Жизнь и смерть Бобби Z - Дон Уинслоу

Кроме того, копов немного беспокоит неожиданное увеличение количества разъезжающих по округе машин, в которых сидят мексиканцы. Лагунские копы телефонируют своим собратьям в Ньюпорт-Бич – изнуренным типам, – которые спрашивают, какого хрена они распереживались, а также своим более легкомысленным коллегам в крошечный Дана-Пойнт, которые взволнованно отвечают, что отметили такое же явление.

В общем, бродяги заняты, торговцы тоже, копы очень заняты, и единственный человек, безумно озабоченный исчезновением Полного Улета, – это Монах, нашедший пропаже собственное объяснение, в общем-то, параноидальное.

Расхаживая по окрестностям, Монах думает, что за всем этим стоит Бобби. Это Бобби нанял Полного Улета и велел психу распространить весть о своем возвращении, чтобы напугать Монаха, и теперь, по велению Зета, Полный Улет где-то спрятан, и все это – заговор настолько дьявольский, что Монах не может даже молиться о том, чтобы его раскрыть, до тех пор пока Полный Улет не расколется сам.

Так что Монах из кожи вон лезет, чтобы отыскать Полного Улета и вытрясти из него правду, пока не поздно, но найти не может и начинает психовать. Похоже, Бобби вездесущ и все видит. Монах начинает припоминать, как в зоопарке от Бобби отскочил нож и как Бобби пролетел по воздуху, а потом исчез.

Монах расстроен, ему кажется, что он никогда не сможет пойти против Бобби Зета, и, бродя по окрестностям, Монах расстраивается все больше и больше. В конце концов он заходит в телефонную будку и бросает дайм в автомат.

Начинает бормотать в трубку какую-то бессвязную чушь насчет того, что Полный Улет прячется где-то вместе с Бобби Зетом.

А между тем Полный Улет действительно прячется.

Он сидит на корточках в прибрежной пещере, зажмурив глаза и прикрыв уши ладонями, потому что волны беспрерывно разговаривают с ним, а солнце отражается от неровной стены пещеры, сверкая текучими алмазами.

Волны рассказывают ему потрясающие вещи: Бобби Зет в опасности, в смертельной опасности, и Полный Улет должен его предупредить.

И вот он укрывается в пещере, прячась от врагов Зета, чтобы Полного Улета не захватили в плен, прежде чем он сможет отвести беду, и плачет. Плачет от разочарования и страха перед неведомым будущим.

Полный Улет рыдает, потому что он должен найти Бобби Зета, чтобы его спасти, но не знает, где тот находится.

Кит злится, потому что Тим собирается уходить.

– Я ненадолго, – говорит Тим мальчику, который изо всех сил старается не плакать. – С тобой будет Элизабет.

– Ты уходишь, – не унимается Кит.

– Я скоро приду, – обещает Тим. – Мне просто надо поговорить с одним человеком.

Кит трясет головой и закрывает глаза.

– Ладно тебе, – утешает его Тим. – Вы с Элизабет отлично проведете время.

Тут слезы все-таки брызгают, и Кит спрашивает:

– Почему мне нельзя с тобой?

Потому что это слишком опасно, думает Тим, но он не хочет пугать мальчишку. Уже стемнело. Они поужинали и, по традиции, уютненько посмотрели телевизор, поборолись на полу и пролистали одну-две книжки комиксов. Потом они уложили Кита спать. Тим надеялся незаметно выскользнуть из дома и вернуться еще до того, как мальчишка проснется, но этот невероятный ребенок, наделенный шестым чувством, проснулся не вовремя, что очень, черт дери, некстати. И Тиму не хочется еще и пугать мальчишку.

Так что Тим говорит:

– Это для взрослых.

– Я могу тебе помочь!

– Наверняка.

– Я же помог тебе в зоопарке! – хнычет Кит. – Кто добыл деньги?

– Ты, – признает Тим. – Ты – мой помощник.

– Тогда почему мне нельзя с тобой?! – плачет Кит, вскидывает руки, обнимает Тима за шею и крепко его держит.

Тим несколько секунд поглаживает мальчика по спине, шепчет ему на ухо: «Я скоро вернусь», с трудом отрывает от себя и передает его Элизабет. Кит прячет лицо у нее на шее и всхлипывает.

– Я очень скоро вернусь, – тихо говорит Тим.

Элизабет кивает и крепко держит мальчика.

Тим смотрит в ее зеленые глаза и видит в них какую-то грусть.

Ей обидно за Кита, думает он. Мне тоже, но мне надо провернуть это дельце.

На кухне он проверяет обойму в пистолете и сует его сзади за пояс. Потом садится в машину и, следуя указаниям Элизабет, едет к пещере, где, по ее словам, все они оттягивались в детстве.

Тим паркуется на тихой боковой улочке рядом с Тихоокеанским шоссе и спускается по старым цементным ступенькам, ведущим на пляж. Ступенек, ей-богу, не меньше миллиона, или ему так кажется, потому что он взвинчен до предела? Ступеньки внезапно обрываются – большой кусок бетона выломан, и Тиму приходится прыгнуть, чтобы оказаться на песке.

Пляж – узкая полоска у подножия крутого утеса из песчаника. Лунный свет едва позволяет разглядеть, куда поставить ногу, – луна мерцает на воде и на больших камнях, разбросанных сразу за линией прилива.

Пляж кажется безлюдным. Понятно, сейчас уже почти одиннадцать и официально он закрыт, но Тим ожидал увидеть здесь хотя бы несколько похотливых парочек или пьяниц. Однако на пляже тихо.

Тиму это не нравится. Он чувствует себя тут как-то слишком на виду – представляет собой легкую мишень для любого, кто засел на утесе с биноклем ночного видения. Тим спешит найти тропинку на краю склона, чтобы убраться с линии огня, если уж Монах решил подставить его под пулю.

Паршивая идея – встречаться в этой пещере, думает он. Элизабет винить ни к чему, ей это и в голову бы не пришло: подходы к месту встречи слишком опасны, слишком на виду… Короче говоря, паршивая идея.

Но сейчас уже слишком поздно.

Он пробирается по тропе, пока она не кончается на узком мысу. Пещера – прямо перед ним.

Она больше, чем он думал: в ней встали бы плечом к плечу десять человек, максимальная высота потолка – по меньшей мере десять футов, а формой она напоминает большую опрокинутую чашу. Он различает внутри слабое свечение фонаря и тень человека. Тим вынимает пистолет, держит его сбоку, пониже, и входит. Под его ботинками похрустывают камешки, усеявшие пол.

– Бобби? – Это голос Монаха.

Тим не отвечает. Не хочет, чтобы на его «да» откликнулись пулей в грудь.

– Бобби? – снова спрашивает Монах. – Это ты?

Тим ждет, пока его глаза привыкнут к сумеркам пещеры. Он хочет получше разглядеть Монаха. Насколько он может видеть, тот один. Стоит один в пещере, в руке у него фонарь, у ног – спортивная сумка.

– Привет, Монах.

– Ты – желанный гость, Бобби, – произносит Монах и идет вперед, растопырив руки для классических мужских объятий.

Тим поднимает пистолет.