Три подруги и разбитое зеркало - Анастасия Солнцева

Высочество? – так, будто не был уверен в том, что видел, спросил правый кибир.

– А вы знаете кого-то еще с таким именем? – криво усмехнулась я.

Морские демоны переглянулись и одновременно покачали головами, отчего гребни на их головах волнообразно задвигались, мол, нет, не знаем.

– Ну, и отлично, – выдала я и невозмутимо двинулась мимо стражи.

Вход в морскую столицу представлял собой череду арочных проемов, прорубленных в монументальных каменных оградительных плитах. Каждый из проемов был оборудован высокими двустворчатыми вратами, самые первые из которых отличались особенными чарами.

– Расступились!

Кибиры сиюминутно подчинились, рванув в разные стороны. Один из них, освобождая мне дорогу, швырнул свой трезубец в сторону врат. Острия орудия с протяжным звоном и гудением воткнулись в металл. Несколько секунд ничего не происходило, а после створки начали медленно распахиваться.

Я приземлилась на расчищенное от камней и кораллов ровно дно и уверенно зашагала вперед. Фло, как и её дети, рванули за мной. Морские демоны, заметив, что я ничего не сказала по поводу дельфинов, промолчали, лишь взглядом проводив беспокойную детвору.

Как только я преодолела первые врата, как распахнулись следующие и так еще четыре раза. Пять врат по количеству правителей с момента основания города. Сменяется правитель – добавляется еще одна пара врат. Традиции – странная штука, но символизм – основа веры. А в морском королевстве верили, что правители, даже ушедшие, продолжают беречь свои земли, помогая потомкам.

Преодолев последние врата, я вошла в город, который помнила с детства, который ни на каплю не изменился и который даже спустя года продолжал завораживать.

Улицы в подводном граде пролегали между домами, которые из-за входов без дверей, окон без стекол и стен без крыш напоминали составленные друг на друга осиные гнезда, только изящнее и с большим количеством всевозможных украшений. Да, в морском королевстве любили украшать и не важно, что именно. Главное – всего и побольше, порой вообще не видя границ.

Не успела я дойти до конца улицы, как мне навстречу начали выплывать изумленные моим появлением местные обитатели. Многие из них видели меня последний раз еще совсем ребенком.

Похихикав в кулачок и весело помахав народу ладошкой, я вышла к перекрестку, где высилось огромное, размером с пятиэтажный дом и такое же монументальное изваяние моего предка.

Замерев в гордой величественной позе и зажав в одной руке свой зачарованный трезубец, который, кстати, исчез вместе с дедулей, каменный повелитель грозно глядел куда-то вдаль, презрительно наморщив тонкогубый рот. Наверное, высматривал предполагаемых врагов. Видел или нет – непонятно. Но на страже стоял исправно. Массивная сверкающая корона, взгроможденная поверх длинных, спутанных и небрежно разбросанных по плечам волос, была отлита из настоящего золота и украшена рубинами. Лично я не понимала, зачем памятнику корона, да еще и золотая, но отец решил, что очень нужна.

Вокруг постамента росли кусты водорослей, чьи тонкие зелено-бурые талломы извивались и тянулись вверх, будто бы желая прикоснуться к почившему монарху, но не дотягивались, закручиваясь в спираль подводным течением.

Из короны великого короля выскользнула стайка изящных красных рыбок, которые, бодро махнув тонкими длинными хвостиками, умчались. Наверное, разносить весть о моем возвращении во всему королевству.

Вдоль щиколотки быстрой тенью скользнуло что-то холодное, взболтав воду и подняв со дна облачко песчинок. Присмотревшись в уже исчезающие силуэты, я поняла, что это была парочка шальных электрических угрей.

Улыбнувшись им вслед, я обошла каменное напоминание о величии моего давно исчезнувшего божественного прародителя и пошла дальше.

Строения вокруг изменились. Приобрели некоторую монументальность и основательность. Теперь вместо собранных в одну кучу домиков, облепленных кораллами, жемчужными нитями, сердоликами, яшмой и другими полудрагоценными камнями, меня окружали вытянутые вверх, идеально круглые белые башни со множеством балкончиков и небольших овальных окон, из которых на меня глядели изумленные лица и округлившиеся глаза. Чем дальше я шла, тем выше и объемнее становились башни, и тем меньше обитателей выныривало из-за их стен, чтобы бросить на меня взгляд, вроде как украдкой.

Дойдя до последней башни, я притормозила, потому что песчаное дно под моими ногами закончилось. Приблизившись к каменистому краю пропасти, я заглянула в темноту. Туда, где, казалось, воды не было вовсе, а имелась лишь черная бездна, будто бы ведущая к центру земли. На самом деле, бездонной эта пучина не была и край у неё очень даже имелся, просто место это было заколдовано. Так, чтобы замедлить чужака, проникшего в город с враждебными намерениями.

Задача пучины напугать, остановить врага. Заставить его растеряться, задуматься, как преодолеть препятствие. А еще там, в бездне, обитали чудища такого вида, что кровь стыла в жилах. У непосвященных…

Чем дольше я всматривалась в темноту перед собой, тем сильнее она затягивала, завораживала. В пропасти мелькнул огонек, словно кто-то зажег и сразу же потушил спичку. Я проследила за движением огонька и улыбнулась. Присев на корточки у опасно крутого края, я приветственно протянула руку на пропастью, подзывая к себе одного из обитателей пучины.

Приглашающее шевеление пальцами – и моя давняя знакомая вновь зажгла огонек. Несколько долгих мгновений она выжидала, решая, стоит ли появляться или нет, а после медленно поплыла навстречу. Стремительное ускорение произошло у самого края, и она буквально вылетела мне на встречу, прыгнув в протянутую ладонь.

Я подхватила внушительную тушку, чей спинной плавник болтался перед широкой зубастой пастью, напоминая удилище. Другой рукой придержала и погладила темное брюшко, отчего рыбка прикрыла глаза и заулыбалась. На самом деле, понять, улыбалась она или нет было затруднительно из-за обилия острых как иглы и опасно торчащих наружу зубов, но я точна знала, что моя подружка обожала, когда ей гладили пузико. А еще она обожала меня и всё мое детство следовала за мной, как собачонка. У человеческих детей в качестве домашних питомцев были кошки и собаки, а у меня – удильщик с мерцающей в темноте слизью, чьи кожные наросты и выступающая нижняя челюсть могли бы показаться уродливыми, но лично я считала этих рыбок ужасно милыми.

– Скучала? – спросила я, почесывая бочок.

Террария закивала, отчего её знаменитый светящийся фонарик весело закачался.

– Я тоже, – отпустив рыбку, вновь заглянула в пропасть. – А где Мирелла?

Террария качнула удилищем, мол, откуда мне знать. И ринулась навстречу семье дельфинов, которые кружили рядом со мной, ожидая, пока я пойду дальше, чтобы сопроводить до самого дворца. Я уже собралась встать, как из пропасти вырвался поток холодной воды, будто кто-то там, где копилась тьма, проснулся и махнул чем-то большим и сильным.

Я замерла, напрягла слух и услышала далекое клацанье зубов. Больших острых