Глобалия - Жан-Кристоф Руфин

НАКАНУНЕ БЫЛ ПРАЗДНИК СЛАБОСЛЫШАЩИХ, самый тихий в году, так что Кейт и Анрику никак не удалось бы повидаться, не привлекая к себе внимания.

К счастью, на следующий день начинался Праздник дождя, которого все в Глобалии очень ждали. По всей стране должны были пройти бесчисленные праздничные шествия и рекламно-развлекательные представления, и затеряться в этой суматохе не представляло особого труда.

Весь церемониал Праздника дождя был строго расписан и из года в год оставался неизменным. Сначала по всем каналам передавали торжественную речь короля и королевы праздника, избранных из числа звезд спорта и шоу-бизнеса. В соответствии со своим имиджем они изъяснялись с большей или меньшей изысканностью. Но финал речи всегда звучал одинаково. В нем подчеркивалось, какое это великое счастье — жить в Глобалии, где круглый год над всеми сияет безоблачное небо. Затем по единому сигналу выключались одновременно все пушки для разгона облаков. Небо над стеклянными куполами темнело, свет внутри гас. Толпа визжала и стонала от восторга. В грозовом полумраке виднелись только мерцающие табло с рекламой спонсоров. Самые популярные марки геля для душа, одежды, салфеток, напитков присоединялись ко всеобщему бурному веселью. Когда снаружи по стеклу начинал барабанить настоящий дождь, внутри муниципальные службы включали разбрызгивающие противопожарные установки. Тысячи тонких струек орошали площади, улицы и переулки. Начинались праздничные шествия, веселая толкотня. Мужчины и женщины с обнаженным торсом и мокрыми волосами пели и пританцовывали на ходу.

Пробираясь к месту встречи, Кейт поравнялась с процессией таких весельчаков. Она шла опустив глаза, чтобы не видеть обращенных на нее злобных взглядов. Девушка прекрасно знала, что в толпе ненависть к молодежи растет и может легко выплеснуться наружу. Участники шествия в большинстве своем принадлежали к поколениям с большим будущим. Они обожали кричать, как дети, и всячески демонстрировали юношескую жизнерадостность. Но стоило им повстречать настоящих юношу или девушку, как они приходили в такое злобное неистовство, что в любую минуту могли потерять контроль над собой. Участившиеся в последнее время случаи нападения на молодежь почти всегда происходили как раз в таких обстоятельствах. А потому, как только на город обрушились струи воды, Кейт накинула на голову шаль. Она надеялась, что это убережет ее от воды и поможет скрыть лицо.

Та же мысль пришла в голову и Анрику. На лицо он надвинул широкополую шляпу, украшенную лентой и пером, а сам задрапировался в черный фетровый плащ.

— Где это ты раздобыл такой наряд? — со смехом спросила Кейт.

— Привез из Каркассона, — ответил Анрик таким тоном, что сразу стало понятно, что шутить на эту тему он не намерен.

В любое другое время эта немыслимая шляпа и старая накидка выглядели бы вызывающе и не только не помогли бы ему остаться незамеченным, но и привлекли бы к себе всеобщее внимание. Но на Праздник дождя многие наряжались в костюмы, вообще говоря предназначенные для двух других праздников: для Дня масок, который некоторые все еще упорно называли карнавалом, и для Праздника привидений, иногда по привычке именовавшегося хеллоуином. Так что в тот день никто бы особенно не удивился, увидев монашку и кавалера со шпагой, облокотившихся о перила огромной террасы с видом на промокшие от искусственного дождя сады.

Анрик слегка раздвинул свой плащ, и Кейт увидела у него в руках маленький блокнот и обкусанную со всех сторон ручку в виде ракеты.

— Не будем терять времени. Расскажи мне все, что тебе известно.

Кейт стало не по себе. Толпа внизу танцевала под дождем, испуская все более пронзительные крики. Было довольно темно, и от необычной влажности кондиционированный воздух сделался неприятно прохладным. В подобной обстановке девушке меньше всего хотелось откровенничать с кем бы то ни было, рассказывая о любви, которая переполняла ее сердце. Но Байкалу нужна была помощь, а благодаря Анрику у девушки появилась хоть какая-то, пусть и ничтожная, возможность действовать. Во всяком случае, так было лучше, чем в одиночку.

Сначала Кейт поведала об их неудавшейся вылазке в антизону. Анрик быстро водил своей ручкой по бумажным листкам. Собственно, девушка мало что могла рассказать. С тех самых пор она так больше и не видела Байкала. Ее саму допросили офицеры Социальной безопасности, не назвавшие своих фамилий. С ней обошлись вполне вежливо и отвезли домой к матери, настойчиво посоветовав впредь держаться от всего этого подальше.

— Как давно ты знаешь Байкала?

— Восемь месяцев и шесть дней.

— Это совсем немного.

Ей хотелось возразить, что если каждый день шаг за шагом повторять в памяти пройденный путь, лелея каждое мгновение, проведенное вместе, каждое произнесенное слово, каждое прикосновение, то срок этот покажется огромным. Но она решила, что уместнее будет придерживаться внешней канвы событий.

— Мы познакомились в день славы моей подруги из Анкориджа.

С тех пор как была запущена в действие «Программа по искоренению безвестности», каждый гражданин по результатам общенационального розыгрыша мог стать главным героем специальной часовой программы на одном из нескольких сотен глобалийских каналов. В этой передаче его всячески чествовали, а он высказывал свое мнение обо всем на свете. Зрители смеялись и аплодировали. Первое время эти программы вызвали всплеск энтузиазма. Но очень скоро их перестали смотреть даже родственники главных героев. Счастливые избранники являлись в студию в сопровождении нескольких близких друзей, которые приходили не столько поздравить их, сколько поддержать в трудную минуту. А поскольку многим так и не удавалось найти добровольцев на роль зрителей, приглашения теперь тоже распределялись по жребию и носили обязательный характер. Именно так Байкал оказался среди невольных участников программы, посвященной подруге Кейт, с которой он даже не был знаком.

— Он был в ужасном настроении, — с улыбкой сказала Кейт. — Когда он вошел, я увидела его и страшно разозлилась. Я подумала, неужели нельзя чуть-чуть постараться и улыбнуться хотя бы разок-другой?

В течение всей передачи Байкал с мрачным видом бил в ладоши всякий раз, когда в студии загоралась красная лампочка, по сигналу которой зрителям полагалось аплодировать.

— Он меня раздражал, но к концу программы я поняла, что он был единственным, на кого мне все это время хотелось смотреть. Это было глупо, — продолжала Кейт, — мы даже не были знакомы, а его мнение почему-то уже очень много значило для меня. У меня появилось странное чувство, будто я смотрю на мир его глазами. Я согласилась пойти со своей подругой, чтобы сделать ей приятное, но особенно не задумывалась о том, что это за программа. Но благодаря Байкалу я вдруг поняла, какое это глупое, бессмысленное кривлянье, и мне стало противно. Моя подруга это заметила и убежала в слезах, как только все закончилось.

Внизу полуобнаженная толпа продолжала отплясывать под струями воды, которые все текли и текли со стеклянных сводов. Из громкоговорителей уже который раз доносилась дошедшая из глубины веков песня «Singing in the Rain» на древнем англобальном языке.