Ратные подвиги Древней Руси - Владимир Волков

На северных и северо-западных границах Московского государства в первой половине XVI в. обстановка оставалась достаточно спокойной, выгодно отличаясь этим от других рубежей Руси, где шли почти непрерывные войны, требовавшие привлечения всех военных ресурсов страны.

Причиной полувекового мирного развития отношений России с Ливонским орденом и Шведским королевством являлась взаимная заинтересованность сторон в сохранении устоявшейся пограничной линии, определенной предшествующими соглашениями. Среди других факторов, предопределивших миролюбивую политику сопредельных с Московской державой государств, выделяются: заметное ослабление немецкого рыцарского государства в Прибалтике, а также длительное военное противоборством Дании со сторонниками независимости Швеции, продолжавшееся до 1523 г., когда была расторгнута Кальмарская уния. С другой стороны, Россия, силы которой истощались частыми нападениями татар и войнами с Великим княжеством Литовским, до поры до времени, была заинтересована в развитии добрососедских отношений с Венденом и Стокгольмом. Отношений в целом достаточно спокойных, невзирая на раздражавшее Москву стремление ливонских и шведских властей прервать или ограничить крепнувшие контакты Руси с другими европейскими государствами.

Переломным в истории взаимоотношений наших стран стал 1554 г., когда разразилась новая русско-шведская война, начатая королем Густавом I Вазой. Ее локальный характер не должен вводить в заблуждение. Именно эта авантюра правителя Швеции привлекла внимание царя Ивана Васильевича к балтийской проблеме, а победа русского оружия вселила уверенность в слабости противостоящих ему немецких государств, в возможность их быстрого завоевания и подчинения. «Если бы не ваше злобное сопротивление, — корил позже Иван Грозный Андрея Михайловича Курбского и его единомышленников, — то, с божьей помощью, уже вся Германия была бы под православными».

Это убеждение русского самодержца ввергло Россию в один из самых затяжных и тяжелых в нашей истории конфликтов — Ливонскую войну. Поражение в ней сказывалось спустя много лет, и даже последующий реванш — отвоевание во время русско-шведской войны 1590–1595 гг. потерянных по Плюсскому перемирию городов (Ивангорода, Яма и Копорья) не смогло компенсировать понесенных во время Ливонской войны людских потерь и экономического разорения страны.

Таким образом, во второй половине XVI в. России приходилось воевать на несколько фронтов: против Швеции, Крымского ханства и Речи Посполитой. Это обстоятельство ослабляло русскую военную силу, вынуждало правительство, сосредотачивая войска на главном направлении, прикрывать и другие границы. Изучение общего и особенного в войнах этого периода военной истории Московского государства предполагает подробное и систематическое рассмотрение происходивших тогда вооруженных конфликтов.

В середине 40-х гг. XVI в. в русской восточной политике наметился существенный перелом. Окончание эпохи боярского правления положило конец колебаниям Москвы в отношении Казанского ханства. Причина крылась в поведении Сафа-Гирея, упорно цеплявшегося за союз с Крымом и постоянно нарушавшего мирные соглашения с Россией, и казанских князей, обогащавшихся за счет набегов на приграничные русские земли. Игнорировать враждебные действия поволжских татар и мириться с ними в Москве уже не могли. В те годы определяющее влияние на политику Русского государства оказывал митрополит Макарий, являвшийся инициатором многих предприятий молодого Ивана IV в 1547 г., принявшего на себя бразды правления в стране. Постепенно в окружении митрополита вызревала идея силового подчинения Казанского царства России как единственного средства прекращения татарских вторжений на свои восточные земли. При этом полного завоевания и подчинения Казани не предусматривалось. Гарантией лояльности по отношению к Русскому государству должно было стать утверждение на казанском престоле пользующегося доверием Москвы «царя» Шах-Али и введение в столицу ханства русского гарнизона. В ходе военных действий 1547–1552 гг. эти планы Москвы подверглись существенной корректировке.

Известно несколько казанских походов Ивана IV, в большинстве из которых он принимал личное участие. Это обстоятельство подчеркивало значение, придававшееся данным походам государем и его ближайшими советниками. Почти все кампании проходили зимой, когда становились безопасными южные рубежи страны, и можно было, без оглядки на Крым, выводить войска на Волгу. Первой пробой сил, предпринятой Иваном Васильевичем на восточном направлении, стала «посылка в казанские места» войска воевод князя Александра Борисовича Горбатого и князя Семена Ивановича Микулинского. Полки под их командованием были отправлены из Нижнего Новгорода в феврале 1547 г. в ответ на обращение о помощи черемисского сотника Атачика (по летописной версии Тугая) «с товарищи», заявивших о желании «великому князю служити». Сам царь в походе не участвовал из-за состоявшейся 3 февраля свадьбы с Анастасией Романовной Захарьиной-Юрьевой, но внимательно следил за ходом экспедиции. Русская рать дошла до Свияжского устья «и казаньских мест многие повоевали», но затем вернулась в Нижний Новгород.

Во главе следующего похода на Казань встал сам царь. О принятом решении сообщалось необычайно торжественно: «Тоя же осени умыслил царь и великий князь Иван Василиевич всеа Русии с митрополитом и з братьею и з боляры идти на своего недруга на казаньского царя Сафа-Кирея и на клятвопреступьников казанцов за их клятвопреступление». В ноябре 1547 г. из Москвы во Владимир направили войска во главе с воеводой Дмитрием Федоровичем Бельским, а 11 декабря туда же отбыл сам Иван Васильевич. Во Владимире были сосредоточены «для казанского дела» в основном пехотные полки и «наряд» — московская артиллерия. Войску предстояло выступить к Нижнему Новгороду, а затем на Казань. На Мещере готовилось к наступлению вторая армия под командованием Шах-Али и воеводы Федора Андреевича Прозоровского. В ее состав входили конные полки, которые должны были идти через степь к назначенному на устье реки Цивили месту встречи двух ратей. Из-за небывало теплой зимы 1547/48 г. выступление войск в поход затягивалось. «Наряд» прибыл во Владимир только после Крещения (6 декабря) «с великою нужею, понеже быша дожди многие, а снегов не беша ни мало». Главные силы достигли Нижнего Новгорода лишь в конце января, и только 2 февраля, армия вниз по Волге направилась к казанской границе.

Однако уже через два дня из-за нового потепления полкам пришлось остановиться на острове Работка. «И некоим смотрением Божиим, — читаем мы в летописи, — приде теплота велика и мокрота многая, и весь лед покры вода на Волзе и пушки многие проваляшеся в воду, многая бо вода речная на лед наступи, и никакоже по леду никому поступити невозможно, и многие люди в проушинах потонуша». Потеря большей части осадной артиллерии, утонувшей в Волге в самом начале похода, не сулила больших успехов задуманному предприятию. Несомненно, именно это обстоятельство вынудило царя вернуться в Нижний Новгород, а затем в Москву. Оставленная на Работке армия двинулась дальше и, соединившись 18 февраля на р. Цивиле с полками Шах-Али, достигла Казани. В битве на Арском поле воинам Передового полка князя С. И. Микулинского удалось разбить войско хана Сафа-Гирея и «втоптать» его остатки в город. Однако отсутствие осадного «наряда» вынудило русских военачальников, простоявших под стенами ханской столицы 7 дней, отступить к своему рубежу.