Зойка моя! - Нонна Кухина

Но этот контракт стал для него настоящим подарком. Впрочем, и серьезным испытанием тоже. Если все пройдет хорошо, то он выйдет на орбиту успеха, ему доверят и другие, не менее пафосные, проекты. Поэтому нельзя допускать ни малейшего сбоя, ни малейшей ошибки…

Ни в коем случае!

Гена заметил, как Омар посмотрел на Варю острым, заинтересованным взглядом. На других девушек этот высокомерный араб так не смотрел. Вообще, ему всегда казалось, что Омара женщины не интересуют. И вдруг такой мужской упорный взгляд.

Варвара и вправду была лучшей моделью их агентства. Никто эффектнее ее не мог донести до зрителя все достоинства демонстрируемой одежды. Природная красота и грация, неподдельная чистота и свежесть делали ее поистине настоящей звездой. Она очень нравилась Гене, но он запретил себе даже думать о ней. Да, он мог себе позволить мимолетные, ни к чему не обязывающие интрижки с другими девчонками. Но с Варей подобное явно не пройдет. Вообще, бизнес и настоящие человеческие чувства – вещи несовместимые. Тем более модельный бизнес. В свое время Гена узнал, из-за чего убили Рокаса. У того был роман с Дианой, манекенщицей из его агентства. Во время одного из показов на Украине заказчик – напористый бизнесмен-нувориш, – что называется, «положил глаз» на Диану. Рокас не уступил ему свою подругу. И с ним разобрались. Однажды утром он сел в свой «Мерседес», повернул ключ зажигания и… взлетел на воздух. Даже хоронить было нечего.

Да-а, кажется, Омар всерьез заинтересовался ослепительной гордячкой…

Гена вспомнил, как он впервые увидел Варю. Ей тогда было шестнадцать лет, и она уже выделялась среди своих сверстниц царственной осанкой, густой русой косой (позже в контракте будет специально оговорено, что она не имеет права отрезать косу), умопомрачительно тонкой талией (пятьдесят пять сантиметров), белозубой улыбкой и огромными ярко-зелеными глазами.

Такая жемчужина могла составить честь самому престижному агентству. И Гена не пожалел сил и денег, чтобы сделать из Варвары настоящую звезду. Он нанял для нее репетиторов. С ней занимались английским, хореографией, опытный стилист доводил ее внешность до совершенства. Гена брал ее на показы в Париж и Нью-Йорк, вводил в мир высокой моды. Варю замечали, предлагали весьма выгодные контракты, сулили ослепительную карьеру. Но она хорошо помнила, кто помог ей в начале пути, кто вложил в нее свои силы, и оставалась с Геннадием. Да и как Варя могла поступить иначе? Бабушка, Зинаида Петровна, воспитала ее в самых лучших и добрых семейных традициях.

Зинаида Петровна рано овдовела и всю себя посвятила воспитанию любимой дочери – Наташи. Но Наташа оказалась крепким орешком. Она была не по возрасту самостоятельна, строптива. В девятнадцать лет она выскочила замуж за красавца моряка, капитана дальнего плавания, и, чтобы не разлучаться с любимым, окончила медицинское училище и стала фельдшером. Теперь они уходили в плавание вместе.

Трагедия произошла, когда Вареньке было всего четыре года. Судно, на котором плыли ее родители, попало в жесточайший шторм и утонуло. Никто не сумел спастись. Зинаида Петровна долго молилась, просила у Господа прощения, что не смогла уберечь единственную дочь. Теперь внучка стала ее единственной отрадой и утешением. Бабушка не очень одобряла Варины занятия, боялась того яркого, блестящего и вместе с тем опасного мира, куда так тянуло ее любимицу. Но, видя, что Варенька довольна своей жизнью и дела ее идут очень успешно, постепенно успокоилась. Да и сам Гена приложил немало сил, чтобы она разрешила внучке выходить на подиум. К несчастью, ее здоровье было подорвано неутешным горем и скорбью по безвременно погибшей дочери. Она слабела на глазах.

Варе, любившей Италию, на этот раз совсем не хотелось ехать в Милан, сердце подсказывало ей недоброе. И эти тягостные, мрачные предчувствия сбылись.

На следующий после горестного известия день она снова позвонила в Петербург. Каким-то неведомым доселе ей самой образом она уже понимала, что бабушку только что похоронили.

На этот раз соседка, тетя Валя, откликнулась тут же и подтвердила страшное Варино подозрение.

– Прости нас, Варенька… Не дождались мы тебя, похоронили Зинаиду Петровну, – она виновато всхлипнула, – жара здесь у нас…

Она говорила что-то еще, чего Варя не понимала, хотя и слышала. Свет померк перед ее глазами. Она бессильно уронила голову на руки. Бабушка…

В дверь уже барабанил Геннадий. Жизнь продолжалась, шоу еще не закончилось.

Варя глубоко вздохнула. Она обещала, и она сдержит свое слово, не подведет. Ее изумрудные глаза стали еще красивее от влажного сияния невыплаканных слез. Бабушка…

На последнем дефиле она должна была выйти в длинном вечернем платье неопределенно-болотного цвета, в легком покрывале, на арабский манер окутывавшем голову. Омар сразу же выбрал ее для показа этой модели и не ошибся: этот наряд на Варе эффектно раскрывал всю свою изысканную красоту. Геннадий одобрил решение Омара, он был рад за Варю, ее снова заметили.

Когда она шла по подиуму в этом элегантном, летящем платье, загадочном и манящем, как мир Востока, казалось, что перед изумленными зрителями шествует красавица из «Сказок тысячи и одной ночи».

Сама же Варя не видела ничего вокруг. Она едва держалась на ногах и молилась, чтобы не разрыдаться.

– Господи, прости меня, если можешь, что я не была рядом с бабушкой, не помогла ей… Что не смогла приехать на ее похороны. Прости меня, прости…

Вокруг ослепительно сияли софиты, вкрадчиво переливалась восточная мелодия. Красавице-модели с влажно сияющими изумрудными глазами бурно и восхищенно аплодировали…

Шоу продолжалось…

Когда Варя в последний раз прошла по подиуму и очутилась за кулисами, навстречу ей стремительно шагнул Омар. Он вложил ей в руки изящную коробочку и визитку, на которой был записан адрес его отеля, и так взглянул ей в глаза, что Варе показалось, будто ее пронзил сильный электрический разряд. Знаменитый кутюрье нравился девушке, он был какой-то отстраненный, загадочный, в его глазах, в самой их глубине, таилась потаенная грусть, и это влекло и интриговало.

Варя прошла в гримерку и с интересом открыла коробочку. Открыла и ахнула – внутри сверкал перстень старинной тонкой работы с изумрудом в центре и россыпью бриллиантов вокруг. Варя залюбовалась мерцающей игрой камней. Потом взяла в руки визитку. На ней рукой Омара был написан адрес его отеля. Four Seasons. Геннадий говорил, что этот фантастически дорогой отель размещался в здании XV века, образце великолепного итальянского барокко. Именно в таком и должен был жить Омар.

Внезапно Варвара разрыдалась. Напряжение последних суток, смерть бабушки, нелегкая работа на подиуме, одиночество – все это вылилось бурным, но и облегчающим потоком слез. Глаза у нее опухли, нос покраснел, губы дрожали. Ей было трудно дышать.

В гримерной переодевались, хохоча и перешучиваясь, Света и Лена. Они не обращали внимания на плачущую Варвару. Все манекенщицы недолюбливали ее за красоту и природные данные. Еще бы, ведь ей не надо было изнурительно голодать, пить слабительное, завтракать только фруктами, а по вечерам наносить на лицо питательные маски. Все щедро дала ей сама природа. Варя легко превосходила их всех. А в мире модельного бизнеса, где царила жесточайшая конкуренция, такое не прощалось.