Три родинки на левой щеке. Часть III. Перешеек - Таня Рысевич

И ещё от груди темняка и от его левой руки исходил какой-то непонятный, смутно знакомый жар. Арн сунул руку мертвецу за шиворот и с удивлением обнаружил там тряпицу, в которую были завернуты кулон и кольцо. Подумать только, а он мог и не узнать об этом! Арн не имел обыкновения обыскивать трупы. Хорошо, что чувства к нему вернулись. Арн задрал рукав Врана и, ожидаемо, обнаружил на запястье Браслет. Осторожно, стараясь не коснуться артефакта, Арн стянул его с руки, используя всё ту же тряпицу.

Чуть поколебавшись, Арн снял с шеи Врана амулет. Неожиданно серебряный, пусть и с чернением, ворон, сжимающий в клюве золотую звезду. Поколебавшись, Арн завернул его в одну тряпицу с артефактами, и спрятал свёрток на груди.

* * *

Наяна внезапно вскочила на ноги и принялась озираться. Скрытница выглядела в крайней степени взволнованной.

— Что случилось? — задремавший было Дон тоже насторожился.

— Вран… — с трудом, тяжело дыша, проговорила Наяна, — умер.

Скрытница стояла, глядя вдаль и её фигура неясно терялась в полумраке, окутанная покровом Тайны. Никто даже не подумал спросить, как она узнала — это было очевидно.

Искра обхватила себя руками. По щекам текли слёзы — это были и слёзы облегчения от того, что Арн, по-видимому, выжил. Но вместе с ними были также и слёзы боли от того, что она больше не увидит взгляда Врана — такого пронзительного и опасного — и что он никогда не покажет ей Морлук.

Кто-то — кажется, Лина — обнял её за плечи и зашептал на ухо что-то успокаивающее, но Искра всё плакала и не могла остановиться, пока кто-то не принёс ей кружку с водой и не заставил выпить половину.

— И всё-таки я выиграл, — гнул свою линию Дон, — я ставил на Арна.

— И это приносит тебе много радости? — голос Наяны теперь снова, как и прежде пронзительно шептал в самую душу.

— Нет, — признался огородник, — мне жаль, что эта история так закончилась. Но пить в память о Вране чай я считаю кощунственным. Поэтому подобающие поминки я предлагаю отложить до того момента, когда мы сможем попасть в пристойный трактир.

— А я боюсь сглазить, — призналась Лина, — боюсь, если мы сейчас скажем все памятные слова — то окажется, что мы ошиблись. Может, сначала подождём Арна?

— Я не верю в приметы, — заявил Дон, вставая на ноги и поднимая руку так, будто в ней была кружка. — На своём пути нам посчастливилось встретить достойного противника. И большая часть из нас совершенно честно проиграла в поединке один на один. Хотелось бы пожелать, чтобы каждый из нас был так же хорош, как Вран, но это недостижимый идеал!

— Вран был думающим юношей, — вслед за Доном поднялся Маиран, — он много наблюдал и правильно оценивал расстановку сил. Достойно уважения то, что он не забывал ни о ком из вас, хотя его целью был я.

— Не стоит забывать, — взял слово Корон, — что он помог нам выбраться из затруднительной ситуации. Пусть ему это было нужно для его личных целей, но без его помощи мы бы вряд ли сбежали.

— Надо признать, — неожиданно вступила Лина, — что он не трогал тех, кто не мог ему помешать. Меня он ни разу не запугивал.

— Это просто потому, что у него времени не хватало на всех и приходилось выбирать, — фыркнула Наяна, но на неё шикнули.

Искра неожиданно поняла, что и сама стоит.

— Вран, — говорить сквозь слёзы было тяжело, но молчать было невыносимо, — он… В то время, когда он не был занят исполнением своих планов, он был приятным собеседником. Возможно, это прозвучит неожиданно, но он умел видеть и ценить красоту. И говорить о ней, — Искре хотелось ещё много чего сказать, но она не смогла продолжить.

— Я всё ещё не совсем понимаю, почему вы все так грустите от того, что мы победили врага, — сказал Ренар, — но, вынужден признать, что Вран помог мне понять некоторые вещи, которые мне давно пора было понять и я ему за это благодарен.

«Я тоже», — подумала Искра, отлично понимая, что Ренар имеет ввиду.

— Мы так «грустим» потому что Вран был на редкость талантливым магом, — проворчал Лишард. — Его смерть — большая потеря для Ордена Тьмы. И для других Орденов тоже.

— Мне бы хотелось встретиться с ним при других обстоятельствах, — зловеще прошелестела Наяна, — но, похоже, не судьба. Пусть примут его небеса.

— Пусть примут его небеса, — нестройным хором ответили все.

— Аминь, — завершил прощание Дон, но тут же поднял руку и задал очень важный, но ускользнувший от остальных вопрос. — А Арн знает, что Вран спёр артефакты?

— Нет, — похолодела Искра.

— Что ж, будем надеяться, он сам разберётся, — пожал плечами огородник, — и что он не скинул Врана в море.

* * *

Под утро Искра улизнула из лагеря, как ей показалось, незаметно. Ну, Наяна наверняка заметила, но препятствовать не стала. В редколесье царила обычная ночная жизнь. Стрекотали насекомые, перекликались птицы.

Искра спустилась к Тракту и направилась по нему на восток. Она точно знала, что Вран убежал туда и, стало быть, Арн вернётся оттуда. Искра уже перестала задаваться вопросом о том, откуда она знает те или иные вещи. Знает — и ладно. Она дошла до того места, где встреча теряла определённость и остановилась там. Нашла себе местечко поудобнее и осталась ждать.

Перед ней скалы всё ярче вычерчивались на фоне светлеющего на востоке неба. Звёзды гасли, невидимые на фоне бóльшего света.

Неподалёку на Тракте показалась тёмная фигура. Арн брёл, неохотно, едва переставляя ноги и свесив голову. Казалось, он не видит и не слышит ничего вокруг себя. У Искры сердце сжалось от того, каким Арн казался сейчас печальным и одиноким. Искра не стала проверять, пройдёт ли он мимо неё, не заметив и вышла на дорогу.

Арн медленно поднял голову.

— Искра, — выдохнул он.

Искра бросилась к нему, взяла за руки, заглянула в лицо. По левой щеке эльфа тянулась длинная неровная царапина. Арн ведь мог уже залечить её. Но он не стал. Видимо, оставил на память о Вране.

— Я… Мы… — Искра тщетно попыталась пересказать, что произошло в его отсутствие, но так и не смогла выдавить ничего вразумительного.

— Я его убил, — прошептал Арн с таким раскаянием, будто Искра собиралась его обвинять.

— Я знаю… — прошептала она в ответ, — я рада, что ты жив.

— Искра, — Арн немного отстранился, на его лице было какое-то непередаваемое выражение, которого Искра ещё не видела, — я понял сегодня, что я сделал ещё одну вещь, которую не должен был делать никогда в жизни.

— Что? —