Урок двойного подчинения - Амира Ангелос

Я благодарна ему за минуты счастья. И за малыша, которого ношу под сердцем, которого увижу совсем скоро. Девятый месяц. Живот уже совсем большой. Мальчик. Я уверена, он будет похож на Мишу.

Все мое существование направлено на сына. Лето в деревне прошло прекрасно, я много проводила времени на свежем воздухе, собирала ягоды, помогала с огородом. Токсикоз был поначалу, но давно прошел.

Забот в деревне столько, что некогда думать о своем самочувствии. Да и о вещичках для малыша надо было позаботиться заранее. Главное, я и зарабатывать научилась.

С милой бабули, за которой я ехала ухаживать поначалу, я поняла, что не смогу брать деньги. Потому что она мне, во-первых, помогала даже больше чем я ей. А во-вторых, стала родной. Зато проведя в дом интернет, я стала неплохо зарабатывать на частных онлайн уроках. Идею подкинула мне Наталья. Я с радостью уцепилась за нее.

Зимой в деревне непросто, физический труд очень выматывает. Нужно носить дрова, топить печь. Хорошо, что в свое время Анна Сергеевна позаботилась о том, чтобы сделать скважину и провести в дом воду. Также была и колонка. Поэтому, можно сказать у меня были все условия для жизни с малышом. Поликлиника далековато, поэтому подумываю в ближайшее время купить машину. Но с другой стороны – соседи, большая семья, очень отзывчивые. Детей у них много, аж десять, так что мотаются в город часто. И меня берут по первой просьбе. В старенькую маршрутку, принадлежащую соседской семье, влезает много народу. На ней также дружно ездим по грибы да по ягоды.

* * *

Сегодня мне почему-то особенно тревожно. Анна Сергеевна поехала на неделю с детьми да внуками повидаться. Как назло интернет отключили, урок сорвался. С Наташей связи нет. Чувствую себя ужасно одиноко, еще и живот тянет. Рожать мне рано, но девятый месяц пошел, в любой момент надо готовой быть…

Подумываю пойти к соседям, они звали на ужин. Одной есть тоскливо… Делаю шаг к двери, открываю ее…

Дальше, как в замедленной съемке, вижу направляющуюся к дому мужскую фигуру. Заросший, волосы торчат в разные стороны. На улице дождь, но мужчина даже капюшон не накинул. Он впивается в меня глазами, замирает.

И тут я делаю шаг назад, резко захлопываю дверь.

Я знаю кто это. Я прокручивала в своей голове эту встречу миллион раз!

Встречу, которая никогда не должна была состояться в реальности!

Почему? Почему сейчас? Неужели Наташка предала? Ведь мы с ней сто раз обсуждали… Она, конечно, спорила со мной…

Могла ли она отыскать Мишу?

Раздается стук в дверь. Негромкий, даже робкий. Но я подпрыгиваю, сердце бешено стучит о грудную клетку… Меня колотит, но это не страх. Я оставила страх так далеко позади, что уже и не помню, что это такое. Потому что боль от разлуки с любимым куда сильнее любого кошмара…

Стук в окно. Одна из створок приоткрыта.

- Даже в дом не пустишь? – голос полный боли, такой родной, любимый. – Знаю, что виноват, малышка. Но не думал, что на порог не пустишь…

Мне становится стыдно. Веду себя как ребенок. Забилась в кресло, обхватила руками живот… Встаю, охаю от тянущей боли внизу живота. Последние дни она периодически возникает. Даже доктора вызывала. Та предложила госпитализацию, но сказала страшного ничего нет. Я лежала в прошлом месяце на обследовании. Сказали беременность протекает идеально.

Миша увидит мой живот!

Эта мысль так волнует, что иду к двери бесконечно медленно, на ватных ногах… Вдруг пронзает страх – вдруг Миша уехал, пока я тут ковыляю, как космонавт по Луне, в скафандре.

Распахиваю дверь. Миша сидит на пороге, спиной к двери.

Вскакивает. Впиваемся глаза в глаза. Жадно. Внутри растет трепет, в горле комок, как же хочется броситься ему на шею.

- Впустишь? Я голодный…

- Входи, - получается ответить только шепотом, голос сел, словно я долго кричала.

Меня поражают глаза, смотрящие на меня пристально. Голодные, словно Миша не ел целый месяц… Они блестят диким светом.

Поворачиваюсь спиной, тороплюсь на кухню, начинаю накрывать на стол, эти простые хлопоты отвлекают меня от дрожи внутри, которая все нарастает.

Миша останавливает меня, берет за руку. Хлеб падает из рук.

- Ты беременна…

Это не вопрос, констатация факта.

- Ты поэтому убежала? Это ведь мой ребенок?

- Может ты поешь сначала?

- Боюсь не смогу.

Его голос звучит все глуше.

- Можно мне… коснуться?

- Что?

- Я хочу дотронуться до твоего живота…

Несмотря на всю неожиданность и внешний вид Михаила: бледный, темные круги под глазами, я не чувствую страха. Только радость, трепет внутри. Мне хочется задать ему тысячу вопросов… И в то же время – не спрашивать ни о чем. Просто сидеть в тишине, наслаждаясь его присутствием. И да, я тоже хочу коснуться его. Чтобы убедиться, что это не сон…

Он вдруг садится за стол, обхватывает голову руками. Выглядит таким подавленным, измученным. Прикладываю тыльную сторону ладони к его щеке.

- Ты весь горишь, - произношу дрожащим голосом. – Мне кажется у тебя высокая температура.

- Я просто не спал… сутки… или трое.

- Почему?

- Искал тебя. Боже, Алиса, сколько я тебя искал…

- Прости. Я поищу аспирин. И градусник. Поешь… сделаю бутерброд…

Начинаю суетиться, перед глазами все расплывается, и я понимаю, что от слез.

Когда возвращаюсь на кухню, понимаю, что Миша не притронулся к сделанному мной бутерброду. Он сидит с закрытыми глазами, откинувшись на спинку стула. Словно спит.

Дотрагиваюсь до его плеча, и он вздрагивает. Сильно. Начинает содрогаться.

- Почему ты так дрожишь? Ты меня пугаешь…

Машинально прикладываю ладонь к его лбу, пытаясь остудить его.

- Малышка…

Миша вдруг встает, а потом опускается передо мной на колени, прижимаясь щекой к моему животу.

- Как ты нашел меня? – спрашиваю, пытаясь хоть немного отвлечься.

- Нанял детектива. Вычислил твою подругу. Это заняло много времени… слишком много.

- Прости… Я думала, что так лучше.

- Я заслужил. Все эти мучения заслужил. Напугал тебя…

- Нет! Ты не виноват!

- Только я.

- Не спорь, - возражаю мягко, но упрямо. - Ты никогда не пугал меня.

- Да ну? - Его рука обнимает меня, согревая теплом. - А вот ты меня пугаешь, крошка, пугаешь до смерти.

Как сильно я его люблю… До безумия, до боли, до головокружения. Когда он вот так стоит передо мной на коленях, мне кажется у моих ног целый мир. Меня вдруг простреливает боль, очень сильная. Вскрикиваю. Между ног становится очень мокро, испуганно охаю. Миша вскакивает на ноги.