Семь фунтов брамсельного ветра - Владислав Крапивин

Мало того! Я понимала даже, что и книгу «Фрегат „Виола“» упорно искала, потому что она была у какого-то Пашки Капитанова! Еще не знакомого, но уже того самого. Словно я заранее увидела его во сне. Он и оказался таким, как я думала…

«Совершенно такой…» — сказала Ассоль, когда Грей взял ее за руки, наклонившись из шлюпки…

Илюха врал, когда говорил, что я, читая «Алые паруса» воображаю себя Греем, а не Ассолью! Так бы и дала дураку по шее…

Конечно, куда мне до таких красавиц, как Ассоль! Швабра и есть швабра… Но однажды я слышала случайно, как тетя Соня негромко сказала маме:

— Ах, Валечка, не надо огорчаться раньше времени. Из гадких утят иногда вырастают царевны-лебеди…

Я поняла, что говорили они обо мне… Ха! Из гадких утят, может кто-то и вырастает (например, эстрадные звезды из одноименного ансамбля). Но я-то не утенок, я похожа на птенца птеродактиля… Ну и что? Пашке и не нужна была царевна. Ведь на красавицу Лючку он глядел как на приятеля-пацана, не больше. А со мной там… в Коротком переулке… Но теперь-то что! Уехал, и скорее всего мы ни-ко-гда не у-ви-дим-ся… а-а-а… — Я затолкала в рот угол подушки…

Утром мама сказала:

— Ты какая-то опухшая. Плохо спала?

— Да. Сама не знаю, почему. Всю ночь вертелась как в колючках…

— Наверно, из-за Паши расстраиваешься, — сказала догадливая мама.

— Вот еще!.. — фыркнула я. Но едва ли ее обманула.

Первым уроком была география. Мы кончали тему «Океаны». Дмитрий Витальевич говорил о безбрежных просторах и называл книги о мореплавателях, которые полезно прочитать.

— А на следующем уроке мы переходим к материкам. И начнем с Африки…

Не нужны мне были ни океаны, ни Африка…

Люка шепнула:

— Евгения, не изводись. Позвонит, напишет…

— Кто изводится?!

— Ох, Женька-Женька… — сказала Лючия Минтаева, которая знала меня с ясельных времен.

Не знаю, сколько времени я страдала бы при нормальном течении жизни. Но жизнь эта вздыбилась и поскакала, как по ухабам. Жилищное начальство предписало нам освободить квартиру и перебраться в общежитие к Новому году!

Ни фига себе ситуация, да?!

Я предложила забаррикадировать двери.

— Ну и сколько продержимся? — сказал Илья. Отключат свет, воду, отопление… И кто заступится? Если тебя выкидывают на улицу гражданские власти или частные фирмы, можно звать на помощь милицию. А кого звать, если выселять начнут бравые ребята-омоновцы?

Спокойнее всех держалась мама, хотя, по ее же словам, на адвокатов и суд рассчитывать уже не приходилось. И скоро мы узнали причину этого спокойствия. Оказывается, тетя Соня, тетя Лия и все семейство Лифшицев, собираясь в Израиль, решили оставить нам свою квартиру.

— Точнее говоря, продать, — объяснила мама. — Но цену Лия назвала чисто символическую. Так что хватит моих крохотных сбережений и даже останется на новые стулья…

Такой вот неожиданный и счастливый выход! Вместо грязного казенного общежития трехкомнатная квартира вблизи от центра! Жаль, конечно, старого дома, но его-то все равно уже не отстоять. Зато новое жилье будет чуть не в два раза больше нынешнего! Наш с Илюхой пестрый занавес упрячем в комод, на память!..

Но все же я сказала:

— Мама, а как же… Они же уезжают в такую даль, им же никакие деньги, наверно, не лишние…

Мама кивнула:

— Я махала руками, отказывалась: «Что ты, Лиечка…» Но она сказала: «Валюха, мы с тобой как сестры, какие счеты. Как я стану жить там, если буду знать, что ты здесь в беде?» А потом они с тетей Соней вообще запретили мне говорить на эту тему…

Я не очень хорошо знала тетю Лию. Она бывала у нас не так уж часто (тетя Соня — та даже чаще). Но с мамой они в самом деле были очень давние школьные подруги. Вроде как мы с Люкой. Мама, если рассказывала о своем ученическом времени, всегда начинала: «Когда мы с Лией…»

Началась квартирная лихорадка. Лифшицы готовились к отъезду. Часть мебели продавали, часто оставляли нам. И мы жили теперь «на чемоданах». Что-то упаковывали, что-то выбрасывали. Увязывали в пачки книги. Илья разбирал самодельные стеллажи, которые давным-давно смастерил и смонтировал папа.

А еще была великая возня с бумагами, хождение по всяким конторам. Главным образом этим занималась мама, но дважды пришлось ходить туда и нам с Ильей. У нотариуса мы трое подписали договор о покупке квартиры у бывших ее хозяев, Лифшицев. И теперь я, так же, как Илюха и мама, стала «владельцем недвижимости». Во как!..

Эти хлопоты днем отвлекали от печальных мыслей, а к вечеру я так уставала, что засыпала в один миг.

У Ильи тоже была масса забот. На него «надвигалась всей мощью и неотвратимостью» первая студенческая сессия. А кроме того, он вечерами и ночами продолжал колдовать над покорением непонятных для меня компьютерных сил и пространств. И все намекал, что победа близка. «Не окончательная, но на данном этапе…» Мне кажется даже, что об этих делах он думал больше, чем о Татьяне, хотя они бывали вместе нередко…

А Пашка не звонил и не писал. Я себя успокаивала: наверно, так же замотался с квартирным обустройством, как и я…

Однажды Илья, Толик Гаевский и Таня притащили в нашу полуразоренную квартиру три большущие коробки. Мама изумилась:

— Это что?

— Компьютер, — гордо сказал брат.

— Господи… чей?

— Мой, — сказал брат.

Мама опустила руки. Она всегда боялась неожиданностей. Ей казалось, что Илья постоянно рискует «влипнуть в какую-нибудь авантюру». А здесь авантюра была налицо.

— Илья! Откуда?

Брат сказал, что проводит друзей и все объяснит.

Проводил и объяснил. По его словам, обстоятельства сложились так. Среди компьютерных идей, над которыми он колдовал вместе с друзьями, была одна, его личная. План какой-то хитрой и многоплановой игры «нового поколения». Такой, над которой фанаты этого дела «ульются слезами мук и восторга». Про идею узнали через Илюхиных знакомых люди из фирмы, которая такие игры выпускает. Заволновались, заоблизывались. Стали уговаривать: пусть «коллега Мезенцев» уступит идею им. «Мы ее сами доведем до ума, а вам выплатим солидный гонорар». Илья признался нам, что, если бы закончил разработку самостоятельно, гонорар был бы не в пример больше. «Но, по правде говоря, эта тема не так уж меня занимала, не главная она. К тому же сессия на носу, вечный цейтнот. А деньги-то нужны!»

Ему заплатили четыре тысячи долларов (я никогда не видела таких денег! Мама, по-моему, тоже). Илья полторы тысячи потратил на компьютер с «обалденной памятью» и на сотовый телефон.

— Мамочка, буду звонить из любой точки пространства, чтобы ты не волновалась!.. А две с половиной тысячи забирай на хозяйство!