Голубка - Алина Знаменская

Иринка не знала, что и сказать. Для нее самой это было так неожиданно. Она поняла одно: подходит момент, когда родители должны узнать правду. Ведь не может Сергей везти детей на край земли. Скорее всего он намеревался оставить их здесь, в деревне. Выходит, она только внесла путаницу в его планы…

— Или Сереженьке не понравился Мурманск-то? — предположила мать. — Или, может, по службе неприятность какая?

— Нет, ну что вы, мама! — с готовностью возразила Ирина. — Вы же слышали, Сережа говорил — на повышение, значит, хорошо служил.

— А тебе самой-то… охота разве в такую даль, дочка? — с недоверием взглянула на нее мать.

У Ирины заныло сердце. Как хотелось крепко обнять эту женщину и сказать, что, конечно, она не хочет никуда уезжать, когда только обрела семью!

— Мам, у нас, кажется, картошка пригорела! — вскрикнула она.

Женщины метнулись на кухню. Вода из кастрюли действительно успела выкипеть, нижние картофелины пригорели. Выложив спасенную картошку на блюдо, женщины отправились к гостям.

Место Ирины за столом уже было занято. Рядом с Сергеем сидела та самая бойкая девица, которая приставала к Ирине с вопросами.

— Ну, Надежда не теряется! — прокомментировала мать. — Сейчас я ей скажу…

— Нет, что вы! Не надо! — возразила Ирина. — Пусть разговаривают. Я пока тарелки помою.

— Да это одноклассница Сережина. Любопытная, страсть. Не отвяжется.

Мать покачала головой, глядя, как Надежда льнет к Сергею. Ирина сделала вид, что ничего не замечает. Она улыбалась всем, собирая со столов грязную посуду. Она, конечно же, не могла слышать разговор, что происходил между Сергеем и его бывшей одноклассницей, Надеждой. Зато его хорошо слышала Зоя, сидевшая по другую руку от Сергея.

— Вот смотрю я на тебя, Сереженька, — пела Надежда, заглядывая парню в лицо. — И жена у тебя молодая, и деток двое… а глаза-то грустные… Что-то у тебя неладно, Сережа.

— Не выдумывай зря, Надя. Все у меня отлично.

— Кому врешь-то? — усмехнулась Надежда и повела плечом. — Уж я-то тебя знаю. Или ты забыл, как мы с тобой рассветы встречали у озера?

— Не забыл, — возразил Сергей, прячась за улыбкой. — Только все это для меня так далеко, Наденька… Столько воды утекло!

— Ну уж! А вот у нас тут ничего не меняется. И я не изменилась, Сережа. Или изменилась?

— Внешне-то? Нет, ты все та же, цветешь.

— Цветешь… — передразнила Надежда. — Только вот ты почему-то невесту себе на стороне присмотрел, не дома! Или они там слаще?

Сергей пропустил вопрос мимо ушей. Зоя досадливо заерзала на месте. Ну Надька, бессовестная! Но одноклассница брата не хотела уняться:

— Вот гляжу я на нее — ведь ничего особенного… Сказать, что красавица? Так ведь не краше наших, деревенских.

— Ты, Надежда, ври, да не завирайся, — встряла Зоя. — Сережа женат, и нечего к нему липнуть!

Сергей рассмеялся. Сестра всегда отличалась тем, что умела сказать в глаза все, что угодно. Без обиняков.

Надежда фыркнула. В это время баянист Андрей растянул меха своего баяна. Надежда вскочила.

— Андрюша, давай частушки!

Надежда, тряхнув волосами, вышла в круг. Пела она с вызовом, то и дело бросая взгляды в сторону Сергея.

И на юбке кружева, и под юбкой кружева

Неужели я не буду офицерская жена?

— Вот выставляется! — недовольно проворчала Зоя. И вдруг ей в голову пришла идея.

Она взлетела на крыльцо и, увидев там Ирину, бросила той мимоходом:

— Сережа ждет тебя у березы. Где ты пропадаешь?

А сама — шмыг в сени, а оттуда — в свою комнату. Распахнула окно и выставила на подоконник подарок брата — большой катушечный магнитофон. Выбрала катушку, поставила. Визгливые частушки тут же перекрыл очаровательный голос Валерия Ободзинского.

«Эти глаза напротив — калейдоскоп огней…» — чувственно и проникновенно выводил певец. Зоя выглянула во двор. Баян поперхнулся, Надежда недовольно оглянулась на окно. Зоя невинно улыбалась ей оттуда. Девушка с удовлетворением наблюдала, как брат наклонился к своей жене, что-то сказал ей на ухо. Они стали танцевать.

Зоя показала Надежде язык.

«Ишь какая!» — подумала девушка, наблюдая, как бывшая возлюбленная брата пробирается сквозь танцующие пары. Все никак не успокоится эта Надька!

Зоя выбежала на крыльцо и чуть не сшибла с ног Надежду. Та уже собиралась войти в дом. Зоя перегородила ей дорогу.

— Что носишься как угорелая? — усмехнулась гостья. — Покажи племяшей-то. Никогда двойняшек не видела.

— Чего на них смотреть-то? — пожала плечами Зоя. — Малыши как малыши. Своих заведешь и любуйся.

— Если б твой брат не укатил тогда… в военно-морское поступать, то они были бы мои!

— Если бы да кабы, — передразнила Зоя, — на носу выросли бы грибы. Смотреть на них нельзя, потому что спят. Разбудишь еще.

— Боишься, что сглажу? — не унималась Надежда. — Они мне, чай, не чужие. А что, сноха-то твоя их все еще грудью кормит?

— Нет у нее молока, — вздохнула Зоя, наблюдая, как Сергей бережно обнимает жену в танце. — Мамка говорит, некому было подсказать, как питаться, чтобы молоко прибывало.

— Да она у вас от природы, видать, тощая! Как только родила двоих-то? Нет, Зойка, ты мне что хочешь говори, но не верю я, что твой брат с женой хорошо живут.

— Да с чего ты взяла? — возмутилась Зоя.

— Я наблюдательная. Вот ты посмотри, как они танцуют. Как она мужа обнимает? Как чужого! Кто так любимого человека обнимает? Уж я бы, кажется…

— Ну тебя! — отмахнулась Зоя. — Просто ты завидуешь!

— Завидую? — возмутилась Надежда. — Просто я не понимаю, где у мужиков глаза! Вот что он в ней нашел? Ни кожи, ни рожи! А она еще кочевряжится!

И Надежда, полная возмущения, повернулась и пошла прочь со двора. В разрез с мелодией магнитофона с улицы раздался ее низкий голос, затянувший страдания.

Знала Зоя, что Надежда обязательно выкинет что-то подобное. Еще бы! Брат такой статный, а в морской форме — просто красавец. Любая женщина могла бы гордиться таким мужем. Злится Надька, что не она жена Сергея, и потому наговаривает.

Знала, но все же после ухода Надежды призадумалась. Словно бы другими глазами на брата и его жену посмотрела. Да, танцуют они действительно не в обнимку, как другие, а интеллигентно, на расстоянии.

Весь вечер не отходила Зоя от Ирины и Сергея, все пыталась уловить те маленькие приметы нежности, на которые намекала Надежда. Те приметы, что отличают счастливую семейную пару от других, обычных. И чем больше она наблюдала, тем неутешительнее становились ее выводы.