Безобразная Жанна - Кира Измайлова

– Хватит уж об этом, – попросил Рыжий. – Ничего интересного в этих отметинах нет, не в бою получены, а если и в бою, то не на войне, не в рыцарском турнире, не на дуэли и не на охоте даже, а в поножовщине трактирной. Хотя, – добавил он, – один мой знакомец любил хвастаться порядочной дыркой в боку, уверял, что это его копьем проткнули.

– Врал?

– А как же. Он-то как раз эту отметину на охоте заполучил: в волчью яму провалился с пьяных глаз и на кол угодил. Двое суток орал, пока его не нашли и не вытащили.

– И выжил?! – не поверила я.

– Представь себе! Говорю, он же пьяный был, а таким море по колено. Да и кол удачно воткнулся, ни печенку не задел, ни кишки не порвал, а заточен был хорошо, чисто вошел. Бывает же, а? – ухмыльнулся он. – С тех пор, правда, тот парень пить начисто бросил и с охотой завязал. Сказал, так повезти может только раз в жизни и больше он судьбу испытывать не станет.

– Да, в этом он прав… – Я снова вдохнула дымный запах и крепче прижалась к плечу Рыжего, а он сказал вдруг:

– Я к чему об этом заговорил-то… Король приглашает нас принять участие в охотничьем выезде. Собрались они в поле, понимаешь ли, проветриться, а то в городе слишком уж душно. Ну а нам что, сидеть тут да скучать?

– Мы же безлошадные, – напомнила я. – На тех лошадях, что напрокат взяты, только слугам и ездить, и уж никак не в поле! А покупать…

– Зачем покупать? Его величество любезно предложил выбрать любых скакунов из его конюшни, – усмехнулся Рыжий.

– Но я не смогу поехать. – Я заглянула ему в лицо, приподнявшись на локте. – У шонгори ведь женщинам верхом садиться нельзя, если только мужчина возьмет в седло…

– Но на охоту выезжать – можно, – перебил он и улыбнулся. – Они ведь со скуки помирают взаперти, а охотничий выезд у тэшавара, да и у любого мало-мальски приличного тэша – это целое представление! Там ведь не столько за дичью гоняются, сколько хвастаются лошадьми, драгоценной упряжью, натасканными псами, ловчими кречетами и даже ручными леопардами, я слыхал… Ну а женщины, кому повезет, смотрят из повозок, только и всего.

– Карету, полагаю, Рикардо тоже предложил?

– А как же. Большую открытую карету. Спросил еще, допустимо ли моей супруге остаться с глазу на глаз с его женой. Я ответил, что это большая честь и что ты вполне можешь обойтись всего одной служанкой, а другая поедет с моим слугой в нашем экипаже. Вдруг понадобится?

– Погоди, – остановила я его болтовню. Вот уж верно, кому угодно зубы заговорит! – То есть… Я останусь с Аделин один на один?

– Не совсем, с тобой будет Леата, а с ней… не знаю, наверно, какая-нибудь фрейлина. Может, еще лекарь… хотя нет, он же мужчина, так что поедет отдельно, дабы не учинить урона твоей чести, – ухмыльнулся Рыжий. – И не думай, хозяйка, что тебе удастся поговорить с сестрой начистоту.

– Я понимаю, слишком много ушей будет вокруг, – кивнула я. – Но вдруг удастся узнать что-нибудь? Вряд ли она станет болтать с шонгорской тэшди, как со старой подружкой, но, с другой стороны, может обмолвиться о чем-то вроде бы и не важном…

– Для нее – не важном, – подхватил он, – а мы не знаем, вдруг пригодится… Видишь, и Зоркий к месту пришелся!

– Да, только он явно не в духе. Смотри, как бы в лицо не вцепился.

– Мне или Рикардо?

– Уж о нем я точно плакать не буду, а тебе глаза еще пригодятся.

– Поостерегусь, – серьезно ответил Рыжий. – Ну да, может, в чистом поле он подобреет?

Что и говорить, морское путешествие ястребу пришлось не по нраву! Внести его на борт удалось, но он скоро улетел и кружил над кораблем, что твой буревестник. Устал, разумеется, и теперь отсиживался на старой березе возле дома, время от времени взлетая, чтобы скогтить неосторожного голубя или воробья.

– Начинать собираются не слишком рано, – сказал Рыжий. – Успеем выспаться.

– Мы, помню, до света выезжали, а то и вовсе в ночь, чтобы на утренней зорьке уже на месте быть.

– То вы. А здесь, думается мне, будет представление на вроде шонгорского: шуму много, толку мало. Больше распугают дичи, чем добудут! Ну разве что егеря заранее настреляют, по кустам попрячутся да будут подносить перепелок, которых господа якобы сбили.

– Да, бывало и такое, когда важных гостей принимали, – невольно улыбнулась я. – Правда, конфуз вышел, когда я одному такому бедолаге стрелу пониже спины воткнула. Штаны у него были цветом – ну в точности фазанье оперение!

Рыжий рассмеялся, потом повернулся и взглянул на меня сверху вниз.

– Все одно ведь не уснем, – сказал он, а я кивнула. – Ну а раз так, что время понапрасну терять?

– Твоя правда, – ответила я, обнимая его за шею. – Времени всегда оказывается слишком мало…

Наутро Рыжего не оказалось рядом, но вскоре объявился, уже наряженный, как подобает знатному шонгори, отправляющемуся на охоту по приглашению хозяина угодий, то есть весьма и весьма пышно, и окончательно разбудил меня поцелуем.

– Собирайся, хозяйка, – весело сказал он. – Хочешь, я добуду тебе оленя?

– Лучше добудь мне голову Рикардо, – усмехнулась я и потянулась. Я не отказалась бы поспать до полудня, но отказываться от этакой прогулки было просто глупо! – Но сперва позови мне Леату с Меддой.

– Что их звать, они давно все приготовили, только в твоих покоях! – засмеялся Рыжий. – И были немного… удивлены, не застав тебя там.

– Если я верно помню, Клешнявый говорил, что никому не должно быть дела, с кем я хожу купаться, – ответила я, – и уж тем более, у кого провожу ночи.

– Так и есть. А сплетничать им точно не с кем и ни к чему. Иди, заодно перекусишь.

– А пораньше ты меня разбудить не мог?

– Не мог, – серьезно ответил Рыжий и набросил мне на плечи широкое покрывало. – Жалко было. Ты очень крепко спала, я такого и не упомню…

– Ну так… устала, – улыбнулась я в ответ, поймала его за вышитый край одежды, притянула к себе и поцеловала. – И никакие кошмары мне не снились.

– Вот и хорошо. А теперь и впрямь поторапливайся. Негоже заставлять короля ждать, – произнес он с каким-то странным выражением в голосе, и на миг мне показалось, будто я вижу Зоркого: точно таким же золотым огнем сверкнули темные глаза.

Служанки мои помалкивали, помогая мне привести себя в порядок (а после бурной ночи это было не лишним) и одеться для выезда. Разве что Леата шепотом спросила, так ли хорош Рыжий, каким кажется, на что я вежливо попросила ее умолкнуть, а она только захихикала.

Но что я могла ответить? Сравнивать я могла только с Саннежи, но не желала этого делать. Саннежи я знала с детства, он был для меня… родным и близким, ближе отца с матерью, если уж на то пошло! Ну а Рыжий, пришедший из ниоткуда, взломщик, выпустивший меня из темницы, чужак… Что скажешь о таком? Лучше уж промолчать…