Закон трех отрицаний - Александра Маринина

– Она и так никуда не денется, – успокоила егоНастя. – Ты же сокровище, Сержик, таких, как ты, делают раз в сто лет, иГуля твоя это прекрасно понимает.

– Думаешь? – с сомнением спросил он.

– Точно тебе говорю. Поверь мне, я старая и мудраячерепаха Тортила. Все обойдется, и вы помиритесь, вот увидишь.

Настя снова сунула трубку в карман, вытянула ноги и положиларасслабленные руки на мягкие подлокотники. Господи, как же хорошо! Какаятишина, покой, прохлада…

Ей показалось? Или под окном что-то влажно прошуршало?Крыса? Бродячая кошка? Или человек?

Ей стало страшно. Она совсем одна в доме, рядом лес, и окнонараспашку. Если там, за окном, человек, то кто? Кто-то из своих решил напугать?Или чужой? Зачем он стоит под окном? Чего ждет? О господи, ей даже защититьсянечем…

Каминные щипцы. Вот они, совсем рядом, встать с кресла исделать три шага, протянуть руку и взять их. Они тяжелые, чугунные, хоть начто-нибудь да сгодятся.

Да, действительно тяжелые. Одно дело поворошить ими угли, исовсем другое – размахнуться и нанести удар. Будь благодарна… Спасибо тебе,камин, за то, что ты есть, и, следовательно, рядом с тобой есть чугунные щипцы.

А если он сейчас смотрит на меня в окно, видит, как я хромаюс тяжеленными щипцами в руках, и смеется надо мной? Господи, да о чем я думаю!Черт с ним, пусть смотрит, пусть смеется, лишь бы не убил.

И вообще, что это она разнервничалась не в меру? Ещесовершенно неизвестно, что это было, может, зверек какой или вовсе слуховаягаллюцинация. Она – неспортивная и в данный момент не особенно физическиздоровая женщина средних лет, не привыкшая жить за городом, вот и мерещатся сперепугу всякие страсти-мордасти. Надо спокойно подойти к окну, выглянутьнаружу, убедиться, что там никого нет или, наоборот, сидит какой-нибудьбезобидный бродячий кот, закрыть окно, потом дойти до входной двери, заперетьизнутри замок и ложиться спать. Такой простой план.

Но почему же так трудно его осуществить? От страха телоплохо слушается, ноги не идут, руки не поднимаются. Все будет хорошо, все будетпросто отлично, никто не собирается ее убивать, она никому не нужна, одинокаяхромоножка, единственное украшение которой – обручальное кольцо.

Она собралась с силами и выглянула в окно.

От дома мелькнула чья-то фигура, похожая на тень.Послышались быстрые удаляющиеся шаги.

Значит, ей не показалось. Ну и что теперь делать? Заперетьсяна все замки, сидеть всю ночь без сна, дрожа и обливаясь потом от страха, аутром звонить… Кому? Дюжину? Лешке? Чтобы они… что? Бросили все и сидели тут сней до полного выздоровления? А может, позвонить в поселковую охрану, у них тутесть какая-то служба безопасности, Пашка оставлял ей все телефоны, в том числеи этот. Да, правильно, нужно им позвонить, предупредить, что возле домашатается какая-то неустановленная личность, пусть проявят бдительность.Территория поселка не охраняется, забора и шлагбаума нет, въезд на неесвободный, но местная служба безопасности все-таки наличествует. Интересно, длячего? Чтобы вывозить трупы после уже состоявшихся нападений? Тьфу, глупостькакая! Надо звонить.

Ей вежливо ответили, что в случае опасности она должнанажать кнопку сигнализации, в доме Дюжина таких кнопок целых пять, по всемупомещению понатыканы. Разве Павел Васильевич ее не предупредил?

– Да, – удрученно пробормотала Настя, –предупредил. Но я от страха забыла. Теперь вот вспомнила.

– Ничего страшного. Завтра к вам подойдет нашпредставитель, который устанавливал сигнализацию, и еще раз покажет вамрасположение всех кнопок. Мы прибываем на место в течение двух-трех минут послеполучения сигнала тревоги. И чтобы вы не беспокоились, мы в течение ночи будемрегулярно патрулировать ваш участок.

Мужчина из местной охраны был нетороплив, обстоятелен идействовал на Настю успокаивающе. И в самом деле, Пашка говорил ей про кнопки ипро сигнализацию, как же она забыла! За щипцы схватилась, дуреха…

Ничего с ней не случится, охрана о ней позаботится. И кнопкиесть. Но все же кто-то стоял под окном и наблюдал за ней.

Кто? И зачем?

– Это никуда не годится.

– Опять? – тоскливо спросил Антон.

Он валялся на диване в квартире Аниты и тупо таращился впотолок, изнывая от скуки и одновременно опасаясь того момента, когда придетсявступать в разговор независимо от темы. Ему вообще не хотелось разговаривать.Старые джинсы своей мятой мягкостью уютно обволакивали длинные ноги, а давнопотерявший форму джемпер – домашняя униформа, постоянно хранящаяся уАниты, – не стеснял движений, какую бы затейливую позу ни принимал Антон.Он всегда поражался тому, что Анита дома одевалась так, будто в любой моментмогли прийти посторонние. Не нарядно, но прилично. Ни разу не видел он, чтобыднем она ходила не то что в халате, а даже хотя бы в неглаженой футболке. Халатсуществовал только для первых десяти минут после утреннего пробуждения ипоследних десяти – перед сном, после душа. Всегда аккуратно причесанная итщательно одетая, чаще всего – в узкие брючки и какую-нибудь облегающуюкофточку или свитерок. И никаких украшений. Зато всегда духи и непременнооригинальная заколка, удерживающая тяжелый узел гладких шелковистых волос.

Вот и сейчас она сидела над сценарием, такая красивая, спрямой спиной и изящно изогнутой шеей, такая собранная и серьезная, словно не усебя дома, а по меньшей мере в публичной библиотеке. Ну что там опять с этимсценарием? Это, кажется, уже седьмой или восьмой вариант. Костя Островскийозвереет, если Анита снова завернет работу сценариста, которую сам Костя вродебы считает приличной, иначе не принес бы показывать.

– Что на этот раз тебя не устраивает? Тебе женравилось, когда ты начала читать.

– К тридцатой минуте весь сюжет проваливается. Сначалавсе было отлично, а потом как в вату все уходит, тускло, глухо. Нет, Антон,пусть Костя поговорит со сценаристом. Так не пойдет.

Кричевец нехотя поднялся с дивана, подошел к Аните, сидящейв кресле с папкой на коленях. Присел перед ней на корточки, положив головупрямо на листы с текстом.

– Радость моя, мне кажется, ты привередничаешь.

– Нет, – Анита отрицательно покачала головой изапустила пальцы в длинные густые волосы Антона, – вот я-то как раз непривередничаю, а добросовестно вчитываюсь в сценарий и вижу в нем огромноеколичество дыр.

– А я не вижу, – упрямо возразил он.

– Это потому, что ты ленишься.

– Я ленюсь?

– Ты, ты, милый. Я же видела вчера, как ты читал. Постранице каждые полминуты. Что ты мог понять при такой скорости?

– Я быстро читаю, – вяло огрызнулся Кричевец.

– Вот и плохо, – мягко улыбнулась Анита. –Сценарий нужно читать медленно, мысленно представляя себе каждую сцену. Тыдолжен не за сюжетом следить, а видеть, как это будет смотреться на экране. Аты, зайка, мечтал только о том, как бы побыстрее отделаться и снова залечь надиван и смотреть телевизор.