Солнце для всех! - Юрий Симоненко

говорить, не опасаясь, что разговор будет подслушан и записан людьми из охраны.

Ирония ситуации заключалась в том, что в VI веке — веке высоких технологий, ей, одной из Десяти, человеку, обладавшему высочайшей властью на планете, приходилось прибегать к столь простым уловкам, как шум ручья или водопада. Ничего не стоило включить генератор фонового шума с «глушилкой» радиочастот и говорить свободно, если бы не одно но: это вызвало бы подозрения. Потому и пришлось придумать что-то вроде прогулки в холмах. Тем более что сама по себе такая прогулка ни для кого из близкого окружения консула не выглядела чем-то странным: все — и охрана в первую очередь — знали о том, что Взмах Крыла Птицы и её квестор — любовницы. Поэтому разговор у ручья, во время которого их губы соприкасались (еще одна предосторожность, цель которой: обмануть способные читать по губам программы) не выглядел подозрительным…

— Твои сёстры нашли решение? — тихо спросила Взмах Крыла Птицы, нежно проведя влажными от поцелуя губами по щеке Нальт Фатис и коснувшись в конце мочки уха любовницы.

— Да, моя госпожа…

— Перестань… не называй меня так! Хотя бы сейчас…

— Да, Алесса, — назвала Нальт её по настоящему имени. — Это новая для нас технология… — Говоря это, Нальт сгребла хрупкую фигурку консула в объятия, почти полностью скрыв её в складках своего плаща-мантии.

Нальт, бывшая, как и Взмах Крыла Птицы, и большинство других консулов, квесторов и проквесторов, андрогином, сильно походила на мужчину: была на голову выше консула и вдвое шире её; ко всему голова Нальт всегда была наголо обрита, что особо подчеркивало мужественность образа квестора.

— Об этой технологии много говорили, — продолжала Нальт нашёптывать на ухо любовнице, — но до последнего времени не было сделано никаких серьезных шагов…

— Постой! — оборвала её Взмах Крыла Птицы. — Ты говоришь о микро-технологии Древних?

— Да, — подтвердила Нальт.

— И как это нам поможет?

— Идём! — Нальт взяла её за руку. — Дойдём до водопада, и я тебе покажу…

Обычно Собрания Десяти или Декархионы проходили открыто и торжественно и широко освещались небесными СМИ. В обстановке всем известных резиденций на особых правительственных островах среди густонаселённых архипелагов зоны Экваториального Кольца устраивались настоящие шоу, привлекавшие внимание большинства небожителей. Помимо консулов на таких Декархионах присутствовали до сотни преторов — подчинённых консулам представительниц второго уровня планетарной власти, квесторы, проквесторы и почётные гости — генералитет, учёные, знаменитости и просто представительницы благородных Семей. Такие мероприятия были демонстрацией не только высшей власти на планете, но и новейших достижений Т’Эрарской Цивилизации в областях науки, культуры и искусства и, конечно же, достижений военных, репрессивных и манипуляционных.

Декархионы были квинтэссенцией всего того, против чего отчаянно боролись иблиссиане, анархисты, изгои и другие революционеры, объявлявшие Небо и его жителей паразитами и своими классовыми врагами. Вместе эти революционеры, вопреки всем своим политическим разногласиям, были объединены в международную организацию — Интернационал.

В прошлом, в первые века Новой Эры, постановления Декархионов признавались не только Верховным Законом, но и почитались священными — были выражением «воли богов». Со временем, когда с развитием науки и технологий религиозно-мистическое сознание небесных жителей сменилось, по большей части, атеистическим, исходящие от Десяти директивы утратили прежнюю сакральность. Но, как и раньше, неисполнение или саботирование этих директив каралось лишением чина, состояния и смертью, и не важно, были эти директивы приняты открытым или тайным (как в этот раз) Собранием Десяти, как и пятьсот лет назад, решение Декархиона оставалось «решением богов».

Декархион, на который Десять собрались в этот раз, отличался от традиционных шоу. На него не были приглашены посторонние; не было журналистов, не было поющих, танцующих и кривляющихся в кино и на театральной сцене дорогостоящих проституток; не было даже банкиров, промышленников и прочих учредителей. Декархион был тайным и присутствовать на нём было дозволено лишь нескольким посвящённым в дело — тем, кому вскоре предстояло стать непосредственными исполнителями постановлений Десяти — и более никому. В этот раз за закрытыми дверями, в обстановке строжайшей секретности решалась судьба большей части населения планеты — тех, кто жили внизу, под Завесой.

В залитой солнечным светом просторной белой зале было тепло и свежо. Свет проникал из множества арок-окон и накрывавшего всё помещение прозрачного купола. Воздух ненавязчиво пах лесом — целым букетом разных деревьев, цветов и растений — с нотками моря и пряностями. Слабый, едва ощутимый бриз, производимый скрытыми от глаз машинами системы микроклиматического контроля, призванный создавать у находившихся внутри залы ощущение открытого пространства, то и дело менял направление. Посреди залы, прямо под куполом, по кругу были расставлены десять одинаковых белых кресел, выполненных в подчёркнуто-минималистичном стиле с преобладанием простых линий и форм и выглядевших при этом крайне удобными. Над центром получившегося круга, в трёх метрах от пола, завис удерживаемый невидимыми глазу тончайшими нитями шарообразный предмет, тоже белого цвета, с множеством подвижных стеклянных зрачков-объективов — регистратор — неотъемлемый элемент интерьера при проведении всякого Декархиона (даже тайного). Всё происходящее в зале будет зафиксировано и сохранено в виде голограммы с полным звуковым сопровождением и передано в особый архив с пометкой «секретно»; материал этот будет доступен только действующим десяти консулам и их будущим преемницам. Кроме кресел и регистратора в зале не было ни единого предмета: ни роскошной мебели, ни расставленных по всему дворцу скульптур, ни картин, ничего, что могло бы отвлечь. Совершенно ничего. Только белые стены и колонны да пять высоких дверей, у которых не стояли, как в других помещениях резиденции, бойцы охраны (охрана, конечно же, была, но по другую сторону). Помещение было надёжно изолированно от проникновения извне посторонних звуков, равно как и всё сказанное внутри этого помещения гарантированно не могло быть ни кем и ни чем услышано. И это касалось не только звуков. Во избежание прослушки, все радиочастоты, кроме правительственной, на которой работали терминалы консулов и регистратор, были надёжно блокированы помехами. Обстановка полной секретности.

Когда отворились створы одного из пяти величественных порталов и в залу стали входить прекрасные существа, — тела их были настоящими произведениями медицинского и косметического искусства, — не прозвучало традиционных для предстоявшего события торжественных звуков Небесного Гимна, не встали со своих мест преторы и приглашённые; ничего из того, что приличествовало началу Декархиона, не произошло. Десять андрогинов в золотых диадемах и длинных одеждах, красотой подобные прекраснейшим из женщин, группками по две и по три неспешно прошли в центр залы и