Люди в голом - Андрей Аствацатуров

В самом деле, друзья, пора заканчивать. И развязка, которую я вам предложу, будет драматичной, призванной очистить обеспокоенные зрительские души трагическим действием.

Пусть произойдет то, что должно произойти. Пусть победит добро. Пусть настоящий герой восторжествует. Итак, занимайте места согласно билетам. Свет гаснет. Через несколько секунд поднимется занавес. И еще… Помните, дорогие мои, занавес поднимается не только на сцене. Он поднимается внутри нас самих.

Действующие лица:

Григорий — 30 лет. Широкоплечий мужчина. Рост средний. Признаки волос на голове и вообще какой бы то ни было растительности на лице отсутствуют.

Чирик — 18 лет. Приятель Григория. Высокий полноватый парень. Постоянно жует жвачку. На протяжении почти всей сцены находится на одном и том же месте. В какой-то момент делает три шага вперед, но тут же возвращается на исходную позицию.

Андрей А. — 31 год. Молодой человек в очках. Телосложение субтильное.

Митя Гомельский — 38 лет. Коренастый брюнет. Щеки покрыты трехдневной щетиной.

Все четверо одеты более или менее одинаково: синие джинсы, черные кожаные куртки, кроссовки.

Сцена представляет собой небольшой дворик между двумя нарисованными пятиэтажными домами. В глубине — детская площадка. Видны качели. Посредине сцены — повернутая задом к публике скамейка. На ней спиной к зрителям сидит Андрей. Он дважды поднимается со своего места и снова садится обратно. Несколько раз достает сигареты, но закурить так и не решается.

Из глубины сцены появляются Григорий и Чирик. Они медленно идут в сторону Андрея. Григорий на ходу громко разговаривает по мобильному телефону.

Григорий: Да, блин… Мы уже тут… нах… Все, короче, выясним. Я отзвонюсь (сует мобильный телефон в карман).

Оба подходят к Андрею. Чирик чуть отстает, оказывается за спиной Григория в трех шагах. Останавливается. Жует жвачку. Григорий подходит к Андрею почти вплотную.

Григорий (усмехаясь): Здорово, овца! (Повернувшись, Чирику) Это точно он?

(Чирик кивает.)

Григорий (Андрею): Ты…это… нах… подумал?

Андрей (наивно): Над чем?

Григорий (повернувшись к Чирику): Толик меня предупреждал, что он тупого включать мастер…

Андрей (нервно): Я не понимаю, что вам нужно.

Григорий (снова Чирику): Глянь, Чирик… он… это… нах… не понимает. (Громко вздохнув.) Не понимаешь — объясним.

Резко бьет Андрея по лицу. Андрей, взмахнув руками, падает. Его очки отлетают в сторону. Он продолжает лежать и не поднимается. Григорий, мельком бросив взгляд на распростертого Андрея, достает мобильник из внутреннего кармана куртки и начинает сосредоточенно набирать номер.

Григорий (глядя в пол): Так… блин…

На сцену с правой стороны влетает Митя Гомельский. Григорий резко вскидывает голову, потом пытается закрыться рукой с телефоном, но не успевает. Митя наносит ему удар в челюсть. Григорий падает и роняет мобильник. Чирик на мгновение перестает жевать и делает шаг в сторону Мити. Григорий со стоном, закрыв лицо руками, катается по сцене.

Митя (грозно Чирику): Вернулся обратно!

Чирик, чуть помедлив, возвращается на прежнее место.

Андрей (приподнимаясь и закрывая ладонями лицо): Митя!

Митя: Щас, Андрюха! (Подбирает с пола мобильник Григория.) Але! Кто? Хуй в пальто! Абонент, блядь, вне зоны действия сети! (Швыряет мобильник изо всех сил об пол сцены. Мобильник разлетается на куски.)

Андрей (тяжело дыша и шмыгая носом): Митя!

Митя (сердито): Погоди, Андрюха!

Чирик внимательно наблюдает за сценой, не переставая жевать. Митя походит к Григорию. Тот лежит без движения и стонет, прижав ладони к щекам. Митя смотрит на Григория сверху. Откуда-то слева из-за сцены доносятся крики: «Драку устроили! Хулиганье проклятое!»

Голос, принадлежащий пожилому мужчине (сверху): Милицию вызвать?!

Митя (повернувшись в ту сторону, откуда слышен голос): Давай, батя, вызывай мусоров! (Слегка пинает ногой лежащего Григория.) Будем паковать клиента!

Чирик (повернувшись в ту же сторону): Не надо милицию! Все в порядке!

Митя (Григорию): Мущщина, подъем! (Григорий не реагирует. Митя хватает его за края куртки и приподнимает.) Своему корешу, псу целлюлитному, передашь привет от Мити Гомельского! Усек?! (Григорий мычит что-то нечленораздельное.) Усек, я спрашиваю?! (Григорий в ответ стонет.) Я бы тебя лучше понял, если б ты, блядь, еще согласные произносил. Слыхал про такие? (Григорий продолжает стонать. Митя отпускает его. Смущенно Андрею.) Блядь, Андрюха… я ему, кажись, это… челюсть свернул… (помолчав)... Сам нарвался, придурок. Чистая самооборона. (Чирику, грозно) Видал, как он меня мобильником хотел ударить?!

Чирик (перестает жевать. Сглатывает): Видал…

Митя (внезапно подобрев): То-то, бараны… (Подходит к Андрею.) Ты цел? Жив?

Чирик помогает подняться Григорию. У Григория на лице кровь. Они уходят за сцену.

Митя (им вслед): Идите говна поклюйте, страусы ебаные! В мусарню заяву кинете — так я вам вторую часть балета устрою… Марлезонского… (сплевывает) уроды!

Андрей (шаря руками под скамейкой): Тут где-то очки были… сломались, наверное…

Митя (чуть отойдя, поднимает с земли очки. Разглядывает их): Да нет… Все в порядке, братан… (Помолчав, с уважением) Италия! (Сердито) Что ж ты, балбес, не закрылся?

Андрей (мрачно ухмыльнувшись): Не успел… (Упавшим голосом) Спасибо, Митя…

Митя (передразнивая): «Спасибо, Митя!» Не успел он… Клешнями проворнее двигать надо! (Рассердившись) Я тебе сколько раз говорил?! Вхерачь дома турник и подтягивай, елки, тело свое бренное! Сил набирайся! И никого бояться не придется.

Слышен звук отъезжающей машины. Сцена медленно погружается в темноту.

Митя: Все… хватит, набаловался. Поехали ко мне. Водочки попьем… Жена обед сварила…

Занавес

КОНЕЦ

2006–2008 гг.

Комарово—Коктебель