Земля огня - Морган Райс

Он вдруг вспыхнул от гнева, осознав, что Королева оскорбила его, отправив свою дочь поприветствовать его.

«Где твоя мать?» – спросил возмущенный Ромулус.

Девушка сохраняла спокойствие, глядя на него.

«Моя мать, о которой ты говоришь, давно мертва», – ответила она. – «Я убила ее».

Ромулус был потрясен ее словами и тем, насколько глубоким, темным и сильным был ее голос. Он рассматривал ее, застигнутый врасплох ее сильной речью, ее уверенными манерами, ее глубоким мрачным голосом, ее зловещими черными глазами, ее красотой. Она пользовалась ею как оружием. Ромулус никогда не встречал прежде такую силу, будь то мужчина или женщина, ни в одном командире, жителе или чародее – ни в ком. Она была словно древним воином, заключенным в теле юной девушки.

Пристально глядя на нее, Ромулус широко улыбнулся, узнав родственную душу. Она убила свою мать, без сомнения, для того, чтобы захватить власть, и он очень этим восхищался. Он сделал мысленную пометку найти какой-то предлог, чтобы остаться на ночь в этой столице. Он будет с ней пировать, а когда она меньше всего будет этого ожидать, он нападет и овладеет ею.

«И как же тебя зовут, моя дорогая принцесса?» – спросил Ромулус, делая шаг вперед, выпрямившись, сгибая мышцы на груди, сверкая на солнце, подходя к ней слишком близко, чтобы она поняла силу и мощь Великого Ромулуса.

Девушка улыбнулась в ответ, удивив его: вместо того чтобы отступить, как поступило бы большинство людей, она сделала шаг ближе.

«Ты никогда не забудешь мое имя», – прошептала она ему на ухо.

Ромулус ощутила покалывание в коже, когда она подошла ближе, и он уставился на ее красивое лицо, все его тело пылало при виде нее. Он осознавал, что она отдавала себя ему, благодаря чему этот вечер будет еще проще.

«И почему же?» – спросила Ромулус.

Она наклонилась еще ближе, ее мягкие, чувственные губы касались его уха.

«Потому что это будет последнее слово, которое ты услышишь в своей жизни.

Ромулус посмотрел на нее, моргнув, сбитый с толку, пытаясь осознать то, что она говорит, и слишком поздно заметил у нее в руке нечто, сверкнувшее на солнце. Это был кинжал, сияющий золотом, самый тонкий и острый кинжал из всех, что он когда-либо видел. С молниеносной скоростью Волузия сняла его со своего пояса, развернулась и перерезала ему горло так быстро и так остро, что он едва почувствовал, как это произошло.

Потрясенный Ромулус посмотрел вниз и увидел, как его собственная кровь горячим потоком хлынула ему на грудь, на камень, образуя лужицу у его ног. Подняв голову, он увидел Волузию, которая спокойно стояла перед ним, без каких-либо эмоций, словно только что ничего не произошло. Ее темные злые глаза прожигали его душу, когда он поднял руки к горлу, пытаясь остановить кровь.

Но было слишком поздно, слишком поздно. Кровь текла по его рукам, по его телу, и Ромулус чувствовал, что он ослабевает, он упал на колени, беспомощно глядя на нее. Он увидел ее черные глаза, смотрящие на него, зная, что его жизнь подходит к концу, и не верил тому, что он умирает здесь, в этом месте, от рук девчонки, юной наглой девчонки, чье имя – она была права – он никогда не забудет. Когда его голова ударилась о камень, именно ее имя звенело у него в ушах, именно ее имя было его последней мыслью, погребальным звоном, сопровождающим его в ад.

Волузия.

Волузия.

Волузия.

Дариус шел с улыбкой на лице, торопясь по извилистым улицам своей деревни, встречая день и готовясь к очередному рабочему дню.

«Что это ты такой счастливый?» – спросил Радж, который шел рядом с ним вместе с дюжиной других молодых людей. Они все собирались к очередному дню изнурительной работы.

«Да, что на тебя нашло?» – спросил Десмонд.

Дариус пытался скрыть улыбку, глядя вниз, он ничего не сказал. Эти парни не поймут. Он не хотел рассказывать им о своем свидании с Лоти, не хотел говорить, что он встретил любовь своей жизни, девушку, на которой он собирается жениться, девушку, которая повлияла на него, как никто другой. Он не хотел делиться с ними тем, что он чувствовал – теперь ему есть к чему стремиться, удары Империи больше его не волнуют. Потому что Дариус знал: когда день подойдет к концу, она будет ждать его. Они планировали этой ночью снова встретиться в назначенном месте, и он не мог думать ни о чем другом.

Прошлая ночь была волшебной. Лоти поразила его своей гордостью и достоинством – и, больше всего, своей любовью к жизни. Она по-своему поднималась надо всем: словно она не была рабыней, словно она не жила в трудностях. Это вдохновляло Дариуса, заставляло его осознавать, что он может изменить свою жизнь, свое окружение, просто по-другому на все это посмотрев.

Но Дариус придержал свой язык. Его друзья не поймут.

«Ничего», – сказал он. – «Ничего не произошло».

Их группа собиралась свернуть вниз на дорогу к холмам, когда вдруг раздался вопль, плач горя, исходящий из центра деревни. Он и остальные молодые люди повернулись и посмотрели. Было в этом плаче нечто такое, что привлекло внимание Дариуса, нечто, что вынуждало его повернуться и проверить.

«Куда ты идешь?» – спросил его Радж. – «Мы опоздаем».

Дариус проигнорировал его, следуя за своим инстинктом, и увидел, что все жители деревни собрались в центре. Он присоединился к ним.

Дариус направился к открытой поляне и увидел, что перед колодцем сидит женщина, которую он с потрясением узнал.

Это была мать Лоти. Она сидела на коленях с закрытыми глазами, раскачиваясь взад и вперед, и рыдала, то поднимая свои ладони к небу, то опуская их к бедрам, когда она низко наклоняла голову. Женщина была в агонии. Женщина в горе.

Вокруг нее собралась толпа, старожилы деревни постепенно окружали ее, и Дариус пронесся мимо них, пробираясь вперед. Его сердце бешено колотилось от тревоги, пока он спрашивал себя, что привело ее в это место. Что произошло?

Сальмак, лидер старейшин, вышел вперед и поднял руку, после чего все замолчали. Он повернулся к ней.

«Моя хорошая женщина», – произнес он. – «Поделись с нами своим горем».

«Империя», – ответила она между рыданиями. – «Они забрали мою дочь!»

Дариус почувствовал, как его кожа похолодела от ее слов. Он выронил свои инструменты, ощущая покалывание в ладонях, не будучи уверенным в том, что правильно ее услышал.

Дариус бросился вперед, ворвавшись в круг, и уставился на нее.

«Повторите!» – практически прошептал он.

Женщина подняла голову и посмотрела на него, ее темные глаза блестели от ненависти.

«Они увели ее», – сказала она. – «Этим утром. Надсмотрщик. Тот самый, который ударил ее. Он решил сделать ее своей, взять ее в жены. Он заявил свои права на брак. Она ушла! Ушла от меня навсегда!»