Скала эдельвейсов - Марина Серова

Она рассчитала, что поспит немного, потом приведет себя в порядок и к посадке будет во всеоружии. Плохо было то, что в полете не предусматривалось кормление пассажиров, но и из этого можно было извлечь плюс: все женщины считают, что мужчины просто млеют от изголодавшихся глаз, впалых щек, прилипших к позвоночнику животов. Лика не составляла исключения, ее круглые яркие щеки всегда были предметом ее страданий и комплексов. Особенно сильно они контрастировали с аристократической бледностью Ольги.

Планы ее рухнули на высоте, когда в салоне стало невыносимо жарко. Поджарым, сухощавым жителям солнечной страны жара была только в радость, Лика же моментально взмокла. И как в таком виде можно показываться Олегу? Противный, липкий пот струился по шее, затекал во все складки тела, становился вязким. Лика встала, прошла к кабине пилотов и стала кулаками колошматить в дверь:

– Вы там чего? Печку топите? Быстро кондиционер включите!

– Зачем кондиционер? – пытался урезонить ее Бекджигит. – Хорошо, тепло, как дома. Спи себе.

Лика не унималась. Как так? Она заплатила за билет, а ей не то что шампанского не принесли, так еще и соляную мумию из нее пытаются сделать? От нее уже несет, как от собаки бездомной, никакой парфюм не поможет!

Она продолжала пинать дверь кабины, пилоты, естественно, не собирались открывать, пассажиры начали волноваться. Для их мирного темперамента было в диковинку видеть, как беснуется эта прекрасная белокожая девушка с огромными, по их представлению, глазами. Урезонивать ее рискнул только Бекджигит: еще бы, ведь я поручила ему проследить за тем, чтобы с этой девушкой ничего плохого не случилось, и заплатила за это очень приличные, по их представлениям, деньги.

Возможно, из него вышла бы неплохая нянька, а вот укротитель самолетных дебоширов – никакой. Уже от первого Ликиного удара он отлетел к хвосту самолета, где и остался под сочувственными взглядами соплеменников. Даже когда температура в салоне стабилизировалась, Лика не могла успокоиться. Она попыталась открыть запасной выход, от чего испуганные парни сбились в одну кучку и прикрылись своей поклажей: никому не хотелось эффектно вылететь в открытый люк и парить над родными просторами без парашюта. Остановить Лику никому не пришло в голову: не бить же женщину! А то, что по-хорошему она не понимала, было заметно по здоровому синяку, расплывающемуся под глазом у Бекджигита.

С подозрением осматривала Лика красоты запасного аэродрома, куда сел их самолетик. Не так представляла она себе прекрасную страну, куда решили убежать они с Олегом от пошлости и мелочности бытия. Но то, что она прилетела отнюдь не в Анталию, девушка поняла только в бараке, когда Бекджигит указал ей на ее топчанчик. Даже поняв, что она должна работать, а не отдыхать, Лика так и не смогла до конца осмыслить, в чем заключались ее обязанности.

К счастью, из основной части работников плантации русским языком владели немногие, поэтому постоянно кричащая и кидающаяся всякими предметами русская девушка вызывала не раздражение, а интерес: они же не слышали, какими словами она их крыла, а уворачиваться от летящих предметов они научились быстро. Первое время другие сборщики хлопка даже были благодарны своему богу, пославшему им такое развлечение: ни театров, ни кино, ни даже какой-нибудь завалящей консерватории рядом не было, поэтому наблюдать за Ликой по вечерам собиралось несколько бригад.

Все было бы хорошо, если бы не страдала бригада Бекджигита. Лика, естественно, не работала, соответственно, план не выполнялся. Поголодав пару дней, она научилась есть незамысловатое угощение, которое ей предлагали, и научилась очень хорошо: часто остальным членам бригады оставался лишь котел с остатками риса на стенках. Лика не выходила в поле, а бригада не успевала быстро прибежать после удара в пустой котел, означающий окончание рабочего дня. Лика всегда оказывалась на месте первой. Повар пробовал прятать от нее долю их бригады, но сдался после первого же требования Лики, подкрепленного физическим воздействием.

Кажется, она уже забыла, что ее ждут в Анталии, что ей хочется домой, что Олег где-то развлекается, пока она отстаивает свое право на бесплатную миску плова. Самым важным для нее в последнее время стала битва с товарищами по бригаде.

Сборщики хлопка были неприхотливы и выносливы, но после третьего дня голодовки зароптали: им не улыбалось погибнуть голодной смертью. За полчаса до удара гонга они подослали к полевой кухне своего гонца, и он успел из-под носа Лики утянуть котел. Конечно, девушка не осталась голодной, ведь были еще другие бригады, которые не торопились на обед и ужин, но с этого момента противодействие своим товарищам стало для нее делом чести. На следующий день Лика явилась на час раньше и терпеливо ждала. Стоило рису в котле набухнуть, как она спокойно увела обед всей бригады из-под носа подосланного курьера.

В общем-то ей не требовалось столько еды, пакостила она больше из-за вредности, чем из-за нужды, но и сборщики хлопка были не так уж просты, как могло показаться на первый взгляд. Они вступили в сговор с поваром, и в течение нескольких последующих дней Лика никак не могла уследить, когда он успевает готовить для их бригады и куда исчезает котел. Конечно, она могла опять применить силу, но после предыдущего инцидента тщедушного мальчишку-повара сменила огромная бабища с недобрым взглядом. Готовила она отвратительно, но еду защищать умела.

Окончательно расстроило Лику общее собрание, произошедшее в конце недели. На нем подвели итоги декады и наградили девушку, собравшую больше всех белых пушистых коробочек, шоколадкой. Такого позора Лика снести не смогла. Они что, не понимают, что лучшая здесь не эта тощая невзрачная девчонка, а она, Лика? Да и шоколада очень хотелось. Она могла бы отобрать шоколадку у победительницы, но та, поймав недобрый взгляд Лики, прямо на собрании развернула плитку и, быстро работая мелкими зубками, съела ее на глазах у всех. Не нападать же на нее при людях!

На следующий день Лика вышла в поле. В первый раз за все время, что провела на плантации. Упорства было ей не занимать, но и труд этот был не так легок, как казалось со стороны: жара, тяжесть фартука, в который собирали коробочки хлопка, план, выполнить который было просто нереально, разозлили девушку. Но сдаваться она не привыкла. Она вернулась в барак, порылась в чемоданах и скоро стояла на хирмане перед учетчицей, которая на школьной доске записывала мелом результаты каждого сборщика. Девушка, глядя на божественной красоты парео, принятое ею за платок, сломалась и приписала Лике недостающие для нормы килограммы. В этот день Лика была в рядах хорошистов, но при вечернем взвешивании обнаружилось-таки недостающее, учетчица расплакалась, призналась в фальсификации, и все смотрели на Лику с презрением и укором.

Впрочем, этот инцидент не смутил девушку. Она все равно будет лучшая, что бы ей ни пришлось для этого сделать. Раз интригами и подкупом не получается, она поступит так, как от нее никто не ожидает. Утром Лика опять вышла на работу. Она старалась, как могла, но маленькие выносливые соседки все равно работали быстрее, чище, аккуратнее. Лика стала думать, почему у них получается лучше, чем у нее, и решила, что они хитрят. Девушка стала внимательно наблюдать за сборщицами и заметила, что одна из них уронила несколько коробочек мимо фартука. Чем это могло помочь в выполнении плана, Лика не поняла, но крик на всякий случай подняла.