Девочка сталкера. Часть 2 - Инна Стужева

кажется, что проще было бы дать ему умереть, чтобы потом он ожил как ни в чем не бывало, без всех этих ран. Но вдруг… вдруг, без своей силы он бы не смог этого сделать? Восстановиться. У кошек много жизней, но даже эти жизни в конце концов заканчиваются. Всё имеет свое начало и свой конец.

А если бы он снова попал в такую реальность, из которой не смог бы вернуться? Как не мог вернуться из той ужасной. Что там происходило, и кто сделал это с ним?

Медальон, который дала мне Мадлена, все же слетел с шеи, а я даже не заметила в какой момент это произошло.

Это значит, я навряд ли смогу с той же легкостью его отыскать, случись что.

Я даже не знаю, как нам вернуться назад. Но как раз это волнует меня сейчас меньше всего. Главное, чтобы он очнулся.

***

Отталкиваюсь от ствола, поднимаюсь на ноги и снова подхожу к Демиду. Опускаюсь перед ним на колени.

Сейчас вечер. И хоть я и обладаю даром исцеления, я ни черта не знаю о том, как выживать в экстремальных природных условиях. Сколько дней человек может провести без воды? А без еды?

Воду я все же нашла. Небольшой ручеек, протекающий в десятке метров от той поляны, на которой мы расположились. Я пью из него, чтобы поддерживать силы, и этой же водой пытаюсь напоить Демида. По факту лишь смачиваю ему время от времени губы.

Почему он до сих пор не исцелился?

Может, ему нужно поесть?

Сама я не испытываю голода, не до того.

Мне кажется, что сил поднакопилось достаточно и я уверенно седлаю Демида. Располагаю руки на его мускулистой груди.

За это время я изучила все узоры его тату и думаю, что могла бы воспроизвести их по памяти, если бы умела хоть сколько-нибудь сносно рисовать. Но в моей голове они точно надолго, навсегда.

Я наклоняюсь поближе к Демиду и начинаю скользить ладонями к его шее, зарываюсь пальцами в короткий ежик волос.

Меня охватывает ненормальное жгучее желание, мне хочется, чтобы он очнулся и хочется заняться с ним сексом сразу же, как только это произойдет.

Мне просто необходимо… окунуться в его страсть. Почувствовать его в себе.

Я склоняюсь над его лицом, почти касаюсь своими губами его губ.

Ладно не почти. Я касаюсь.

Но тут же нахожу в себе силы отстраниться. Я еще не совсем слетела с катушек, чтобы вот так… мне стыдно от самой себя и от тех эмоций, что накатывают на меня рядом с ним.

— Демид, если ты не придешь в себя, клянусь, я тебя убью, — выдыхаю я.

— Забирай обратно свои гребаные силы и в следующий раз держи их при себе, ты понял?

Мне хочется ударить его. Схватить и тормошить. И плевать на все последствия.

И я луплю его по груди. Обзываю его разными словами, кричу на него.

Потом я, в очередной раз, отдав ему свои силы, просто скатываюсь с него и остаюсь лежать рядом почти таким же, как и он, безликим неподвижным телом.

Вечер плавно переходит ночь, а я все еще не в силах пошевелиться.

Надо быть осторожнее, думаю как-то отстраненно.

На этот раз я перешла границу, отдала почти все, так что сама еле дышу.

Или уже не дышу? Умираю?

К черту, еще немного и я действительно захочу умереть. Нормально я отдала. Просто теперь понадобится немного больше времени, чтобы восстановиться.

Просто нужно провести некоторое время в неподвижности, немного поспать.

***

Я просыпаюсь и едва открываю глаза, как их нещадно слепит солнце, заставляя зажмуриться. Сколько же я была в отключке? Неужели всю ночь? Во всем теле слабость, голова гудит.

Я поворачиваю голову сначала в одну сторону, потом в другую и сердце пропускает удар за ударом.

Демида рядом со мной нет.

Черт бы меня побрал, его нет.

Не думая больше ни о чем, я вскакиваю на ноги и начинаю озираться по сторонам. И вижу его, идущего ко мне со стороны ручья. Он натянул обратно свои штаны, которые я успела постирать и высушить, но он без футболки. От нее оставались какие-то лохмотья, так что пришлось ее выкинуть.

Я замираю и слежу за его приближением, словно завороженная. На его теле нет ни ран, ни ссадит, ни кровоподтеков. Только загорелая кожа, мышцы и неизменные тату.

При взгляде на него я вся дрожу, он же смотрит скорее… равнодушно. Впрочем, как и всегда. Это ведь не означает, что он…

Тут же в голове пролетают слова его мамы насчет потери памяти.

А вдруг… а что, если…

Демид подходит и встает прямо напротив меня.

— Привет, — говорю я и силюсь улыбнуться.

— Привет.

Он продолжает рассматривать меня ничего не выражающим, но все же мужским взглядом, а я вдруг понимаю, что не совсем готова к тому, что меня станут изучать настолько пристально.

Я не расчесывалась двое суток, не переодевалась. Не чистила зубов. В общем, прямо скажем, я далеко не в лучшей форме сейчас.

— Мы знакомы? — спрашивает Демид, а у меня все ухает вниз.

— Я…

Все же, как бы не силилась, ответить, но я теряю дар речи. То есть, совсем не могу говорить.

Он подходит ближе.

Проходится глазами по всему моему лицу, задерживаясь на губах на секунду дольше, чем положено. Но тут же возвращается к моим глазам.

— Как тебя зовут?

— Я…

И снова не могу ничего произнести, кроме приглушенного маловразумительного звука.

Он ждет.

Я вижу, что он успел умыться, капли воды на его торсе и лице еще недостаточно просохли. Похоже, что он чувствует себя совсем неплохо.

— Так что, скажешь мне свое имя?

— Ульяна, — отмираю я, наконец. — Меня зовут, Ульяна. А… тебя?

Он раздумывает пару секунд, потом пожимает плечами.

— Пока не знаю. Башка трещит так, что ничего не могу вспомнить. Что мы пили вчера?

— Я… не знаю. То есть, ничего.

Боже, похоже все хуже, чем я думала. А он мне не верит.

— Это ты меня напоила?

Отрицательно мотаю головой.

— Ты откуда? Из Тарграда? Черт, не помню ничего. Но точно знаю, что я никогда не остаюсь со шлюхами до утра.

— Что?

Вот тут я уже не выдерживаю и даже подскакиваю на месте. Все мои слабость и недоумение испаряются в одно мгновение, словно по щелчку.

— Что таращишь глазищи? — продолжает Демид и снова морщится, будто его и правда беспокоит сильная головная боль.

— Ты ведь спала со мной. Разве, нет?

Мое лицо