Одинокий фонарь - Екатерина Смолина

Щеки некстати полыхнули румянцем. На несколько секунд я даже растерялась от такой наглости. Но, вспомнив Максима, кривую снисходительную ухмылку сдержать не смогла. А мужчина, оценив мой насмешливый скепсис, немного напрягся. Мельком я что-то слышала о его любовных похождениях, но не заинтересовалась. Не люблю сплетни, а, выходит, зря.

– Если это все, что вы хотели со мной обсудить, то предлагаю забыть этот разговор и разойтись по разным столикам. Сегодня их полно.

Мужчина вздохнул, разведя руками, не отрывая локтей от стола.

– Жаль. Я думал, мы сходим в театр Розовского…

– Нет, – натянула вежливую улыбку.

– И тем не менее я не теряю надежды. В этом мире так мало женщин, с которыми бы хотелось проводить время…

На этот раз он не стал упрямиться и пересел за соседний столик. А вот кусочек моего шоколадного торта вдруг потерял свой волшебный вкус и неожиданно стал приторным. А уж в сочетании со сладким латте… Нахмурившись, я оглядела витрину с предлагаемыми блюдами. И на мужчину, невозмутимо обедающего своим ужасным салатом. Вот ведь – ест, и не подавится!..

В моем кабинете было по-осеннему прохладно и неожиданно пахло розами. Быстро отодвинув створку шкафа, я извлекла свое шерстяное пальто. И пока куталась в его еще холодном уюте, все смотрела на букет на своем столе. Было желание вызвать саперов и дезинфекторов одновременно.

– Даш, что у нас с отоплением? – нажала на кнопку селектора. – Когда уже включат?!

Секретарша отозвалась немного сипящим голосом.

– Сантехники сегодня запускают отопление, Екатерина Максимовна. У них возникли трудности, но к завтрашнему утру обещают наладить…

Я чихнула, едва успев выключить селектор. И… И… Снова чихнула! Все-таки прогулки под дождем не слишком романтичны. Или это аллергия на цветы?.. Вонь стоит на весь офис, – от лифта еще почувствовала, а уж здесь и вовсе едва не стошнило!..

– Вы звали, Екатерина Максимовна?

Прикрыв за собой дверь, девушка в строгом черном платье и белом пиджаке хлюпнула носом и спрятала в кулаке платок.

– От кого цветы? – кивнула я на букет.

– Курьер принес. Там записка была, разве вы не видели?

Маленькая открытка и впрямь проглядывала в зелени колючих лепестков под алыми шапками. Теперь-то я ее увидела! Но ее содержание не сулило ничего хорошего.

«Для самой прекрасной женщины на свете! А. Н.»

Андрей Нефедов. Кажется, именно так звали того любителя салатов, непонимающего слова «нет». К открытке прилагался обещанный билет в театр. Не могу сказать, что большая поклонница Розовского, но это был не самый худший вариант.

– Принести вазу? – с готовностью поинтересовалась Дарья.

Розы было жаль. Цветы ни в чем не виноваты, и выкинуть их лишь потому, что их купил и подарил незадачливый ухажер, мне показалось сродни убийству ради удовольствия.

– Заберите в приемную, пусть украшают холл. У меня на них аллергия.

Девушка немного округлила глаза, но переспрашивать не стала. Просто чудо, что я ее вырвала у своей начальницы. Хорошие секретари на дороге не валяются…

– Хорошо, Екатерина Максимовна.

– И вот что, Дарья…

– Да?.. – обернулась у дверей с букетом.

– Свяжитесь с бригадиром сантехников. Уточните, насколько затянутся их «трудности» и доложите мне…

Металлические поручни назеркаленного лифта холодили усталую поясницу даже сквозь пальто. Затылок гудел в тон вибрирующим прохладным зеркалам. День прошел быстро хотя бы для моих сотрудников, – я сократила смену общим приказом по отделу. Лучше потерять три часа рабочего времени, чем вынужденно отправить половину сотрудников на больничный. Мне, наверное, еще аукнется от шефа такой подход к делу, но виноватой я себя не чувствовала. Только совсем по-детски хотелось переодеться в пижамку и забраться в домик из одеял и подушек…

Иногда люди словно выпивают тебя до дна – простыми телефонными звонками. Кто-то ожидал немедленного ответа на неожиданный вопрос с издевкой, кому-то не понравился тон, которым ему ответил рядовой менеджер Соболев… А так хочется перестать хлюпать носом, вздохнуть наконец полной грудью без хрипа и залезть в этот чертов одеяльный домик!..

Лифт встряхнуло, и охватившая меня дрема нехотя ослабила свою хватку. Плотно прижав к телу ремешок обжигающе холодной поверхности сумки, я спрятала ладони в подмышки. Гулкое эхо и промозглый влажный холод встретили меня на стоянке. Удушливый запах бензина и машинной смазки щекотали ноздри, и разве что чей-то тихий баритон, разрушающий общий фон, отвлекал от окончательного уныния.

Дорога, смешанная с редким песком, грязью и мелкими камнями, шуршала под ногами при каждом шаге. И если утром я радовалась элегантным сапожкам на тонкой шпильке, купленным на днях, то сейчас каждая лишняя соринка под каблуком отзывалась невероятной болью в мышцах. Баритон с каждым болезненным шагом становился все ближе, а слова – все четче.

– Да прекрати… Ну поломается и даст. Тебе к спеху что ли? Да я помню про уговор. Да… Ага. Слушай, пятьдесят штук с неба не падают… Я сказал – уложу, значит, уложу, ты меня знаешь!..

Нехорошее предчувствие не обмануло меня. Вышагивая рядом с моей машиной и шурша букетом роз, по телефону с кем-то разговаривал Нефедов. Я смотрела в его бритый толстый затылок и ждала.

Наконец, он обернулся.

– Екате…рина… – запнулся он, путаясь в мимике.

Было противно наблюдать, как этот «укладыватель» пытается улыбнуться.

– А я… Это вам!.. – протянул букет.

– Оставьте себе, – раздраженно отмахнулась, протиснувшись между мужчиной и стенкой. Шероховатая холодная поверхность дверной ручки и перезвон связки ключей успокаивали.

– Катя, вы все не так поняли!..

Очень быстро он оказался возле водительской дверцы, подперев ее коленом с внутренней стороны. И я разозлилась! Небольшое движение, щелчок бардачка, и газовый баллончик уже приятно холодит руку. И чувствую я себя огнедышащим драконом, зло сопящим на противника, и не знает он, дурной, силу женской шпильки, вонзенной в так доверчиво подставленное колено!..

– Да не про тебя я говорил, не про тебя! – опасливо покосился на баллончик и отскочил назад.

Аллилуя! Дверью – щелк!.. И баритон его теперь упоительно глухо звучит, особенно за рыком и тиканьем мотора…

– Я другу плитку обещал дома уложить, а он денег не дает, говорит, потом отдаст! А я сам прорабу должен…

Мужчина провожал меня взглядом обреченного. Алый букет безвольно повис в его руке, – это последнее, что я увидела, когда выезжала. Чем подрабатывает старший менеджер в свободное от торговли время, меня совершенно не волновало. Этот человек и за день меня порядком утомил, и теперь уже не имело никакого значения, насколько искусно он улыбается и делает комплименты. У меня сформировалась стойкая аллергия на цветы, ложь и ухаживания. И, черт возьми, где, наконец, моя кроватка?!