Призрак с Вороньего холма. Дружба бандита - Андрей Анисимов

– К вам можно? – Спросил он у двух плотных мужиков, с аппетитом уминавших солянку.

– Не занято. – Мрачно бросил один из них. Супруги уселись, и Олег стал высматривать официанта. К их удивлению, соседи по столу перестали есть, отодвинули свои тарелки, достали бумажники, выбросили из них по пятьдесят рублей, тут же поднялись и ушли.

– Что это они? – Тихо спросила Тоня.

– Откуда я знаю. Может, опаздывают куда.

Но вскоре оба поняли, что их соседи ушли не случайно. Знакомые Олегу кооператоры отворачивались и на его приветствия не отвечали, официант принимал заказ, стоя от них так далеко, будто боялся, что Олег или Тоня его укусят, даже Моня Корзон проплыл мимо, не повернув голову.

– Моня, как дела? – Крикнул вслед ему Голенев.

Но музыкант их не замечал.

– Они все нас ненавидят! – Догадалась Тоня.

– Похоже, в этом городе все считают меня убийцей. – Грустно улыбнулся Олег. Аппетит у обоих пропал. Они немного поковыряли вилками салат, и Олег расплатился.

У машины их поджидал Хорьков:

– Можно тебя на минуточку. – Он взял Голенева под руку и увел в сторону: – Сережу арестовали, и весь летучий отряд.

Голенев минуту подумал:

– Отвези жену домой, я поехал в милицию.

– Хорошо, но скажи ей сам.

Олег подвел Тоню к «Москвичу» Степана и, объяснив, что должен срочно выручать друзей, усадил в машину. Они укатили.

Городской отдел милиции находился рядом, на углу Арнаутской и Плеханова, и Голенев отправился туда пешком. В проходной его остановил старшина:

– Вы к кому, гражданин?

– К Чуприянову. И доложи, что я Коленев.

Старшина молча побежал к телефону. Полковник велел подождать. Сейчас у него секретарь райкома.

Голенев уселся на скамейку и вспомнил, что целый день таскает нераспечатанное письмо из Глухова. Он достал конверт с посланием Постникова и принялся читать. Тихон сообщал ему о статье в газете, о посещении таинственного бородача, который отговаривал его выставлять свою кандидатуру на выборах, а потом этого бородача нашли убитым в квартире женщины легкого поведения. В конце письма Постников обещал другу сюрприз. «Приедешь, глазам не поверишь».

Олег начал переваривать информацию, но не успел. Отвлек старшина:

– Полковник Чуприянов освободился и готов вас принять.

Голенев спрятал письмо в карман и поднялся. Познакомился лично с начальником городского отдела Олег не так давно. Когда погиб от рук Турка его фронтовой товарищ, начальник был в отпуске. Потом, после гибели Турка, он даже поил Голенева коньяком.

Сухенький, узкоплечий мужчина лет пятидесяти на начальника милиции внешне не тянул, больше напоминал совхозного счетовода.

– С повинной пришел? – Чуприянов не улыбался, а скорее лыбился. Кожа возле глаз у него морщилась, а глаза оставались колючими.

– Шутить изволите, товарищ полковник?

– А зачем приперся? Я тебя не вызывал.

– Поговорить пришел. Неувязочка вышла.

– Какая еще неувязочка?

– Вы арестовали Сергея Скворцова и его сотрудников.

– Я их не арестовывал, а задержал как незаконное вооруженное формирование. А ты присаживайся, кооператор.

Голенев садиться не стал:

– Оружие у них зарегистрировано, и в уставе охранного кооператива записано право его носить.

– Проверим, разберемся. Если все в норме, отпустим. Но ты же пришел не за этим?

– И за этим тоже.

– Выкладывай все, а там посмотрим.

Олег оглядел стены кабинета:

– Может, на воздух выйдем?

– Чтобы ты и мне голову отрезал? Нет уж, лучше давай здесь, в родных стенах спокойнее. – И полковник снова сморщил кожу у глаз.

– Как вам удобнее. Значит, сразу и начистоту.

– Валяй.

– Упрятать вас всех за решетку, не скрою, собирался. Потому что взятку дал один раз в жизни и поклялся, в последний. Это точно. Но убивать никого не хотел и не хочу. Ни я, ни мои люди голову Лапочкину не отрезали. Помоги найти бандита. За это я готов заплатить большую премию.

– Мечеными?

– Нет, слово офицера.

– Выходит, вчера ты меня хотел посадить, а нависла над твоей башкой тучка, просьбы просишь? Где же твоя хваленая гордость и принципиальность?

– Согласен, выгляжу погано, но убийцу надо поймать.

– А посадить старика с двумя внуками, пожалуйста?

Голенев все же уселся в жесткое кресло напротив полковника:

– А вам не стыдно требовать поборов с человека, который честно платит городу налоги, строит корпус в детском доме и еще подкармливает семьи погибших афганцев?

– Нет, не стыдно. Ты с жиру хоть армию Зимбабве корми. А я, полковник милиции, получаю триста пятьдесят рублей, и меня, прости Господи, еще всякая блядь имеет во все места. Вот зарезали твоего Лапочкина. Ты же знаешь, на ком он женат? Меня сейчас секретарь райкома раком ставил – найди и накажи. Вот я и отрапортовал, мол, подозреваю бывших афганцев. Они же на тебя работают.

– Меня бы лучше арестовал.

– У тебя алиби железное. Как тебя арестуешь? А на чистоту, так начистоту. Я тоже живой. Тебе Сутягин список принес, так вот они все сидят с полными штанами. Сперва Лапочкина, потом нас. С твоими бабками и из тюрьмы человека заказать – раз плюнуть. И я не герой, понял? Так что живи и радуйся…

– Поможешь или нет?

– Иди, говори со следователем Куликовым. Он хоть жопа, но способный.

– Это он допрашивал хозяина моего домика?

– Он допрашивал.

– Хорошо, веди меня к нему.

– Где это видано, чтобы полкан к майоришке бегал. Сам придет. – И Чуприянов и снял трубку внутреннего телефона.

Редактор газеты «Вести Глуши» несколько дней проходил мимо здания городской администрации, втянув голову в плечи. Прудкин ждал неприятностей и боялся встречи с мэром. Пятьсот долларов, полученные им от Кащеева, согревали душу, но гаденькое чувство вины радость омрачало. Потом, после выступления Постникова по местному радио, когда к зданию редакции подкатил наряд милиции и всему персоналу посоветовали запереть двери и не подходить близко к окнам, он испугался по-настоящему. Но в тот день все обошлось, никто его не тронул. Постепенно сердце провинциального редактора страх понемногу отпустил, он снова поднял голову, демонстрируя все три подбородка, и вернул голосу начальственную небрежность. Через неделю он вовсе забыл о злополучной статье и вошел в колею. Но тут его внезапно вызвали к мэру.

Самуил напялил галстук, взял папку с подшивками газет за неделю и снова ощутил неприятные колики в желудке.