Магазин с дверью в другой мир - Зинаида Владимировна Гаврик

в нём, без возможности (и без желания?) выбраться. Ощущение времени терялось напрочь.

Попытавшись разорвать, разбить это наваждение, я вскочила и подошла к панорамному окну в своей комнате.

Не помогло.

Что-то надвигалось.

– Ты здесь? – спросила я и не узнала своего голоса. – Появись! Сейчас! Прошу тебя… Знаю, ты здесь и ты не угрожаешь мне…

Повинуясь какому-то неосмысленному внутреннему импульсу, я резко обернулась.

Он стоял прямо за спиной.

Я определённо знала его. Но откуда – вспомнить не получалось. Обращаясь к воспоминаниям, я будто ударялась в стену, воздвигнутую невесть кем и невесть когда.

На мгновение мне стало трудно дышать. Капля пота скатилась по виску.

Испуг был совсем коротким, ведь одновременно с ним внутри зарождалось что-то ещё. Что-то, гораздо более сильное.

Будто бы маленькие кусачие искорки закопошились внизу живота, заставляя вздрагивать и тут же снова замирать от… предвкушения?

Синие глаза смотрели прямо в душу. Они будто видели каждую мысль, они пронизывали меня насквозь…

Даже если бы он хотел меня убить, в этот момент и смерть от его рук казалась чем-то невероятно интимным и почти желаемым.

Угол совершенного рта искривился в ужасной дьявольской усмешке, а потом он наклонился и… нет, это нельзя было назвать поцелуем. Он словно ставил клеймо, одновременно выпивая из меня душу. Губы жгло, как жгло и всё тело, но эту муку я бы не прекратила ни за что на свете.

Почувствовав его руки на обнажённой коже, я едва не завопила от острого болезненного наслаждения. Эта пытка была так же сладка, как и ужасна…

Огненный жгут внутри сворачивался всё туже, сдавливал горло, стягивался узлом внизу живота, распространял по всему телу огненные всполохи, от которых кровь, казалось, вскипала… Сладкие до боли судороги снова и снова прошивали тело.

Одежда начала плавиться прямо на мне.

Платье тлело, превращаясь в пепел и осыпаясь к ногам. Потом та же участь настигла и бельё. Я стояла перед ним обнажённая.

Он отступил на шаг.

Я рванулась следом, но он мотнул головой, с жестковатым удовольствием заставляя меня сгорать от жуткой смеси желания и стыда под его пристальным, физически ощутимым взглядом.

Я почти ненавидела его за это и одновременно отмечала, что никогда в жизни не чувствовала себя настолько яркой, чувственной, живой и возбуждённой. Будто кто-то разом снёс все границы и освободил пылающий во мне живой огонь.

Ночной гость словно наслаждался тем диким коктейлем моих эмоций, пил их по глотку, не собираясь торопиться, хотя всё во мне умоляло выплеснуть жуткое, нарастающее с каждым мгновением напряжение, от которого темнело в глазах.

В момент, когда, казалось, я вот-вот потеряю сознание от бездействия, он, наконец, сократил расстояние, заставив меня застонать от облегчения.

Правда, оно было очень коротким.

Ведь больше мне не дали ни малейшей передышки.

Шершавая стена с декоративными кирпичиками ударилась в спину и чувствительно прошлась сверху вниз по обнажённой коже. Правда, это лишь распалило сильнее. Одновременно с этим небо за окном полыхнуло, и раздался раскат грома. Первые капли врезались в окно.

Дождь всë яростнее стучал по стеклу, размывая изображение улицы и будто скрадывая прочие звуки. Казалось, что во всëм мире мы остались только вдвоем.

Никогда, никогда, никогда со мной не было ничего подобного! То, что происходило, нельзя было назвать иначе как безумием. Бурным, неистовым и… тихим.

Я хотела кричать, срывая голос, но под его взглядом не могла выдавить ни звука.

Это был яростный секс в тишине, разбавляемой только шумом набирающей обороты грозы, и от этого ощущения были в миллиарды раз острее.

Потом, намного, намного позже, я думала, что Василий Петрович наверняка прослушивал квартиру, просто на всякий случай. Но в тот самый момент у меня не осталось ни единой связной мысли.

Я попросту тонула в его глазах и сгорала от той бешеной нечеловеческой страсти, которая в них отражалась. Он хотел меня не меньше, даже, похоже, намного больше, хоть это казалось и невозможным.

Я была и жертвой сложившихся обстоятельств и, одновременно, хозяйкой положения. Нет, королевой. Или даже божеством. Я видела это признание в его глазах. Видела удивление. У меня будто каким-то образом получилось на миг ощутить эхо его эмоций. То, что он чувствовал, оказалось для него неожиданностью, даже будто откровением. Я была нужна ему, невероятно нужна. Только я зажигала в нём огонь, яростный, мощный, неукротимый, в котором сгорали мы оба. Только я во всех Вселенных могла утолить бесконечный голод, выгрызающий его изнутри.

Это резкое острое осознание пронзило меня насквозь, став последним аккордом, тем самым, после которого исчезает всё, растворяясь в резкой мощной волне острого, концентрированного, чистого наслаждения.

Утром я проснулась с трудом. Путы вязкого сладкого сна никак не желали меня выпускать. Тело ощущалось расслабленным, неповоротливым, и одновременно эта томная сытая ленца доставляла удовольствие. Кожа стала такой чувствительной, что трение шёлковых простыней казалось отдельным видом ласки.

Я потянулась с закрытыми глазами, представив как здорово было бы сейчас погрузиться в горячую ванну.

Что это со мной?

Воспоминания о вчерашнем вечере напрочь стёрлись из памяти. Последнее, что я отчётливо помнила, это уход Василия Петровича. Ещё были смутные воспоминания об ужине… и всё. Как же я так умудрилась отключиться?

Оборотень явился ближе к обеду, когда я уже давно позавтракала, всё-таки приняла горячую ванну (боже, какой это был кайф!) и успела вся истомиться в ожидании. Хорошо хоть, поздно проснулась, иначе пришлось бы ждать ещё дольше.

– Ну что?! – выскочила в коридор я, едва только услышала звук открывающейся входной двери.

Оборотень, хоть и бодрствовал всю ночь, выглядел молодцом. Будто и не устал вовсе. Вот она – звериная выносливость. Впрочем, он мог поддерживать хорошее состояние и с помощью магии.

– Не поймал, но засёк, – коротко ответил он. – Подробности за кофе. Ночка ещё та была. Тебе гроза, наверное, спать мешала?

– Гроза? – озадачилась я.

– Ну да. Неужто пропустила? Странно! Раскаты грома буквально оглушали.

– Хм. Что-то не помню. Честно сказать, у меня вечер как-то стёрся из памяти. Я даже не помню, как ложилась спать. Но проснулась в кровати.

– Ничего удивительного. Судя по тому, что было с тобой накануне, итог вполне закономерный. Ты переволновалась, создала мощный оберег, впервые пользовалась магией… а она знаешь как тянет силы! Потом ещё вся эта нервная ситуация с родителями. Перед уходом я видел, что ты держишься из последних сил. Сейчас у тебя вид куда как бодрее – щёки порозовели и вид здоровый, отдохнувший.

Он потрепал меня по голове, как маленькую девочку, и пошлёпал на кухню. Я задумчиво потащилась следом.

Чуть позже, когда мы уже сидели за столом и пили свежесваренный кофе, оборотень, наконец, удовлетворил моё любопытство.

– До тебя всё-таки пытались добраться. Уже под утро я засёк чужака рядом. Он раскрылся всего на мгновение, а потом почуял меня и исчез. Знаешь, что это значит? Теперь