Приговор полковника Гурова - Алексей Макеев

Эта наивная мысль и стала решающей. Теперь Максим и сам не мог понять, как сумел дать уговорить себя Алику. Но он всегда привык слушать его. Одним словом, по плану Алика, он подпоил Наталку и приложил к нужному ключу кусок пластилина, который дал ему Алик. Он даже не интересовался, где тот потом взял готовый ключ – настолько ему все это было неприятно. Но Алик всегда умел заводить самые разные знакомства, поэтому Максима не удивило наличие у Алика нового ключа.

Лезть в дом нужно было ночью. Перед этим Максу требовалось совершить еще одну подлость: подсыпать снотворное в самовар, из которого по вечерам пили чай супруги Костенко. Сделать это оказалось несложно: вечером Макс, как обычно, навестил Наталку, которая совершенно ни о чем не подозревала.

План был спонтанным и мог провалиться в любой момент. Им могло крупно повезти, а могло и ничего не получиться. И в этом случае оставалось только надеяться на быстроту своих ног…

Но все прошло гладко.

– Видно, сам бог на нашей стороне! – прошептал Алик, доставая из открытого сейфа сумку и расстегивая молнию.

«Скорее черт», – мрачно подумал Максим.

Вид шальных денег его совершенно не радовал. К тому же было ужасно страшно, хоть он и выпил для храбрости. Ему хотелось поскорее покинуть это место, и он все время тянул Алика за рукав.

Вышли они так же, как и вошли, – через окно. Макс перекинул другу тяжелую сумку и спрыгнул сам. В доме все крепко спали и ничего не слышали.

Отойдя на безопасное расстояние, Алик сказал деловито:

– Так, сейчас расходимся. Ты бери сумку, а у меня еще тут небольшое дело есть. Мне с сумкой показываться не стоит. И вообще, уезжать нам нужно порознь. Встретимся с тобой на берегу через полчаса, деньги поделим и разойдемся. Алевтина думает, что я уже свалил – вот пусть так и думает. Я ей в Москве эсэмэс сброшу, что между нами все кончено. Тем более что моя миссия выполнена. Давай, до встречи!

Все эти полчаса Максим не знал, куда деть пресловутую сумку. Она буквально жгла ему руки, и он не мог дождаться момента, чтобы передать ее Алику. Придя на пляж, он искал глазами своего приятеля, но того нигде не было. И только спустя несколько минут он наткнулся в темноте на его тело…

Не помня себя от ужаса, совсем растерянный и насмерть перепуганный, Максим бегом рванул с пляжа. Машинально нащупал в кармане новенький ключ от сейфа, оказавшийся у него, достал и швырнул в море.

Бежал он быстро, даже не ощущая тяжести сумки на плече.

Наконец заметил на дороге попутку, остановил ее, проехал несколько километров, потом пересел на другую, пока в конце концов не добрался до аэропорта и не улетел в Москву, купив билет на деньги, оставшиеся от зарплаты в ресторане. Открывать сумку он даже не посмел.

* * *

– И ты вот так, с сумкой, наполненной деньгами, ехал на попутках? – удивленно спросил Гуров.

– Ну да, – кивнул Максим.

– Тебе крупно повезло, парень. Тебя сто раз могли пырнуть ножом или проломить голову, – заметил полковник.

Максим развел руками:

– Я не думал об этом. Мне хотелось только поскорее убраться оттуда. Вы мне верите?

– Не знаю. Давай-ка сперва ты мне ответишь еще на ряд вопросов. Когда осматривал тело Алика, ты ничего не трогал?

– Нет.

– Алик говорил, что у него еще какое-то дело – он собирался с кем-то встретиться на пляже?

– Да, мне так показалось. Но я не представляю, с кем. Он отдыхал там с Алевтиной. Может быть, с кем-то из пансионата? Учитывая, как он скоро заводил всякие знакомства, может, он успел еще какую-то авантюру провернуть без меня? Я уже ничему не удивляюсь!

Гуров задумался.

– Что он имел в виду, когда говорил, что его миссия закончена? – спросил он.

– Не знаю. Алик не посвящал меня в эти дела.

– Ты их фотографировал вместе с Алевтиной?

Максим вспыхнул:

– Откуда вы знаете?

– Я, братец, многое знаю, если ты еще не понял! Как он это объяснил?

– Никак, – пожал плечами Максим. – Сказал, так надо и чтобы я снимал так, чтобы она ничего не заметила. Камеру он мне сам дал. Куда потом дел – не знаю.

– Что тебе вообще известно о его делах?

– Да почти ничего! Алик был себе на уме. Мог болтать много, но в дела свои не посвящал. Он на этих женщинах как-то деньги зарабатывал, но как – я не знаю.

– Ты видел когда-нибудь рядом с ним незнакомых людей? Можешь описать?

Максим наморщил лоб.

– Вроде нет… Хотя однажды мы с ним сидели в центре, и он отошел в сторону, сказал, подожди минутку. Подъехала черная машина, Алик к ней подошел и о чем-то поговорил с водителем. Но кто сидел за рулем, я не разглядел.

– А что за машина?

– «Тойота», по-моему. Я еще спросил у Алика, мол, кто это у тебя на такой крутой тачке разъезжает? А он усмехнулся и говорит: «Партнер по бизнесу. Только жадный очень. Но я его отучу от этого!»

– Интересно… И ничего не уточнил больше?

– Нет.

– Зачем он приехал в Крым? Только ли отдохнуть?

– Не знаю!

– Ты уверен, что Алик заранее не планировал ограбление кафе?

Взгляд Максима снова стал испуганным.

– Не может быть… – пробормотал он. – Да нет, ерунда! Откуда он мог знать про деньги, про то, что я познакомлюсь с Наталкой? Нет, все спонтанно получилось. Я даже не верил, что у нас получится. И лучше бы не получилось, – вздохнул он.

– Но Алик говорил Саше, что рассчитывает привезти из Крыма деньги! Какие деньги он имел в виду?

– Не знаю! Вот ей-богу, ничего больше не знаю! Я вам и так как на духу все рассказал!

Похоже, Максим и впрямь больше ничего не знал о делах своего друга. Гуров посмотрел ему прямо в глаза и спросил:

– Где деньги?

Светлов вздохнул и полез в шкаф, доставая оттуда матерчатую сумку – баул. Положив ее перед Гуровым, повторил:

– Я ни рубля оттуда не взял.

– И ты хранил ее здесь? Где, кроме тебя, еще живет пять человек? – продолжал удивляться Гуров.

– Ну а куда мне еще было ее девать? – спросил Максим.

– Ну ты точно безбашенный! Но какой везунчик, а? Это ж просто чудо, что у тебя ее не сперли!

– Никого не было. Ребята все на работе. Я только недавно прилетел…

Гуров расстегнул молнию и увидел аккуратно перетянутые резиночкой пачки денег. Он не стал их пересчитывать, да и неизвестно ему было, какая точно сумма, собранная семьей Костенко, хранилась в сумке. Он снова посмотрел на Максима. Тот в ответ сверлил его вопросительным, тревожным взглядом. Наконец, не выдержав, Максим спросил: