СердцегрыZы - Анна Андрианова

«Покажу Олегу текст, расскажу, как намучалась переводить наши отношения в область цинизма и меркантильности. Вместе посмеемся над тем, как можно обосрать человеческие чистые чувства — и ради чего? Ради дела. Твоя искренность пиплам не нужна, Олег это понимает лучше меня. Ведь толку от твоей слащавой любви никакого! Ой, насмеемся от души. Ему будет интересно поучаствовать в написании книжки. Мы вместе будем писать вечерами, придумывать всякие интересные истории. Он расскажет о мужской психологии, я додумаю сюжет, и у нас вместе получится потрясающая книжка! И на первой странице я напишу большими буквами: "Благодарю моего любимого мужчину за колоссальный вклад в мою литературную деятельность!" Нет, так слишком официально. Лучше напишу: "Благодарю моего любимого мужчину за нашу любовь. Олегу Степаненко посвящается". Вот так! Надо все копировать на флэшку! Нет, лучше принесу с собой ноутбук, может, он сразу захочет дописать еще какой-нибудь прикол…»

Пока Кристина размышляла о главном, вечном и желанном, Виолетта заходила в кабинет Олега. Она тоже собиралась встретиться с ним, но Олег дозвонился первым.

Пока Кристина мечтала свои мечты и выпускала пузыри розовых мыслей, решив, что сегодня же скажет Олегу, что любит его, Виолетта сидела напротив Олега. Флэшка с текстом Кристины лежала у нее в сумке. Какое-то время Виолетта размышляла, стоит это делать или нет, но потом Олег позвонил сам. И все вопросы улетучились…

— Так о чем ты хотел поговорить?

«Пусть сначала скажет, что ему надо. Ненавижу, когда меня выставляют полной дурой. Я, между прочим, заслужила к себе уважение».

Чижик пыталась настроиться агрессивно. Но где-то в глубине ее души теплилась, разгоралась маленькая искорка надежды, готовая запылать ярким пламенем с былой силой. «Быть может, мы попробуем еще раз?»

— Виолетта, отпусти ее. Ты не имеешь права манипулировать человеком, который любит тебя, — строго, наставнически, резко начал Олег. — Нельзя играть на человеческих чувствах. Извини, у нас ничего не получилось. Просто не срослось.

Он смотрел ей в глаза пристально, не моргая, и монотонным менторским тоном говорил:

— Люди встречаются, расстаются, это нормально. Это жизнь.

Виолетта сидела как истукан и даже не могла пошевелить губами, каждое слово эхом раздавалось в голове, как громовой удар. Она выглядела превосходно в коротком сочно-розовом сарафанчике с глубоким декольте. Медовые волосы локонами спадали на голые загорелые плечи, кожа которых была настолько ухожена, что блестела, как на бронзовой статуе. Она положила столь же ухоженные кисти рук на коленку, демонстрируя длинные ногти с аквадизайном. Олег не замечал ее красоты и идеальности. Он отчитывал ее, как будто был директором школы, а она — двоечницей, жестко и бесцеремонно.

— Я был по отношению к тебе полным подонком. Прости, я виноват, — он смотрел мимо нее. — Не имел право так с тобой поступать. Но готов исправиться. Какая компенсация тебя бы устроила?

— Что ты говоришь?! — взбунтовалась гордая Виолетта.

Конечно, она любит деньги, и уж конечно, она любит себя… С деньгами. Но не настолько же!

Мысли Виолетты путались. Она уже не знала, на кого злиться — на Олега, на подругу или на себя. Виолетта закипела моментально, как электрический чайник, в котором мало воды.

— Это ты мне говоришь, что нельзя играть на человеческих чувствах! Это ты мне декларируешь, что нельзя манипулировать людьми, которые тебя любят! Да ты же подонок, конченый подонок! — разбушевалась она.

— Не спорю, но бывают исключения. Она все равно будет с мной — с твоего согласия или без. Я лишь хочу извиниться за причиненную тебе травму. Так что ты хочешь?

— Ты и над ней также хочешь издеваться? — с надеждой спросила Виолетта.

«Если она ему нужна так, поиграться, как я была, тогда вроде не так обидно».

Олегу показалось, что Виолетта смягчилась. «Они все же подруги — по логике, должны желать друг другу счастья. Практика показывает — данная логика неверна».

— Представляешь, я влюбился! Понимаешь, подонки тоже влюбляются. Твоя подруга — ангел. Настоящий ангел, ну как ее можно не любить?! — он говорил мягко, нежно, ласково, с надеждой на то, что Виолетта отступит. «Я что, мальчик, встречаться тайком и постоянно выслушивать этот бред? "Я не могу, Чижику будет больно! Она так тебя любит". Ох-хо-хо! Смех да и только!»

Но реакции не последовало, Виолетта молчала и кипела.

— Так что ты хочешь? Представь, что я джинн и реализую любую твою мечту.

— Джинн? Мне ничего, ничего от тебя не надо! Я здесь не за этим.

Сейчас Виолетта упивалась каждым своим словом. Внутри нее проснулось что-то очень гадкое, непотребное, но в то же время мощное и сильное. «Сделать их всех!»

— Я зашла сказать тебе, что подоночность человека не исключает его лоховство. Ты не просто подонок, а лох! Ха-ха-ха!

И Виолетта, истерически смеясь, кинула на стол маленькую электронную бомбу.

Олег улыбнулся.

— Не хами! Ты неуравновешенна. У меня есть очень хороший друг, могу вас познакомить, съездите куда-нибудь отдохнуть. Подлечите нервы. Кстати, холост.

Виолетта продолжала истерически смеяться, хотя на самом деле ей уже давно хотелось плакать.

— Вставь флэшку, козел! — ей надоело фильтровать речь.

Страх перед этим человеком, зависть, любовь к нему, боль — все вылилось в агрессию, в злость, в ненависть! Виолетта захотела придушить его, убить, уничтожить.

— Я, по-моему, ясно сказал: не хами! — Джин превратился в полтергейста.

Олег с интересом смотрел на флэшку.

— Ты включи, включи эту штучку! Наконец-то хоть одна баба тебя опустила, да не просто, а минимум на 10 000 читателей. Смотри, какой ты козел! — Виолетта ненавидела его за слово «люблю», ненавидела подругу за ее ложь. Ненавидела весь мир за то, что так поступили с ней. Она имеет право не держать боль в себе, а выплеснуть ее наружу.

— ПО-ШЛА ВОН! БЫ-С-ТРО! — «Сумасшедшая дура. Видно, все бабы нетраханные такие дикие. Ужас. Видно, мужики в нашей стране вымирают, раз их не на всех хватает».

Виолетта мечтала посмотреть на его лицо после прочтения текста. Она не спешила уходить.

— Ты мерзкая тварь! Подонок! Манипулятор! Да таких, как ты, расстреливать надо! — она вскочила и кинулась на Олега с кулаками.

Он скрутил ей руки и попытался вытолкать за дверь. Виолетта упиралась ногами в шкаф и стену, разбрасываясь весьма нецензурными междометиями.

— Сумасшедшая истеричка, заткнись, я сказал!

Он выставил наконец ее в прихожую, откуда примчавшиеся на крик охранники вытолкали ее через черный ход на улицу. По дороге она потеряла босоножку и, сняв вторую, сидела прямо на асфальте, громко рыдая… Очень болел синяк на коленке. Выпроводили ее, мягко скажем, не очень галантно. Один охранник оказался просто каким-то зверем, он быстро сделал так, чтобы она замолчала, слегка ударив по почкам. И вот она сидела около черного хода навороченного особняка, рядом с помойными баками, и, рыдая, жалела и ненавидела себя за то, что сделала…