоню.

Она чудом успела нажать кнопку отбоя, потому что рядом уже возникла Мила. Свежая, бодрая, пахнущая каким-то незнакомым парфюмом.

«А ведь я забыла надушиться», – вспомнила Катя, полезла в сумочку, извлекла маленький флакончик духов Гуччи «Раш», исправила свою забывчивость и всем своим видом изобразила готовность следовать за новой подругой, куда глаза глядят.

– Вот, уже совсем другое дело, – одобрительно кивнула Мила, – пошли.

И Катя пошла по коридору вслед за ней, полная твердой решимости. Она должна сделать это! Пусть будет трудно, пусть придется придумывать что-то на ходу, но она сделает то, что должна сделать. И сделает немедленно! Димочка еще не потерян, он думает о ней, скучает, и она сделает все, чтобы не упустить его, чтобы реализовать свою мечту, чтобы не потерять свою жизнь, свою любовь, что для нее по сути – одно и то же.

Кто бы мог подумать, что еще пару дней назад Катей владели самые черные, самые тягостные мысли, что она была буквально в шаге от того, что бы самой втоптать в землю самое драгоценное, что есть в ее жизни, обречь себя на вечную муку беспросветной тоски по любимому человеку. Никогда этого не будет! Она уже знает, какой ценой, за что нужно платить, прейскурант ей известен. Ну что ж, таковы законы жизни: дешево стоит только то, что никому не нужно. Она уже пошла по этому пути, она уже преступила все нормы морали, она уже сделала такие взносы, стоимость которых кому-то другому и в кошмарном сне не приснится. Но то другому… А она готова пройти путь до конца, иначе чем окажутся ее прошлые вложения? Одно – не чем иным, как пошлым, мерзким проступком, другое – чудовищным преступлением, если уж называть вещи своими именами. Если все это не служило одной большой цели – значит, все это подлость и грязь, моральное уродство и явная уголовщина.

Катя сжала губы и вместе со своей спутницей вышла на свежий весенний воздух. У фитнесс-клуба девушек уже ждала машина.

У небольшой и не очень чистой «Мазды» щурились на весеннее солнышко два молодых человека. Один высоченный, со спортивной осанкой, в недешевой спортивной куртке хорошей фирмы, увидев выходящую из дверей Милу, широко заулыбался. Он был так коротко стрижен, что разобрать цвет волос не представлялось возможным, в глаза бросался лишь массивный подбородок. Второй парень был пониже, слегка сутулился, одет в легкое черное полупальто. Темно-русые волосы, трехдневная щетина, а при ближайшем рассмотрении выяснилось, что у него смоляные брови и светло-зеленые глаза, обрамленные по-девичьи длинными, загнутыми кверху ресницами.

Стали знакомиться, бойфренда Милы звали Эдиком, второй парень представился Антоном, слегка улыбнулся, и стало видно, что у него ямочки на щеках.

«Вот еще!» – фыркнула про себя Катя.

Мила запрыгнула на переднее сиденье, поближе к своему дружку, и незамедлительно со смаком чмокнула его в чисто выбритую щеку.

– Ща, я свой выигрыш заберу и будем думать, что делать, – объявил Эдик, и машина тронулась с места.

Они молча проехали два или три квартала, и парень стал моститься в поисках места парковки. Кате неудобно было спросить, что за выигрыш такой, но скоро некоторая ясность внеслась сама собой, когда Эдик направился к жилому дому, первый этаж которого занимали всевозможные агентства и салоны, и нырнул в дверь под вывеской «Букмекерская контора».

– Эдик играет, да? – не удержалась Катя. – Первый раз живьем вижу человека, который делает ставки. Он на бегах играет?

Мила, которой был задан вопрос, только пожала плечами:

– По-моему, он ставит на все, на что только можно.

– Не на все, – заметил молчавший до сих пор Антон.

– А ты в этот раз не ставил? – поинтересовалась Мила.

– Нет, я пропустил, мне в другом месте деньги нужны были, – объяснил Антон, – скоро будет одно событие, где я уж точно выиграю.

– Спорт? – уточнила Мила.

– Угу, – подтвердил немногословный парень.

Эдик вышел сияющий, пружинистой походкой преодолел расстояние до машины, увесисто плюхнулся на водительское сиденье и спросил:

– Ну че, какие мысли, где будем кутить?

– Ты же собирался отмечать с пацанами, – заметила Мила.

– Передумал, – отозвался Эдик, – мы тут кратко посовещались и решили: зачем нам пацаны, с которыми мы всегда успеем побухать, когда у нас две такие хорошие девушки сидят в машине? Это ж глупо, правда, Тош?

– Правда, – без особого энтузиазма согласился Антон.

Еще минут пятнадцать они решали, где будут проводить время. Катя в общем разговоре участия не принимала, сегодня у нее должна быть совсем другая роль, и она старательно изображала мировую печаль, периодически устремляла взор в какую-то только ей ведомую точку и будто отключалась. Но чтобы не отпугнуть своим странным поведением компанию, все же периодически приходила в себя и вставляла что-то вроде: «смотрите сами», «я там не была» или «далеко ли это от центра?».

В итоге было принято решение поехать в узбекский ресторан плотно поужинать, чтобы остальной вечер оставить для чистых увеселений и уже не думать о еде. Договорились так, что Антон за ужином выпивать не будет, чтобы потом отвезти компанию в центр, в давно облюбованный караоке-клуб, где он наверстает упущенное, а машину оставит рядом на платной стоянке во дворе огромного многоэтажного дома.

Получалось, что кавалером Кати на этот вечер становился Антон. Девушку начали терзать сомнения, она рассчитывала на большую компанию машметовских аборигенов, среди которых планировала попытаться нащупать нужного человека. А все выходило совсем не так. Антон не был похож на отпетого гопника, впечатления бывалого парня он тоже не производил (хотя кто знает, как именно выглядят они, бывалые?), и в какой-то момент Катя испугалась, что попусту тратит драгоценное время. Но развернуться и уйти, даже не попытавшись что-то прощупать, было глупо, и она покорилась общей воле.

В узбекском кафе ей понравилось. Мила ела телячьи шашлыки и овощи на гриле, Эдик уписал большую тарелку жирной шурпы, потом проглотил плов и еще сцапал с тарелки Антона одну палочку шашлыка. Антон наслаждался ароматным лагманом и бараньими шашлыками, Катя ограничилась одним пловом. К ее сегодняшней роли очень подошло бы на середине обеда отодвинуть тарелку, но здоровый аппетит и искусство поваров-узбеков не позволили это сделать, и рассыпчатый бараний плов, щедро приправленный пахучими восточными приправами, Катя съела до последней крошки.