Русские эсэсовцы - Иван Ковтун

Согласно донесению фон Готтберга от 28 июня 1943 года, в итоге операции «Коттбус» советская сторона понесла следующие потери: «Убито в боях 6087 человек, расстреляно — 3709, захвачено в плен — 599. Захвачено рабочей силы — 4997 человек, женщин — 1056»[396]. По мнению Г.К. Клименко, в этот момент «Дружина» «ничем не отличалась от соседних первоклассных эсэсовских немецких, латышских, литовских и других частей, и во многих случаях превосходя их своею доблестью и стойкостью. Приток добровольцев и перебежчиков усиливался»[397].

Ниже мы коснемся попытки руководителей «Цеппелина» переподчинить формирование Гиль-Родионова, в результате чего был образован так называемый «Гвардейский батальон РОА».

В конце апреля 1943 года — то есть в период боевого слаживания 1-го Русского национального полка СС — руководители реферата Z VI управления РСХА поручили группе своих «проверенных» русских коллег принять командование формировавшейся в Лужках частью. В группу вошли русские эмигранты братья Сергей и Николай Ивановы, К.Г. Кромиади, И.К. Сахаров, граф Г.П. Ламсдорф, В. А. Реслер. Кроме того, к ним присоединились представитель РПЦЗ архимандрит Гермоген (Кивачук) и бывший бригадный комиссар РККА Г.Н. Жиленков, формально «представлявший» Русскую освободительную армию, которая, впрочем, на тот момент существовала только гипотетически — в пропагандистских материалах вермахта, адресованных советским военнослужащим.

Практически все названные выше лица уже «отличились» на службе в подразделениях абвера или СД. Главное же, что их связывало — совместная служба в созданном под эгидой абвера отряде «Граукопф» (Abwehr Abteilung 203, Unternehmen «Graukopf»; известен также под пропагандистским наименованием «Русская национальная народная армия», РННА). Это соединение было сформировано весной — летом 1942 года в поселке Осинторф Витебской области. Политическое руководство и связь с немецким командованием осуществлял С.Н. Иванов (в 1930-е годы возглавлял германский отдел Всероссийской фашистской партии), а К.Г. Кромиади стал комендантом центрального штаба и начальником строевой и хозяйственной части. В мае он подготовил из советских военнопленных сводную разведывательно-диверсионную группу (300 человек) для участия в операции по уничтожению управления 1-го гвардейского корпуса генерал-лейтенанта П.А. Белова, находившегося в окружении, а в последующем обеспечивал участие отдельных батальонов РННА в антипартизанских операциях. В сентябре 1942 года командование «Граукопфом» принял бывший полковник РККА В.И. Боярский, а политическое руководство — Г.Н. Жиленков. Однако после ряда неудачных попыток использовать РННА на фронте и участившихся случаев перехода ее военнослужащих к партизанам Жиленков и Боярский были отозваны с командных постов и присоединились к «Русскому комитету» генерала Власова. Во главе РННА встал бывший майор РККА и начальник штаба РННА Р.Ф. Риль, а соединение — ориентировано исключительно на борьбу с партизанами. В начале 1943 года РННА была расформирована, а ее личный состав — распределен по различным частям вермахта. На бывших же командиров-осинторфовцев пристальное внимание обратили сотрудники «Цеппелина»[398]…

Согласно мемуарам Кромиади, Жиленков, узнав о намерении сотрудников РСХА переподчинить 1-й русский национальный полк СС группе белоэмигрантов, «сделал предложение СД, как представитель генерала Власова, перенять Бригаду Гиля с условием переформировать ее в Бригаду Русской освободительной армии. Когда СД приняло предложение Жиленкова, тогда вся осинторфская группа согласилась войти в подчинение Власову и ехать на фронт под командой генерала Жиленкова». Эту точку зрения, явно обусловленную нежеланием афишировать свою работу на СД, некритически приняли и многие исследователи, часть из которых вообще предпочитает умалчивать о какой-либо связи «бригады РОА» с «Цеппелином»[399].

Разумеется, ни о каком «подчинении» будущего соединения Власову и речи не шло (хотя из пропагандистских соображений и заявлялось о некой связи с «Русским комитетом»). Даже Самутин в своих воспоминаниях предельно откровенно отмечает, что «эта „Гвардейская бригада РОА“, так же как и бригада Гиля, является детищем и иждивенцем таинственного „Цеппелина“», и что «никакого действительного формирования бригады из имеющегося в наличии батальона не произойдет»[400]. Жиленков к весне 1943 года уже прошел все необходимые проверки по линии СД, участвовал в разработке ряда операций «Цеппелина»[401], а посему уместно говорить о том, что он играл в окружении Власова роль агента эсэсовской разведки (а не наоборот).

Возглавлять группу поручили начальнику главной команды «Цеппелин „Россия-Центр“» штурмбаннфюреру СС Хансу Шиндовски. Подразделение Шиндовски было переброшено в Белоруссию вместе с «дружинниками» и дислоцировалось в непосредственной близости от них — в Лужках, а затем в местечке Глубокое. 29 апреля 1943 года Шиндовски передал вышестоящему начальству в Берлин рапорт постоянного представителя СС при «Дружине» оберштурмбаннфюрера СС Аппеля: «Положение в „Дружине“ требует вмешательства со стороны высших инстанций… „Дружина“ развилась в таком направлении, которое свойственно русским при их мании к величию. В то же время замечено возрастающее недовольство, направленное против Германии… Активисты „Дружины“ находятся под влиянием праздношатающихся по лагерю русских, они ведут свободную жизнь бандитов, пьют и едят вдоволь и совсем не думают о предстоящей деятельности „Дружины“. Такое положение создает опасность для политики империи»[402].

Вальтер Шелленберг в своих мемуарах отмечает, что он «неоднократно просил Гиммлера отстранить Родионова от ведения борьбы с партизанами». Шеф эсэсовской разведки начал сомневаться в лояльности командира «Дружины» после нескольких личных бесед с Родионовым: «У меня начало складываться впечатление, что если первоначально он и был противником сталинской системы, то теперь его позиция претерпела изменения»[403].