Ричард Длинные Руки - маркграф - Гай Юлий Орловский

Я потряс головой, приходя в себя.

– Чтоб этого не случилось, мы и зачищаем королевство. Вернемся к нашим доблестным рыцарям. Они далеки от таких вопросов, но мы видим дальше, потому должны… Отец Дитрих, мы должны!

Военачальники в шатре ждали в молчании, по моему виду ощутили, что происходит нечто серьезное и очень тревожное. Я пару раз глубоко вздохнул, насыщая мозг кислородом, сейчас мне так гадко, что любая мелочь может помешать.

– Дорогие друзья, – сказал я глухо, – я – политик. Это значит, что просто редкостная скотина, которая ради достижения цели пойдет на все. Так вот, это и делаю. Иду на все! Даже на то, чтобы укреплять нравственность. Потому что высокая нравственность экономически целесообразна и для общества в целом выгодна.

Они слушали с недоумением, хоть и очень внимательно.

– Я не знаю более отвратительного явления, – продолжил я, – чем наемничество! В перечень смертных грехов не включено только потому, что тогда еще не было такой глубины падения… Люди не могли представить, что человек рухнет на такое дно. Наемники даже не заслуживают сожжения на костре, как еретики или ведьмы, для них это слишком велика честь… они будут истреблены, как дикие и заразные животные. Лорд Рейнфельс, ваши стрелки заняли позиции наверху скал?

Рейнфельс кивнул.

– Да, сэр Ричард. Стрелки, пращники и даже арбалетчики.

– Начинайте, – велел я. – Ни один не должен выйти живым.

Барон Альбрехт вздохнул, но покосился на отца Дитриха, смолчал. Сэр Растер прогудел с одобрением:

– Все правильно! Так их… Жаль только, что сами истребим, а не пошлем впереди себя в огонь, чтоб там погибли.

Альбрехт кивнул.

– Я именно это имел в виду. Наемники – это отвратительно, но можно их использовать в своих целях.

Я сказал со злостью и горечью:

– Вот с таких крохотных отступлений от рыцарских идеалов и начинается! Сперва, презирая наемников, начинаем использовать, бросая в самые худшие места. Потом эти наемники отвоевывают все больше места в общественном сознании… Я имею в виду, что для того, чтобы заманить в якобы нужное обществу наемничество, обществу придется романтизировать этих ублюдков! Чтобы молодые парни, пока еще тупые, как табуретки, на которых сидим, говорили в восторге: вау, это круто – быть наемником! Это здорово! Ни работать, ни учиться – убивай, грабь и насилуй! А тебе еще слава и уважение… Нет, уважение – слишком, но почтение!.. Деньги!.. Роскошные костюмы…

Барон Альбрехт запротестовал:

– Сэр Ричард, вы уж вообще в какие-то дебри заехали! Понятно же, что наемничество всегда останется самой презренной профессией, и туда будут идти только законченные ублюдки! Я имел в виду, что и ублюдков можно не истреблять, а посылать впереди себя… например, в ловушки. Пусть уж лучше они гибнут, чем мои люди.

Я сказал горько:

– Эх, барон… Вы не представляете, как далеко может завести эта дорожка! Заговорят даже о такой нелепости, как о… чести наемника! Представляете, будут говорить, что у наемников есть своя этика и своя честь! Конечно, и у воров есть. Есть даже воры в законе, есть и воровской закон… Мы что, признаем их нормы? Потому давайте заразу уничтожать сразу, когда можно еще прижечь ранку, а не отрезать руку или ногу.

Они слушали с потемневшими и очень серьезными лицами. Я поднялся, давая знать, что сказал все, изменений не будет. Военачальники один за другим выходили из шатра. Я выждал, пока за последним опустится полог, рухнул за стол и уронил голову на кулаки.

Череп раскалывается от острых и тяжелых мыслей, что стучат изнутри, как таранами. Конечно же, барон Альбрехт прав, а я не прав, потому что в самом деле практичнее поступить так, как предлагает он. И я это прекрасно знаю. Просто я вдруг из-за чего-то залетел вообще в какие-то высокие дебри. Наверное, потому, что на Юге пал так низко, что едва не принял из рук Сатаны императорскую корону, а теперь пытаюсь реабилитироваться в собственных глазах.

А это значит, перегибаю палку в другую сторону. И забочусь не о сиюминутных интересах, а о… интересах вообще. Интересах не графа, а человечества. Да, самое мерзкое и отвратительное на свете – наемники. Никто из нас не ангел, мы не только обманываем и прелюбодействуем, но и убиваем: из ревности, из жадности, из трусости, по тысяче других причин. И всякий раз находим оправдание и клянемся, что вот сейчас совершили это преступление, но это последний раз…

И только наемники убивают за деньги. Убивают холодно и беззлобно, что тягчайший грех, ибо нет даже такого слабого оправдания, как «за то, что он меня обидел». И не бывает честных наемников, как пытаются сказать те, кто так же точно облагораживает братков и прочих уголовников с их девизом «Один за всех, все за одного», кто оправдывает проституток, насильников, воров, разбойников, наркоманов…

Впрочем, если для проституток, воров и разбойников еще можно найти какие-то смягчающие обстоятельства – не оправдывающие, а смягчающие, – то для наемников их нет. Даже в наше жестокое время, когда убивают на каждом шагу, а лишение жизни считается нормальным и естественным наказанием за проступок, и то палача приходится возить из города в город, потому что отыскать человека, способного убивать других за деньги, – трудное дело. Да и то палач появляется в балахоне, закрывающем с головы до ног, только для глаз и рук прорези: никто ведь не станет общаться с палачом, ему не подадут ни руки, ни кружку воды, не пустят на порог и сами не придут к нему в дом.

Я нанял из числа армландцев наиболее умелых в воинском деле и составил из них ударные отряды, за это плачу им немалые деньги, но они не наемники! Они защищают Армландию, где их жены и дети, их дома и поля. А эти вот, что нанимаются воевать за деньги, выбирая того, кто больше платит, и тут же переходят на другую сторону, если там пообещают больше… Таких случаев полна история, когда в ходе сражения отряд наемников несколько раз переходил с одной стороны на другую, откликаясь на более высокую оплату, и нечего рассказывать про «честь наемника», эту ложь распространяют сами наемники!

Хотя, конечно, своя честь и своя этика есть и в уголовном мире. Но эта честь и эта этика среди своих, для остальных она враждебна…

Издали донеслись крики, звон железа, простучали копыта десятка коней. Я тяжело поднялся. Вообще-то наемники еще долго будут в недоумении, даже когда десяток-другой падет от стрел и арбалетов наших стрелков. Сочтут, как мы подсказали, что у нас правая рука не ведает, что делает левая, будут требовать срочных переговоров, даже наказания виновных.

Я уже намерился выйти из шатра, когда влетел запыхавшийся Макс.

– Сэр Ричард! Капитан Ретель в ярости. Кричит, что наши идиоты убили тридцать человек из его отряда!.. Требует немедленно прекратить…

– …и наказать виновных, – договорил я в тон. – Так?

Макс растерянно кивнул.

– Да, слово в слово. Что передать?