Танамор. Незримый враг - Екатерина Соболь

– Я тогда подумал: ты же умный, наверняка и сам догадался, как дело было, – с аппетитом доедая пудинг, сказал Бен. – Удивлен, что нет. Почему?

– Я думал, меня вернула магия священной ирландской земли, – пролепетал я. – Там был голос, и маргаритки, и…

Бен скептически посмотрел на меня.

– Волшебства не бывает. Есть только неразгаданные явления природы и предприимчивые люди вроде Молли, которые умеют ими пользоваться.

– И ты мне даже письмо не написал?! – возмутился я.

– Я обещал молчать! А еще я был занят! Поезда! Провода!

– И еще он не любит говорить о чувствах, – услужливо подсказал Каллахан, не отрываясь от десерта.

Я потрясенно откинулся на спинку стула. Как же так!

«Мистер Гленгалл, вы сказку помните? Мерлин подарил ирландской девушке танамор, чтобы она возлюбленного к жизни вернула».

И во времена Мерлина, и сейчас это была сказка об ирландской девушке. С чего все началось, тем и закончилось.

– Бен, Рори, мне пора.

– Мы у тебя дома вообще-то! – нахмурился Бен. – Куда?

– В Ирландию.

Каллахан вежливо поднялся:

– Понимаю. Благодарим за ужин. Мы поселились в отеле…

– Зачем вам отель? – Я торопливо проверил, есть ли у меня с собой деньги, и бросился к двери. – Это твой дом, Бен! Живи сколько хочешь, я вам рад! Рори, все слуги у меня ирландцы, ты найдешь с ними общий язык!

– Не боишься, что я случайно сожгу дом? – с вызовом спросил Бен.

Я засмеялся и взял с тумбочки шляпу. На душе у меня было так легко!

– Построим новый, – ответил я.

В прихожей я схватил с вешалки плащ и выбежал на улицу.

За ближайшие сутки я успел добраться до вокзала, сесть на дилижанс Лондон – Ливерпуль, знакомой дорогой примчаться в порт и успеть на паром до Дублина. Я чувствовал себя уверенным и опытным путешественником: если я смог проделать весь этот путь, будучи мертвым, то уж живым как-нибудь справлюсь.

Как же я счастлив был увидеть ирландский берег! Молли возмущалась, что фабрики его изуродовали, но я был даже рад им. Из труб валил дым – похоже, у фабрик теперь новый владелец, а там, где есть промышленность, есть и работа для людей, это я твердо усвоил.

Сходя с трапа на ирландскую землю, я благоговейно склонил голову. Не был здесь всего четыре месяца, а словно вернулся в сказочную, давным-давно утраченную страну грез. Я сунул монету вознице, ждавшему пассажиров в порту, и выдохнул знакомый адрес, звучащий для меня как музыка:

– Плама-Бохар, 121. Гони!

Деревья вдоль сливовой дороги были уже тронуты первыми красками осени. Когда за ними показался знакомый дом, я от нетерпения чуть не выскочил из экипажа еще до того, как он остановился. А что, если дом заброшен и там никого не окажется?

Уф, нет, куры бродят по двору! Я влетел на крыльцо и распахнул дверь. Молли сидела за столом и чистила картошку. Я мял в руках свой шелковый цилиндр, пока она не подняла голову. Из Лондона я выехал, не прихватив даже запасного костюма, что совсем на меня не похоже. Да что там, даже гребня для волос не взял! Пришлось пригладить вихры ладонью.

– Джон? Вы что… что тут делаете? – хрипло спросила Молли.

Она не изменилась, разве что лицо за лето чуть посмуглело да волосы, забранные в узел на затылке, немного выгорели. Платье на ней было незнакомое, зеленое, но как две капли воды похожее на старое, синее. Я прерывисто вздохнул и огляделся. Это по-прежнему была и кухня, и гостиная разом, но уже, похоже, не спальня: соломенный матрас, лежавший в углу, исчез.

– Бен мне все рассказал.

Я перешел сразу к делу, пока она не успела опомниться.

– Вот трепло, – беззлобно ответила Молли. – Есть хотите? Я суп варю.

Я подошел и сел за стол, не дожидаясь приглашения.

– Ты все подстроила. Это не волшебство меня вернуло, это ты.

– Глупостей не говорите. Конечно, волшебство. Я просто устроила так, чтобы оно сработало.

Мы помолчали. Молли тщательно разглядывала каждую картофелину, которую чистила. Я следил, как длинные полоски кожуры шлепаются в миску.

– Так чего вы тут забыли? – повторила она.

– Приехал… – Я растерялся. И правда, зачем? – Полагаю, поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделала.

Молли пожала плечами.

– Вы мне жизнь спасли, я – вам. Рада, что вы в добром здравии, мистер. У вас во сколько корабль обратно?

Я откинулся на спинку стула. Нет уж, я не дам ей заговорить мне зубы.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но танамор никуда из Тилмароуна не пропадал. Ты его выкопала.

– Ага, – кивнула Молли, не отрываясь от своего занятия. – Подслушала ваш разговор с Фарреллом в тот день, когда они с мамой о помолвке объявили. Он вам жаловался, что танамор его зовет, и я поняла: то, что вы трилистник Мерлина якобы в море выбросили, вранье. Вы двое его спрятали.

– И что было дальше? – спросил я, когда молчание затянулось.

– Я Фаррелла уговорила съездить туда вместе и выкопать его. Он упирался, конечно, да все-таки в ту ночь мы с ним поехали в Тилмароун. Я же… – Она смутилась. – Да хватит меня допрашивать! Вы живой, чего вам надо еще?

– Нет уж, договаривай.

– Я решила: а вдруг танамор может не только силой отнимать у людей жизнь, чтобы самому напитаться? Вдруг можно добровольно ему немного отдать, чтобы он наполнился и потом смог бы кого-то спасти?

– Ты добровольно отдала танамору часть своей жизни, чтобы он смог меня оживить, но этого оказалось мало, – выдавил я. – И ты как-то отыскала Бена, чтобы он помог тебе наполнить трилистник.

По сконфуженному лицу Молли я понял: так все и было.

– Еще и Каллахан помог, но все равно не хватило, – буркнула она и наконец-то положила нож, оставив картошку в покое. – Это ведь я танамор откопала, а значит, он признал меня своей хозяйкой, и я чувствовала: он еще слабенький, так что пока нечего и пытаться вас оживить. Я попросила еще и Фаррелла своих сил добавить, и маму.

– Как ты заставила их это сделать?!

– Так не пришлось. Они вас любят и сразу были готовы. Но все равно было слишком мало. Я все думала: откуда ж мне еще людей взять, которые на такое ради вас готовы? Да тут еще мы убийцу на площади упустили, я совсем расстроилась. Стала уговаривать маму попросить сил у своих друзей на помолвке, она рассердилась, сказала, что я дура.