📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураПродолжение «Тысячи и одной ночи» - Жак Казот

Продолжение «Тысячи и одной ночи» - Жак Казот

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 340
Перейти на страницу:
только Гзайлун насытился, его без разговоров опять запрягли.

Наступил вечер, работа закончилась, и садовник повел своего быка в хлев. Гзайлун, недолго думая, выскочил за дверь и был таков. В козьих шкурах, которые держались на нем благодаря упряжи, он мчался к Багдаду и не оглядывался, потому что боялся погони и кнута.

Уже стемнело, и городские ворота оказались заперты. Несчастному ничего не оставалось, как укрыться на кладбище, что находилось под стенами Багдада. Он спрятался в первой попавшейся яме и от изнеможения тут же заснул глубоким сном. Около шести часов утра раздался шум. Как раз туда, где спал дурак, пришли могильщики с лопатами. Земля вокруг оказалась разрыта хищниками, которые выкопали недавно захороненный труп{138} и оставили от него лишь несколько обглоданных костей.

Могильщики принялись обсуждать то, что натворили звери, и один из них сказал, что животные не могут разрыть землю глубже, чем на два локтя, и потому то, что они видят, сделали гули — злые духи, которые пожирают человеческие останки. И тут второй могильщик заметил лежавшего поблизости бедного Гзайлуна. В козьих шкурах, покрывавших его с ног до головы, тот выглядел столь безобразно, что могильщик в страхе закричал:

— Гуль!{139} Шайтан! Вот он! Смотрите!

Окончательно пробудившись, Гзайлун сел. Ему повезло: от испуга противники остолбенели и позволили ему встать на ноги. Если бы заметили могильщики, как перекосилось лицо бедняги и каким ужасом наполнились его глаза при виде трех острых, наставленных на него лопат, тут бы ему пришел конец. Но козьи шкуры не позволяли разглядеть движения чужой души, могильщики застыли с угрожающе поднятыми лопатами, тогда как дураку страх придал сил, и он стрелой пустился наутек.

Противники Гзайлуна опомнились, едва завидев, какого тот труса отпраздновал. Они метнули ему вслед лопаты, а потом и сами бросились вдогонку.

— Это злой гуль, он пожирает трупы на кладбищах! — кричали могильщики во всю глотку. — Держи его! Бей! Смерть злодею!

На шум выбежал народ. Люди, едва завидев Гзайлуна, выскакивали ему наперерез и, дрожа от страха, кричали:

— Вот злой гуль! Он пожирает трупы!

К людям присоединились собаки. Они с лаем преследовали его, но, опасаясь неведомого зверя, держались на расстоянии.

Толпа разрасталась и мешала бежать могильщикам, которые пытались подбодрить собак и людей:

— Бросайте в него камни! Швыряйте палки!

Однако вера в злобность гуля лишала народ отваги. Дети так и вовсе боялись, что злой дух, пожирающий мертвецов, проглотит их целиком.

Беспорядок и шум достигли уже границ огромного города, а Гзайлун под защитой ужасного своего наряда добрался до дома. Он захлопнул дверь прямо перед носом толпы.

Дома его ждал неизбежный град ударов. Завидев чудовище, Уатба, как кормящая мать, преисполнилась отваги, вооружилась палкой, которой владела уже в совершенстве, и, пока ее запыхавшийся муж пытался вымолвить хоть слово, вытолкала его обратно на улицу.

Там он угодил в руки могильщиков. Они схватили его за шкуры и повели в тюрьму посреди ликующей толпы. Люди передавали из уст в уста новость о том, что поймали злого гуля, грозу кладбищ, который явился к Уатбе, дабы сожрать ее младенца.

Молва дошла до тюремщика, и тот затрясся от ужаса, узнав, какого к нему ведут узника, ибо каждый описывал гуля на свой лад и прибавлял всё более и более страшные подробности.

Наконец злой дух предстал перед ним. Тут один из могильщиков случайно сдернул с Гзайлуна кусок козьей шкуры, и все увидели, что тот, кого они с таким ожесточением преследовали, всего-навсего человек, завернутый в козлину. Тогда его обвинили в том, что он посмел нарядиться в животное, дабы поедать трупы и маленьких детей.

— Нечестивец! — вскричал один из тюремщиков. — Тобой овладел демон! Ты питаешься останками верных мусульман, ты насыщаешься плотью правоверных?

— Нет, — возразил Гзайлун, с которого сняли все шкуры. — Я пришел на кладбище не для того, чтобы есть, я хотел поспать. В темноте я наступал на кости, но никак иначе к ним не притрагивался.

Глупость речей и поведения задержанного привела всех в замешательство и немного остудила страсти, но остался еще один вопрос:

— Разве ты явился к Уатбе не для того, чтобы сожрать ее младенца?

— Сожрать моего ребенка? Нет! Я просто пришел к себе домой!

У тюремных ворот среди любопытных нашлось трое или четверо соседей Уатбы. Им передали слова мнимого гуля. Попросив дозволения, люди вошли в здание и опознали дурака. Мало того, они столь убедительно поведали о его доброте и глупости, что вызванный в тюрьму судья приказал отвести бедолагу к жене, а заодно прихватить все козьи шкуры.

Уатбу предупредили о возвращении ее пропавшего мужа, и она очень опечалилась от того, что, не узнав его, встретила столь неласково и тем самым обрекла на еще большие неприятности. Женщину беспокоила не столько огласка, которая была неизбежна, — назавтра весь Багдад всё равно узнал бы, что так называемым злым гулем, пожирающим трупы, был Гзайлун. Она сокрушалась, что так крепко избила его, ибо по ошибке обошлась с ним как со злоумышленником.

Когда она увидела мужа, ей стало его жалко. Она поблагодарила соседей за то, что те привели несчастного домой, и попыталась разузнать у Гзайлуна, где он так долго пропадал и кто его так вырядил.

Гзайлун врать не умел, поэтому честно рассказал, что пошел за город, желая перемениться более выгодным для себя образом, но в конце концов превратился в быка, а потом — и тут уж он не знает, как так получилось, — в злого гуля.

Уатба поверила каждому его слову. Она уложила беднягу, тщательно обработала ушибы, ссадины и волдыри от укусов слепней, потом накормила его и обдумала, как теперь поступить.

На рассвете следующего дня женщина положила младенца, которого не могла оставить без присмотра, в одну корзину, в другую спрятала козьи шкуры и упряжь, принадлежавшие садовнику, и попросила добрых людей, что накануне доставили Гзайлуна домой, проводить ее за город, к хозяину, у которого работал ее муж. Спрятав лицо под покрывалом, она вместе с соседями отправилась в путь.

Разыскав садовника, Уатба сурово отчитала его за то, что он злоупотребил простодушием мусульманина и низвел его до положения скотины. Она рассказала, какие беды приключились с Гзайлуном, отдала шкуры и упряжь и потребовала то, что заработал ее незадачливый муж.

— Мне жаль моего недотепу, а не то тебе пришлось бы отвечать перед кади. На твое счастье, я не хочу раздувать это дело,

1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 340
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?