Цена человека: Заложник чеченской войны - Ильяс Богатырев

Влад же считал, что нас все равно освободят, зачем убивать человека? Я не хотел ждать. Мне было противно думать, что эти подонки получат миллион долларов.

– Как вы считаете, ваше похищение было заранее спланировано?

– Я в этом уверен. За нами следили. Правда, мы осознали это только потом. Позже нам рассказывали, что, узнав о нашем похищении, Масхадов объявил подъем сил. Нас искали. И его люди якобы прошли прямо рядом с нашим зинданом. Я этому верю. Как и тому, что Масхадов ничего не мог поделать.

Однажды он приехал в Долинское и сказал: «Я знаю, что в ваши подвалы везут заложников. Перестаньте». А те встали в позу. «Аслан, мы денег просим не у тебя, а у ненавистной Москвы, чтобы восстановить дома, вылечить раненых, одеть наших детей. И это не твое дело. Мы не спрашиваем тебя, откуда у тебя деньги на охрану и «Мерседес». К сожалению, у многих из них такой менталитет: один чеченец не может советовать другому, как зарабатывать деньги. Честь и слава тому, кто умеет.

Например, Басаев, будучи вице-премьером Ичкерии по ТЭК, хотел навести порядок, разъезжал по мини-заводам и пытался убедить чеченцев работать не на себя, а на государственный карман. Приехал к бывшему однополчанину. А тот сказал: «Мы тебя уважаем, но я остановлю свой перегон нефти, когда я и мои ребята будут ездить на таких джипах, как ты». И Басаеву нечего было ответить.

Беседа военного обозревателя «Новой газеты» майора Вячеслава Измайлова с корреспондентом телекомпании «ВиД» Ильясом Богатыревым.

В. И.: Вас захватили 11 июня. А на следующий день вместе с Лечи Идиговым я вылетел в Грозный и был у министра внутренних дел Казбека Махашева. Он рассказал, что часа за два до твоего захвата беседовал с тобой. Вы говорили о твоем участии в освобождении четверых журналистов из «Радио России» и ИТАР-ТАСС.

И. Б.: Да, только все произошло не через два часа, а минут через сорок после беседы с Махашевым. Интересно, что он обо мне говорил?

В. И.: Все официальные лица Чечни, в том числе и Казбек, выражали недовольство твоим не санкционированным ими участием в освобождении Загнойко, Архипова, Мамулашвили и Зельцера.

Казбек Махашев на тебя зла не держал. Он сказал тогда, что политика политикой, но он считает тебя своим другом и сделает все для освобождения. И показал мне найденную в твоих вещах схему освобождения четверых журналистов.

И. Б.: Да, это схема Магомеда Талбоева.

В. И.: Было ли у тебя ощущение, что за вами следят? Мне Казбек Махашев также сказал, что ты отказался от его услуг по вашему размещению и обеспечению охраной.

И. Б.: Мы с Владиком Черняевым остановились у одного из близких к Шамилю Басаеву командиров – Асланбека Абдулхаджиева, живущего в здании МВД. Но Асланбек не гарантировал нашу безопасность. Тогда я попросил об этом командира роты охраны при МВД Чечни, и он тут же прислал нам бойца с автоматом. Один день – 10 июня – он нас сопровождал. Но водителя мы наняли случайного, так как старых знакомых я не нашел.

11 июня после беседы с Махашевым мы поехали за нашим охранником. Он живет на улице Ленина, напротив грозненской церкви, в девятиэтажке. Водитель знал, где живет охранник, и пошел за ним, а мы с Владом ждали в машине. Тут подъехали две бежевые «шестерки» без номеров. Я сразу все понял и крикнул Владу: «Выходи!»

В. И.: Зачем? Чтобы бежать?

И. В.: Надо было что-то делать. Шел двенадцатый час дня. Я заскочил в подъезд дома, бросился вверх по лестнице, чтобы спрятаться в какой-нибудь квартире.

За мной бежал человек с автоматом и кричал: «Ваши документы!» Я вынужден был остановиться, потому что он мог стрелять… Вижу, что внизу схватили Влада. Человек с автоматом приставил ствол к моей груди и еще вытащил пистолет.

Я спустился к машине и там попытался сопротивляться, чтобы привлечь внимание людей. Меня несколько раз ударили прикладом по голове, я упал, схватил за ногу одного из бандитов. Он закричал: «Отпусти ногу!» Меня били прикладом. Никто на помощь не пришел. Нас с Владом затащили в машину, завязали глаза полотенцами и повезли.

В. И.: В каком месте вас спрятали?

И. Б.: По времени и направлению движения я понимал, что мы отъехали километров двадцать от города. По-видимому, в район поселка Долинского.

Нас провели в дом. Развязали глаза. На книжной полке я увидел учебник природоведения за третий класс со штампом «Долинская средняя школа». Значит, я не ошибся.

Там мы были двое суток – с 11 по 13 июня. А потом нас с завязанными глазами вывезли.

Новым пристанищем стала яма два на два метра и два метра в глубину. Яма была накрыта трубами с припаянными металлическими листами, а стены обтянуты металлической сеткой. На земле несколько досок, грязный матрас. Из ямы нас не выпускали даже в туалет. Здесь мы просидели 16 дней – до 29 июня. Видимо, поблизости было болотистое место, потому что квакали лягушки.

Затем нас перевели в какой-то дом. Там было электричество. Сухо и тепло.

В. И.: Была ли возможность побега? Общались ли вы с теми, кто вас сторожил? Что это были за люди? Чем вас кормили?

И. Б.: Кормили рыбными консервами, иногда тушенкой, хлебом.

Был момент, когда на двое суток дали 13 огурцов и буханку хлеба. Чай приносили в большом китайском термосе. У меня мелькала мысль использовать его в качестве орудия для побега: дать им по голове и убежать. Но Влад меня не поддержал, мы даже слегка поссорились.

Охранников было четверо, дежурили они по двое в смену. Среди них были и наркоманы. Один – ему 30 лет, но выглядит на все 50 – любил после принятия очередной дозы заглянуть к нам пообщаться.

В. И.: Знали ли они, кого охраняют?

И. Б.: Знали, что мы журналисты из «Взгляда».

В. И.: Какие деньги они получали за вашу охрану? Нельзя ли было им предложить побольше, чтобы дали возможность бежать?

И. Б.: За две недели охраны им платили по $5000 каждому. Я предложил больше. Но мне ответили: «Зачем деньги, если не будет головы?»

…26 июля мы услышали шум и крики. Разрубив металлические завесы на окнах и выбив решетку, к нам ворвались вооруженные люди, одетые в турецкий камуфляж. Они нам кричали: «Мы – шестой отдел! Быстрее на улицу!» Во дворе стояли три милицейских уазика и иномарка с мигалкой. Мы обрадовались, думали, это освобождение.

Однако нас вывезли в Грозный, в район поселка Мичурина, и поместили в частный летний домик из трех комнат и кухни. Тут мы пробыли до 4 августа…

Похоже, нас постоянно перевозили с места на место, чтобы спрятать не столько от официальных силовых структур, сколько от конкурирующих банд.

А последнее наше пристанище – где-то в районе Горагорска. Туда нас вывезла первая банда, которая нас снова перехватила.