Истребитель магов - Дмитрий Казаков

О жестокости и алчности Владетеля, правящего богатыми землями на юго-востоке, у моря, Харальд слышал, и рассказы эти заставляли кровь стыть в жилах даже у людей опытных и многое повидавших.

– Что же вы не убили его сами? – спросил он.

– Мы пробовали, – родовитый говорил страстно, – но он всегда оказывался сильнее! Он использовал магию! И узнав о том, что появился воин, который не боится магии, мы, родовитые всего Владения, собрали деньги, чтобы нанять его!

– Сколько вы платите? – спросил Харальд, хотя внутренне был готов согласиться даже бесплатно. Слишком страшны были дела, творимые Черным Владетелем.

Названная сумма поэтому не произвела на него особого впечатления.

– Я возьму ваш заказ, – сказал он. – И попробую его выполнить за полгода. Деньги пусть пока лежат у нашего атамана. Если мне удастся убить Рувима, то я заберу их. Если нет, то половину вам вернут.

– Такие условия нам подходят. – Невидимый родовитый был доволен.

– Тогда по рукам?

– По рукам, – согласился собеседник. За дверью ожидал сам атаман.

– Ну что, договорились? – спросил он.

– Да, – кивнул Харальд и вдруг почувствовал, что за время разговора у него от напряжения занемела шея. – Условия сделки заказчик изложит сам, а я, пожалуй, пойду…

Его вывели наверх, и вскоре он шагал по Оружейной улице. Откуда-то тянуло дымом, а солнце, багровея от натуги, тащило жирное тело к горизонту.

* * *

* * *

– Вот и я, – сказал Харальд, и Ара вздрогнула, от испуга и от радости одновременно.

– Ты, как всегда, появляешься из засады, – проговорила она, поворачиваясь, и тут же очутилась в объятиях Харальда. На мгновение затихла, наслаждаясь прикосновением, а затем отстранилась.

– Рассказывай, что нового, – сказала она.

– Может, в «Рыжего кота»? – предложил он. Сегодня Харальд был хмур, на лбу обозначились морщины, а в глазах стояло выражение мучительного усилия. Он приходил к Аре в последний раз три дня назад, хвалился заработком. Тогда он был доволен и спокоен.

Не то что сейчас.

– Пойдем, – согласилась она. – Хозяйка отправила меня на рынок, но, если я потрачу немного больше времени, она не заметит.

* * *

– Я уезжаю, – сказал он, когда они наконец оторвались друг от друга. В комнате было полутемно, а снизу, со двора, доносился многоголосый собачий лай.

– Куда? – спросила она, и словно теркой провели по её сердцу. Поездка – значит работа, которая у Харальда, как у любого наемника, всегда сопряжена со смертельной опасностью. – Не на войну, надеюсь?

– Нет, – он усмехнулся. – Куда именно, я тебе не могу сказать, но от Бабиля далеко.

– Надолго? Тебя наняли в охрану?

– Нет, не наняли. – Он приподнялся на локте и глянул прямо на нее. На мгновение в зеленых глазах мелькнул огонек. – Но уезжаю я надолго. Может, на полгода, может, меньше.

– Опять убивать? – Ара вздохнула. – Неужели тебе это нравится?

– Не сказал бы. – В голосе Харальда не было уверенности, а вот фальшь слышалась явственно.

– Тогда откажись! Скажи, что не можешь, верни деньги! Живи как обычный наемник! Почему ты должен быть убийцей?

– Повернуть назад не получится – я дал слово. – Он говорил спокойно, размеренно, без всяких эмоций. – К тому же это задание не может выполнить никто иной, кроме меня! И, поверь, если я убью этого… человека, то очень многим людям станет лучше!

– Ну да, ну да, – фыркнула она, собираясь обидеться, но он очень мягко привлек её к себе и поцеловал. Обида угасла, точно костер под ливнем.

– Я тебя не держу, – проговорила Ара грустно. – Но позволь рассказать тебе об одном человеке… Я слышала о нем от хозяйки. Он ходил к нам в те годы, когда она была молода и сама обслуживала клиентов. Он всегда выбирал её. А ремесло у него было то же, что и у тебя… Он убивал людей за деньги. И, как она говорила, поначалу он был нормальным, но чем больше у него становилось убитых на счету, тем больше ему это дело нравилось… И однажды он понял, что больше не может обходиться без убийств, они стали для него тем, чем для обычного человека являются вода и пища. Он тогда пришел последний раз и сказал, что, «убивая другого человека, неизменно убиваешь нечто человеческое в себе». А на следующее утро его нашли на улице мертвым, с проломленным черепом.

– Да, страшная история, – со смешком проговорил Харальд. – Только я не пойму, каким боком она ко мне относится?

– Я боюсь, что ты станешь таким же, – тихо проговорила Ара.

– Глупости! – сердито сказал он. – Он убил, наверное, сотни людей, а я никогда на такое не пойду!

– У каждого свое количество убитых!

– Ладно. – Он решительно поднялся. – Хватит разговаривать. Наверное, тебя уже ждут. Мне тоже пора.

Они одевались молча и так же, без единого слова вышли на улицу и там простились. Харальд исчез за поворотом, а Ара побрела к рынку. На сердце у неё было тяжело.

* * *

– Вай, сколько ты хочешь за эту клячу? – Покупатель, смуглолицый и черноглазый, смотрел на коня с таким презрением, словно перед ним был колченогий мул.

– Это отличный конь, и стоит он не менее пяти десятков золотых! – гордо ответил Харальд.

Цена была несусветной, но отдавать лошадь за бесценок безвестному барышнику из города Вефиль Харальд не хотел. Не для этого он преодолел почти восемь сотен верст.

До устья Пьяной реки, где высится замок Рувима, осталось ещё верст двадцать. Поскольку с лошадью в замок не полезешь, то Харальд решил её продать.

– Вай, ты что, издеваешься? – очень натурально удивился покупатель, вытаращив темные и блестящие глаза. – Три золотых я дам, из уважения к тебе, почтенный! Но не больше!

Он смотрел на светлоглазого и светловолосого путника без страха, в то время как местные крестьяне шептались за спиной Харальда: «Демон, демон!» и шарахались от него, точно от прокаженного.

Сами они все были смуглы и черноволосы, словно специально пачкались в плодородной и темной земле, на которой жили.

Все здесь было чужим. Глинобитные дома, дневная жара, пыль на дорогах, деревья, даже люди. Только деньги оставались теми же самыми.

– Сорок пять, – скинул цену Харальд. Он научился скрывать волосы под повязкой, которую носил по местному обычаю, но зеленые глаза, выдающие северянина, все равно не спрячешь. – Отдаю даром такого прекрасного, сильного коня!

– Ты что, вай? – огорчение появилось на смуглом лице. – Ты обидеть меня хочешь? Он скакал двести, нет, триста верст! Едва дышит! Десять даю!

Слова барышника были правдой. Конь, хоть и хороший, несколько отощал.

– Сорок, – сказал Харальд с непроницаемым выражением лица. – Из уважения к тебе, почтенный, продаю этого коня, годного под седло родовитому, за сорок золотых!