Трагедия верности. Воспоминания немецкого танкиста. 1943-1945 - Вильгельм Тике

гающем примере. Поздним вечером у командного пункта мотопехотной роты появились офицер и 30 человек смены. На следующее утро вся рота куда-то исчезла, и в батальонном районе обороны зияла брешь, которую, однако, удалось своевременно заметить и прикрыть. Продолжение второй битвы за Курляндию 12 ноября охватило район боевых действий Пурмсати/Бункас (600 м к северу от города Пурмсати). В 17 часов начался сильный артиллерийский огонь по этому участку. Наступление 300 русских солдат под прикрытием дымовой завесы было сорвано огнем немецкой тяжелой артиллерии задолго до переднего края обороны.

24 ноября 1944 года происходило еще одно наступление советских войск на позиции стоявшего к югу от Пурмсати 3-го батальона 24-го полка «Данмарк». Здесь мы приведем заметки унтершарфюрера Лернера из 521-й минометной батареи (Флеке), который после ее расформирования вследствие недостатка боеприпасов стал передовым артиллерийским наблюдателем 4-й батареи артиллерийского полка дивизии «Нордланд». Его пример показателен для всех передовых артиллерийских наблюдателей, которые нередко вместе с пехотинцами находились в тяжелейших условиях на самом переднем крае, сражались и погибали:

«В ранние утренние часы 24 ноября 1944 года я иду к командному пункту 11-й роты 24-го полка «Данмарк» на доклад гауптшарфюреру Альбрехту, но, едва осмотревшись на местности, решаю пренебречь всеми этими церемониями и прямиком отправиться на слабо заполненные линии переднего края обороны 11-й роты 24-го полка «Данмарк», которые атакует противник. Двадцатиминутный артобстрел прижал 11-ю роту Альбрехта к земле. Ее станковый пулемет в центре позиции только что был уничтожен прямым попаданием. Альбрехт как одержимый старался удержать своих бойцов на позиции, потому что шансы на ее удержание были 1:4, и прорыв противника вероятен.

В этой ситуации и при недостатке времени, едва связавшись с батареей, даже непристрелянной, получаем не-

мыслимую команду на ведение огня: «Вся батарея – в основном направлении на командный пункт 11-й роты 24-го полка «Данмарк» – с добавлением поправки в 200 м – во всю мощь стволов – готовность к открытию огня доложить!»

И командир 4-й батареи, датчанин или норвежец, быстро доложил о своей готовности к открытию огня.

Под прикрытием своей тяжелой артиллерии противник приблизился к перепаханным снарядами позициям 11-й роты на расстояние до 200 м, чтобы после внезапного прекращения огня взять их штурмом.

– 4-я батарея, огонь!

И «почта пошла»! Теперь ее нужно доставить точно только получателю. Секунды опасений – ложатся ли снаряды слишком далеко или слишком близко?

Некоторые ложились страшно близко, но по центру. 4-я батарея вела ураганный огонь по наступающему вражескому батальону, находившемуся вплотную к переднему краю обороны. Остальное довершили Альбрехт со своей ротой. И вот, наконец, вечер, когда я могу представиться Альбрехту. Его лицо было серьезно и омрачено мыслями о потере отважных солдат и тревогой о редеющем переднем крае обороны, но на нем и несомненная радость от успешного дня».

В дополнительно представленном обосновании на присвоение Железного креста 1-го класса сказано: «…Он своевременно обнаружил противника на его исходной позиции и немедленно вызвал огонь батареи. Несмотря на вражеский автоматный и пулеметный обстрел, Л. остался на своем наблюдательном посту на переднем крае обороны и с большим спокойствием и уверенностью направлял огонь на атакующего противника, что позволило остановить наступление. В ходе повторных попыток наступления врага Л. управлял огнем столь умело, что противник был остановлен и уничтожен в 80 м перед нашим передним краем обороны. Тем самым он как передовой артиллерийский наблюдатель внес большой вклад в удержание переднего края обороны на данном участке фронта…»

В тот же день советские войска наступали и на участке фронта бригады «Нидерланды». Далее приведен отрывок из дневника роттенфюрера Кутцнера, который со своей ротой, ротой охраны корпуса, стоит на участке фронта 1-го батальона 49-го полка СС «Де Рёйтер» (рота охраны корпуса была сформирована из остатков батальона Рунге танковой бригады Гросса, которая ранее сражалась вместе с 81-й пехотной дивизией в районе Тукумс – Елгава – Добеле):

«Нас в роте еще 25 человек с 2 легкими пулеметами, 2 пулеметами и 16 карабинами, и мы должны удерживать участок в 800 метров. И 24 ноября все началось по-настоящему.

Едва взошло солнце, загремели минометы и накрыли лежащий слева от нас взвод. На всякий случай я «пеленгую» в бинокль ситуацию и вижу на участке перед нами плохо замаскированную 76-мм противотанковую пушку, 4 станковых пулемета и 10–12 легких пулеметов. Такова исходная позиция атаки русских.

Связной идет на командный пункт роты. Затем все начинается и у нас. Непрерывно гремят залпы. При этом три русские противотанковые пушки то и дело бьют по железнодорожной насыпи. Это продолжается до сумерек, так что мы головы из грязи поднять не можем. Наша артиллерия мощно вмешивается; мы обороняем позиции. Тяжелое пехотное орудие из бригады «Нидерланды» двумя снарядами накрыло самую опасную для нас противотанковую пушку. Наступающий перерыв в стрельбе пугал. И верно. Справа от нас, где занимала позиции рота бригады «Нидерланды», очереди пулеметного и автоматного огня, разрывы ручных гранат и рев русских. Они прорвались. Есть две возможности: контратака или блокировка вклинения противника, пока не придет «пожарная команда». Для контратаки не хватало сил; тем не менее два бойца пытались сойтись с русскими в дуэли на ручных гранатах. Если они теперь пойдут вперед по центру вдоль ручья, это конец. Взмыли красные сигнальные ракеты. Заградительный огонь! Русские не идут дальше. Я хватаю пулемет MG-34 и ползу с третьим стрелком в от-

сечный окоп. В соседнем окопе уже командует русский. Пока я строчу поверх, он убирает голову. Только я прекращаю, он хлещет огнем прямо над окопом. Впереди слева перебежками четверо русских. Тра-та-та! Они падают. Жах-жах: шесть ручных гранат перед нами. Пока хватает запаса, мы тоже бросаем. Я ставлю пулемет. Та-та… Черт! Заедает затвор!

Мой товарищ берет карабин, стреляет и падает. Пуля в голову. Вынимаю заклинившую гильзу, поднимаю пулемет и стреляю, чувствую удар в поясницу, подпрыгиваю и падаю назад. В том же пулеметном окопе ранен и третий стрелок – пулевое ранение в живот, он громко кричит от боли. Почему русские не идут? Я по-пластунски ползу через чистое поле. Два голландца прикрывают меня огнем. Проваливаясь в грязь в глубокой канаве, дотащился до окопа командира взвода. Меня кое-как перевязали, и я двигаюсь дальше на командный пункт роты, где мне пришлось оставаться до темноты. За это время сюда принесли обоих моих раненых товарищей. Когда нас ночью повезли в тыл, вперед выдвинулась рота штурмовых орудий, чтобы ликвидировать прорыв».

После отражения второй попытки прорыва советских войск на Либаву (Лиепаю) 21 декабря 1944 года началось третье сражение с той же целью. 20 советских дивизий наступали на немецкие позиции, расположенные вдоль шоссе Фрауэнбург (Салдус) – Либава (Лиепая) на фронте 35 км. Желанный прорыв и расчленение группой армий «Север» разбился о стойкость немецких дивизий. Генерал-полковник Шёрнер, главнокомандующий группы армий «Север», понял и перечеркнул план противника, сумев своевременно поддержать угрожаемые участки своего фронта. В конце декабря третья битва за Курляндию была русскими проиграна. По окончании третьей битвы за Курляндию 16-я армия доложила о потере 25 547 человек, а 18-я армия о потере 41 141 человека как итоге трех сражений. К этому добавились потери еще 5415 человек армейской группы Клеффеля в первой битве. От постоянно планировавшегося прорыва в Восточную Пруссию пришлось окончательно отказаться, поскольку советские вой-