Ересь внутри - Роберт Хейс

Танкуил обучался у одного из самых почитаемых оружейников Инквизиции, но он никогда не встречал никого, кто был бы хоть в половину таким же грациозным и умелым в обращении с холодным оружием, как Джеззет Вель’юрн. Он видел танцоров, мужчин и женщин, которые тренировались всю свою жизнь, но и они не могли похвастаться такой плавностью движений. Он видел котов, бегающих по заборам толщиной с веревку, но и они делали каждый свой шаг не так уверенно, как это делала Джеззет.

— Как это работает? — спросила она, в очередной раз меняя стойку.

Сначала девушка держала меч двумя руками лезвием вниз вдоль правой ноги, а уже через мгновение клинок оказался направлен прямо вперед, словно став продолжением правой руки. Она провела несколько выпадов, затем отработала парирующие движения, и все это время покачивалась на пятках, подпрыгивала и отскакивала.

— Устройство, по сути, просто ствол. Он фокусирует взрывную энергию черного пороха и выталкивает металлический шар туда, куда ты его направишь, — объяснил Танкуил.

— Я имела в виду вашу магию. — Меч девушки метался из одной руки в другую, и каждой она управлялась с ним неизменно уверенно и искусно.

— Руны чертят на бумаге или дереве, реже на камне. Когда руну разламывают, ее сила высвобождается.

Джеззет приостановила свои занятия и смахнула проступившие на лбу капли пота.

— И что, кто угодно может рисовать эти руны? Опасное дело.

Танкуил уселся на пол, прислонился спиной к трухлявой бочке и покачал головой.

— Заклинания черпают силу из человека, начертившего руну. Сама по себе руна лишь указывает, какую форму эта сила должна принять.

— То есть когда ты рисуешь эти… каракули на бумаге, ты… вкладываешь в них свою силу?

— Да.

— Кто угодно может так делать? — уточнила Джеззет, принимая новую стойку; теперь она держала в правой руке меч, а в левой — маленький кинжал.

— Нет. Только те, кто обладает определенными способностями, и только после долгих тренировок. Существуют и другие виды магии. В благословениях и проклятиях используются особые слова с различными эффектами. Еще есть обереги — вроде того, что носишь ты.

Он проследил, как Джеззет потерла правой рукой левое запястье.

— Опасная операция, — продолжал он, — вшивать оберег себе под кожу.

Джеззет кивнула.

— Идея моего старого наставника. Он говорил, что не хочет, чтобы я его когда-нибудь потеряла. Ребенок — это последнее, чего мне хотелось бы в жизни.

Танкуил слегка наклонил голову.

— Существует много типов магии, и у каждого есть свои особенности. Благословения улучшают твои… способности, проклятия — наоборот. Руны единовременно выплескивают силу, обереги же обладают постоянным действием.

Танкуил не горел желанием развивать эту тему дальше, чтобы не затрагивать технику принуждения. Он рывком поднялся на ноги, в три шага покрыл расстояние между ним и Джеззет и вытащил свой меч…

…чтобы обнаружить, что в руке его больше нет. Джез держала стальной клинок в своей левой, тогда как правой прижимала собственное оружие к шее арбитра. Он даже не успел понять, как она это провернула, — настолько быстро все произошло.

Джеззет отступила и смерила взглядом меч Даркхарта: длинная тонкая полоса стали, заточенная с одной стороны, с простой гардой и письменами, выгравированными по всей длине лезвия. Ее меч был немного короче и легче, заточен с обеих сторон и не имел гарды.

Девушка фыркнула и бросила клинок обратно арбитру. Танкуил поймал его и сразу же принял боевую стойку.

— Ты неаккуратен и медлителен, но твой меч хорош.

Даркхарт не стал ждать, пока она договорит, а перешел в наступление. Первая атака — размашистый нисходящий удар, от которого девушка уклонилась, затем — быстрый выпад ей в грудь. Джеззет отразила его и резким движением запястья выбила клинок из руки арбитра.

— А ты действительно хорошо управляешься с мечом, — сказал Танкуил, подбирая свое оружие с пола и снова приближаясь к Джеззет.

— Вообще-то, с любым клинком. А ты — нет.

— Нет. Мой наставник всегда твердил мне, что мой уровень в лучшем случае удовлетворительный.

Даркхарт побежал на девушку, размахивая мечом. Джеззет перевернула оружие в руке, поднырнула под удар Танкуила, и он сам по инерции налетел на плоскую сторону ее клинка.

— Ты уже трижды был бы мертв. Как ты вообще прожил так долго? — с издевкой улыбнулась ему в лицо Джез.

— Я арбитр, мне необязательно сражаться честно.

В этот раз Танкуил сделал ложный выпад влево, сам шагнул вправо и направил колющий удар девушке в голову. Уловка прошла впустую — Джез сместилась вместе с ним, присела под его мечом и провела подсечку.

Арбитр тяжело упал, воздух со свистом вырывался из его легких. Мгновение спустя он обнаружил, что Джеззет придавила его к полу, одним коленом прижав запястье руки с мечом, а второе поставив ему на грудь, отчего дышать стало еще труднее. Кончик меча замер прямо у оголенной шеи.

— Сомневаюсь, что такой миниатюрной женщине, как ты, разумно так приближаться к противнику, — втянув немного воздуха, просипел Танкуил.

— Это не так, — с улыбкой ответила девушка. — По крайней мере, пока я сильнее.

Она рывком поднялась с колен — арбитр закашлялся — и, словно в танце, отпрыгнула назад и стала ждать, пока он встанет.

— Не думаю, что против тебя у меня есть шансы, — сказал Даркхарт, с трудом возвращаясь в вертикальное положение.

— У тебя их нет, — согласилась Джеззет. На ее губах по-прежнему играла улыбка. — Но немного спарринга никому из нас не повредит.

Он пригнулся, парировал вальяжный выпад ее клинка, а затем рубанул изо всех сил. Джез поймала меч Танкуила своим, согнула руку и шагнула вплотную к нему. Арбитр внезапно обнаружил свой собственный меч в опасной близости от своей же шеи, впрочем, как и клинок Джеззет. На таком расстоянии он мог чувствовать ее запах — она пахла чистотой, лишь с легкими нотками пота. Значительное улучшение с того для, как он ее встретил. Его сердце билось чересчур быстро, но было ли это вызвано адреналином или ее близостью, сказать он не мог.

А затем девушка снова упорхнула, оставив Танкуила в раздумьях, какого черта он вообще решил заняться с ней спаррингом.

— Могла бы хоть давать мне советы, раз уж постоянно убиваешь, — вздохнул он, становясь в боевую стойку.

— Никогда не дерись с Мастером Клинка, — подмигнула она.

— Постой, так ты…

Но она уже вовсю наступала.

Джеззет была мрачнее тучи. Ей не нравилась обувь, платье нравилось еще меньше, люди, в обществе которых придется быть, — еще меньше, но меньше всего ей нравилось то, что эти люди будут на нее глазеть.