Честь снайпера - Стивен Хантер

В конце концов, Свэггер с радостью обнаружил, что конечным местом назначения автобуса был Львов. Он вспомнил, как приятно провел вечер в старом городе несколько дней назад. План: снять номер в гостинице, расплатиться наличными, позвонить Рейли, договориться о встрече в Яремче, позвонить Стронскому, организовать быстрый отход, приехать в Яремчу и поскорее покинуть ее. Все выглядело достаточно просто. Свэггер подождал, пока рассеется очередь к двери, вышел из автобуса и с наслаждением вдохнул полной грудью воздух, пусть и насыщенный выхлопными газами. Вокруг царила толчея, сигналы клаксонов и крики; лихорадочное движение рывками, постоянная смена направлений, сплошная толпа, состоящая преимущественно из пожилых женщин. Необходимо было непрерывно пропихиваться и увертываться в лабиринте узких проходов между автобусами, запруженными пассажирами, стремящимися выбраться с площади, и при этом стараться не попасть под колеса подъезжающих и отъезжающих машин. Свэггер не торопился, не толкался, не кричал, рассуждая и следуя по пути наименьшего сопротивления, что одно направление движения ничуть не лучше остальных, и в этот момент в него выстрелили.

Ему показалось, что в бок изо всех сил ударили раскаленной добела кочергой. Однако никакого звука не было, несмотря на то что Боб увидел, как прямо перед ним брызнули в стороны осколки, выбитые пулей, вонзившейся в борт автобуса.

Свэггер мгновенно понял, что кто-то сзади выстрелил ему в спину из пистолета с глушителем и промахнулся, попав по касательной. Он метнулся вправо, затем влево, ускоряясь, потом резко свернул налево за следующий автобус, выбрал другой путь, снова метнулся влево, затем вправо, двигаясь слишком быстро, чтобы стрелок-одиночка успевал за ним. Свэггер постарался затеряться в хаосе лабиринта и запрудившей его толпы.

Кто-то пытается его убить. Боб сообразил, что стрелявший запорол первый выстрел, поскольку стрелял с бедра. Предположительно он прятал пистолет под курткой и, увидев цель прямо перед собой, поторопился выстрелить.

Свэггер понятия не имел, кто этот тип. Обернувшись, он обвел взглядом людей, сновавших туда и обратно, и среди них не было никого подозрительного – обыкновенные работяги-украинцы, неряшливые студенты с рюкзаками, несколько пережитков царского режима, а также возбужденные подростки, то и дело лезущие руками друг другу в штаны. Бок горел огнем, но кровотечение не было сильным, и, несмотря на боль, Боб понимал, что до тех пор, пока не образуется отек, рана не будет стеснять его движения. Не было ничего страшного в том, что его подстрелили; в прошлом такое уже случалось не раз.

Свэггер повернул, затем снова повернул, стараясь оставаться в движении. Похоже, впереди толчея автовокзала начинала редеть, и у Боба мелькнула мысль, что он сможет поймать такси и уехать отсюда куда-нибудь подальше. Но затем до него дошло: «Мне нельзя бежать. Если я сбегу, он, кто бы это ни был, обязательно найдет меня, как уже нашел здесь, и тогда лучше подготовится к выстрелу, и со мной будет все кончено, а он скроется».

Нужно найти этого типа и завалить его.

Сознанием полностью завладел прежний Боб, возможно, настоящий Боб, возможно даже, единственный Боб. Свэггер почувствовал, как образы перед глазами стали четче и глубже, мышцы наполнились убийственной силой, воля сфокусировалась в одну– единственную точку. Бобу нравилось, когда весь окружающий мир исчезал, не оставалось больше ни цивилизации, ни всякой дребедени насчет званий и должностей, а также того, что от тебя ждут и как ты должен действовать. Остались только он сам, другой тип и еще джунгли, на этот раз состоящие из автобусов. И Боб не имел ничего против.

Развернувшись, он направился обратно в толпу и начал более или менее беспорядочно перемещаться по проходам между автобусами. Внезапно один из них тронулся. Сердито просигналил клаксон. Мамаша с коляской крикнула что-то водителю, выругавшемуся в ответ. Свэггер решил, что он и без каких-либо усилий со стороны убийцы найдет смерть под колесами.

Он двигался вперед, отчаянно высматривая во всех встречных характерные признаки: спрятанные руки, развернутая под углом поза, позволяющая скрыть пистолет от случайных свидетелей, не по погоде толстая куртка в этот жаркий день. К тому же все это следовало проделывать с хладнокровием буддийского монаха, поскольку если он будет пялиться слишком пристально, это вспугнет стрелка, и тот в следующий раз решит действовать издалека.

«Ну же, урод, прояви себя! – думал Свэггер. – Ну же, возьмись за меня, и мы посмотрим, чего ты стоишь!»

Он поймал себя на том, что его глаза расширились, дыхание участилось, мышцы напряглись до предела. Боб двигался, ступая на пальцы ног, так как это давало небольшое преимущество в случае первого быстрого шага. Его мозг полностью переключился в боевой режим – «зеленый сигнал», готовность запуска в любую секунду.

В одну сторону, в другую, в одну, в другую.

А что, если этот тип заглядывает под автобусы, высматривая ботинки «Нью бэленс», выдающие Боба с головой? А что, если он идет сзади и медленно сокращает расстояние? Свэггер резко обернулся, но никто его не преследовал, ни у кого не было бледного лица и стиснутых губ, красноречивых признаков охотника, идущего по следу.

Он снова повернул, беспорядочно блуждая, дождался, когда рассеется небольшая толпа, прошел вперед и оказался между двумя автобусами. Впереди плелись три старушки, одна опиралась на палочку.

Бабули были в платках, из-под которых выглядывали смуглые лица. Все трое были в черных крестьянских платьях с накинутыми на плечи платками, зажатыми в руках, и все трое…

Свэггер ударил наотмашь ту, что посредине, раскрытой ладонью в нос, с наслаждением ощутив хруст ломающихся хрящей. Шок, разлившийся по руке до самого мозга, дал понять, что удар получился на славу. Замечательно.

Бабуля отпрянула назад, и тотчас же появился пистолет, «Макаров» с шестью дюймами глушителя на дуле, но Свэггер обрушил левую руку на запястье, отбивая его в сторону, а правой нанес еще один удар раскрытой ладонью по носу, тотчас же залившемуся потоками крови. Боб услышал крики, вопли, увидел краем глаза разбегающихся врассыпную людей. Он ударил врага по ногам, и та рухнула на землю, но Свэггер, крепко схватив ее за правую руку, развернулся и шагнул вперед, яростно вонзив каблук ей в лицо и удерживая пистолет. Затем Боб вывернул руку и, найдя точку опоры в локте, выгнул ее в обратную сторону, почувствовав, как разряд высоковольтной боли устремился в упавшее тело. Выкрутив пистолет из обмякших пальцев, он ловко приставил дуло женщине к горлу, ощутив, что та признала свое поражение от прикосновения орудия смерти.

Нажать на спусковой крючок казалось весьма соблазнительным вариантом. Звук будет не громче глухого хлопка закрывшейся двери холодильника, и лже-бабуля отправится к ангелам. Но Свэггер не поддался соблазну. Не нажал на спусковой крючок. Склонившись к противнику, он зловеще шепнул по– английски:

– У тебя волосатые пальцы, ублюдок!

После чего еще раз двинул локтем в окровавленное изувеченное лицо, с удовлетворением почувствовав, как ломаются зубы.