Мятежная - Вероника Рот

Спрашивая, он приподнимает брови и пронзает меня взглядом.

– О’кей, – и я отворачиваюсь.

После ужина я пытаюсь вернуться в спальню, где спала прошлой ночью, но не могу просто проникнуть через дверь. Бреду по коридорам, вожу пальцами по каменным стенам, слушаю эхо моих шагов.

Невольно прохожу мимо фонтана, где на меня напали Питер, Дрю и Ал. Ала я узнала по запаху. Я до сих пор помню запах мелиссы. Но теперь он ассоциируется у меня не с другом, а с чувством беспомощности, которое я ощутила, когда меня тащили к ущелью.

Иду быстрее, широко открыв глаза, чтобы было труднее представить себе картину того нападения. Мне надо убраться подальше отсюда. Здесь друг напал на меня, Питер ткнул ножом Эдварда, и незрячая армия моих друзей отправилась убивать альтруистов. Где началось безумие.

Направляюсь в единственное место, где могу чувствовать себя в безопасности. В небольшую комнату Тобиаса. Как только вижу дверь, сразу чувствую себя спокойнее.

И я толкаю ее ногой. Тобиаса нет, но я не ухожу. Сажусь на кровать, беру в руки покрывало, утыкаюсь лицом в ткань и глубоко вдыхаю через нос. Обычный запах почти исчез, он долго не спал здесь.

Открывается дверь, и в комнату проскальзывает Тобиас. У меня обмякают руки, я роняю покрывало на колени. Как я объясню ему свое присутствие? Я же вроде на него обиделась.

Он не делает грозного лица, но по сжатым в нитку губам я понимаю, что это он зол на меня.

– Не будь идиоткой.

– Кем?

– Ты лгала. Сказала, что не пойдешь, и солгала. Если выдашь себя эрудитам, идиоткой и будешь. Не делай этого.

Я кладу одеяло и встаю.

– Не пытайся представить ситуацию такой простой, – поясняю я. – Ты не хуже меня знаешь, что правильно будет поступить именно так.

– Ты выбрала самый подходящий момент, чтобы вести себя, как альтруист?

Его голос заполняет комнату, у меня в груди колет от страха. Его вспышка гнева слишком внезапна. И слишком странна.

– Ты столько времени говорила, что слишком эгоистична, чтобы быть среди них, а теперь, когда на карту поставлена твоя жизнь, решила геройствовать?

– А что с тобой, хочу я спросить? Гибнут люди. Просто хотят спрыгнуть с крыши! Я могу сделать так, что этого больше не случится!

– Ты слишком важна и не можешь просто… умереть, – он трясет головой. Его взгляд пробегает по моему лицу, останавливается на стене позади меня, на потолке, на чем угодно, только не на мне. А я слишком ошеломлена, чтобы злиться.

– Я – не важная персона. Без меня все прекрасно обойдутся.

– Мне плевать на всех! Как насчет меня?

Он утыкается лицом в ладони, прикрывая глаза. У него дрожат пальцы.

Потом двумя огромными шагами подходит от двери ко мне и касается моих губ своими. Мягкое прикосновение мгновенно стирает события последних двух недель. Я снова становлюсь девочкой, которая сидела на скале у ущелья, а на ее ноги летели брызги воды, и она в первый раз поцеловалась. Я – та девочка, которая схватила его за руку в коридоре, просто потому, что так захотелось.

Я отшатываюсь, толкая Тобиаса руками в грудь. Еще я – девочка, которая застрелила Уилла и солгала, не рассказав об этом. И ей пришлось выбирать между Марлен и Гектором. Девочка, у которой позади еще тысяча подобных вещей. Ничего не изменишь, не сотрешь из памяти.

– С тобой все будет в порядке, – говорю я, не глядя ему в глаза. Смотрю на футболку у меня под пальцами, на черный рисунок на шее, но только не в глаза. – Не сразу. Но ты сможешь жить дальше и делать все, что тебе будет необходимо делать.

– Ложь, – обнимает меня рукой за талию и притягивает к себе. И снова целует.

Но совсем неправильно забыть, кем я стала, позволять ему целовать меня, зная, что я собираюсь сделать.

Но мне хочется. О, так хочется!

Я встаю на цыпочки и обнимаю его обеими руками. Прижимаю одну ладонь ему между лопаток, а второй обхватываю шею. Чувствую ладонью его дыхание, как раздувается и сжимается грудная клетка. Он сильный, настойчивый, упорный. Все, чего не хватает мне. Нельзя.

Он делает шаг назад, потянув меня за собой, и я спотыкаюсь. Туфли спадают с ног. Он садится на край кровати, я стою прямо перед ним, и мы наконец-то смотрим друг другу в глаза.

Он нежно касается моего лица, накрывая мои щеки ладонями, скользя кончиками пальцев мне по шее, по плечам, по бедрам.

У меня нет сил остановиться.

Я сливаюсь ртом с его ртом, на вкус он, как вода и свежий воздух. Веду руку от его шеи вниз, до самых ягодиц, запускаю руку под рубашку. Он целует меня еще крепче.

Я знала, что он сильный, но не осознавала, насколько, пока не почувствовала сама, ощутив под пальцами мышцы спины.

Остановись, говорю я себе.

Внезапно, так, будто у нас нет времени, он быстро проводит рукой по моему боку, под рубашкой. Я вцепляюсь в Тобиаса, прижимаясь еще ближе, хотя ближе уже некуда. Я никогда и никого так не желала.

Он чуть отодвигается, только чтобы посмотреть на меня. Его глаза прикрыты.

– Обещай мне, что не пойдешь, – шепчет он. – Ради меня. Сделай ради меня лишь это.

Могу ли я так поступить? Остаться, вернуть наши отношения в норму и позволить кому-то умереть вместо меня? Глядя на него, мгновение я думаю, что смогу. А потом вижу перед собой Уилла. Морщину между бровей. Пустые глаза под действием симуляции. Лежащее на земле тело.

Сделай ради меня, умоляют темные глаза Тобиаса.

А если я не пойду к эрудитам, то кто? Тобиас? Он на такое способен.

– О’кей, – говорю, чувствуя укол в груди оттого, что солгала.

– Обещай, – хмурится он.

Боль в груди растет и распространяется по всему телу. А вместе с ним – чувство вины, ужас, желание.

– Обещаю.

Когда он начинает засыпать, то продолжает яростно сжимать меня в объятиях. Тюрьма, которая должна сохранить мою жизнь. Я жду. Мне не дает уснуть мысль о телах, ударяющихся об асфальт. Наконец, хватка слабеет, дыхание становится ровным.

Я не допущу, чтобы Тобиас пошел к эрудитам, когда это случится в следующий раз. Когда погибнет кто-то еще. Не допущу.

Я выскальзываю из его рук. Накидываю одну из его футболок, чтобы унести с собой запах Тобиаса. Влезаю в туфли. Ни оружие, ни рюкзак мне не понадобятся.

Останавливаюсь в дверях, глядя на него, сильного и умиротворенного, наполовину прикрытого покрывалом.

– Я люблю тебя, – с трудом и тихо говорю. Выхожу, дверь сама закрывается за мной.

Пора все привести в порядок.