Марргаст. Первое семя тьмы - Анна Чайка

Я едва узнал ее. Не-царевна София выглядела удивительно бодро и даже радостно. Впотьмах я ошибочно посчитал ее красавицей, однако она была скорее миловидна. Все портил большой нос и слишком резкая линия губ.

Ее нарядили в закрытый белый сарафан с широкими рукавами, украшенный вышитыми гороховыми побегами и стручками. Лоб девушки сжимал серебряный венец. От каждого зубца к белесым волосам спускались нити смарагдов, становясь продолжением короткой косы. Этот простой искусный наряд еще сильнее выделял ее среди разодетых дворянок.

Они стояли с князем, плечом к плечу, кланяясь простому люду и призывая их радоваться сегодняшнему дню.

− Ишь ты! − фыркнула Лиса.

Я улыбнулся ей, пытаясь привыкнуть к нынешнему облику охотницы. Черные косицы распустили, и волосы тут же укутали ее до самой талии. При каждом шаге копна развевалась, громко звенели височные кольца. Лису эти звуки бесили, − как лошадь, чью сбрую украсили бубенцами, − и она шумно дышала носом.

Сдув непослушную прядь с щеки, толкнула меня в бок.

− Знаешь, что сказала мне Савка?

Разуметься, я не знал.

− Борислав устал. Он хочет мира. Его сын не способен управлять троном, это все видят. Но уступать место детям братьев он тоже не собирается. Вот и шепчут знающие: возьмет он Софию в жены. И та родит ему наследника, в чьих жилах будет течь кровь Первого среди людей.

− Умно, − Я посмотрел на помост снова. Немолодой, но все еще крепкий князь определенно мог зачать ребенка. И не одного. − А как отнесутся к этому братья? И что будет с Лучезаром?

− Род Налесовых возглавляет Борислав. Так что остальные не посмеют перечить. В конце концов, в открытом конфликте богатыри поддержат именно князя Арасании, а это решающая сила. Два древних семейства станут едины, княжича по-тихому женят на какой-нибудь соседской принцессе и отправят за море, − проговорила Лиса едко-едко, словно надеясь на иной исход.

Налесовы и, в правду, старались уничтожить все, что связывало наш народ с Горохом. Как они отреагируют, когда узнают, что глава намерен заключить союз с их злейшим врагом?

Вот уж пришла беда, откуда не ожидали. Не-царевна, девчонка, которую держали для злой шутки, могла стать полноправной княгиней.

Фес одернул нас, заставляя замолкнуть, и мы, три фигуры, облаченные в традиционные серые плащи, предстали перед Бориславом. Он молча указал на дворец, а София бросила мне холодную, как лезвие, улыбку. В тот же момент желание быть личным знахарем этого семейства у меня резко поубавилось.

Лучезара мы нашли в центральной зале, где его с уговорами наряжали холопы. Он сидел на одном из многочисленных столов, расставленных вдоль стен вплоть до массивного трона. Прежний, из цельного куска серебра, принадлежал Первому, и его переплавили на монеты для казны. Теперь в центре стоял позолоченный гигант с подлокотниками в форме аистов.

− Не хочу надевать шапку, в ней жа-арко! − ныл Лучезар, размахивая ногами, явно надеясь попасть по одной из замученных дворовых девок.

Мы подошли и низко поклонились.

− Здравствуй, княжич. Мы здесь, чтобы…

− Да знаю я, − перебил он. Заговорщицки склонился, прикрывая рот ладонью, − Чтобы нежить не навела на наследника, то есть меня, чары. Пусть будет так. Ах да, проследите за оборотнями, у них особенно дурной глаз!

Фес несколько раз моргнул, прежде чем в слух согласился. Я же постарался не позволить Лисе захохотать в голос, тем самым испортив наши общие усилия. Ступая за нарядным княжичем, увешанным златом, точно богатая вдовушка, мы начали готовиться ко дню Шести. По-своему, конечно.

***

На площади перед дворцом собралась тьма тьмущая народу. Они галдели, свистели и восторженно осматривались, ожидая прибытия дорогих гостей. Все заборы в округе трещали под тяжестью мальчишечьих задов, деревья и даже некоторые крыши оказались заняты любопытствующим людом.

Встав поодаль от княжеской семьи, мы стали пристально следить за толпой.

Нас в свою очередь тоже разглядывали. Я ощутил на себе чью-то острую, почти осязаемую недоброжелательность. Ее источником оказался верный пес князя. Волхв Хийна. Грузный, горбатый, с массивной спиной и пожелтевшими космами, скрывающими большую часть лица. Но только не глаза − очень злые и очень умные.

Он был завернут в шкуры и увешан оберегами. Опираясь на посох с набалдашником-кристаллом, подозрительно зыркал на всех из-под капюшона в виде верхней части звериной морды. Думаю, он боялся за свой и так пошатнувшийся статус. Ведь рядом уже стоял жрец.

Этот человек был полной противоположностью Хийны. Молодой и опрятный, он носил обычную уличную одежду. Лишь рисунок на лысом черепе выдавал в нем жреца Един-бога. На нас жрец совсем не обращал внимания, шепча что-то на ухо юной Софии. Та в ответ благосклонно улыбалась.

Спустя час начали прибывать первые из приглашенных. Семь вилл двигались сквозь толпу, точно ведомые легким ветром. Когда они появились и откуда пришли никто не успел заметить.

Прежде я не встречал представительниц этой расы. Они редко покидали родные леса, которые поклялись хранить от пожаров и злых существ. Высокие, выше людей на пару голов и при том изумительно хрупкие. С синевато-изумрудными волосами и матовыми кляксами глаз на узких лицах. Прозрачная ткань одинаковых одеяний струилась по земле.

Неизвестно, сколько вилл осталось на свете. Возможно, сейчас мы видели последних из них. Подойдя, хранительницы лесов одновременно поклонились князю и так же разом посмотрели на Лучезара. Княжич напрягся. Рука его мгновенно потянулась к кинжалу, спрятанному в широком рукаве кафтана.

− Не бойтесь, их глупые чары против вас бессильны, − шепнул я, надеясь, что этот идиот не станет ничем кидаться в посланниц доброй воли.

− Мы рады быть на южной стороне Арасании, − нараспев произнесла самая маленькая и красивая вилла. Семь пар черных глаз проникали в душу, захватывая каждого, кто находился сейчас на деревянном помосте. − Приветствуем вас за себя и за всех лесных существ. И надеемся видеть вас, светлый князь, таким же цветущим и сильным, как лунная морковь.

В толпе раздались смешки. Белые лица с узкими ноздрями однако сохранили полную неподвижность. Хоть обращение и прозвучало глупо, для вилл эти слова действительно много значили.

Борислав радушно поприветствовал их и попросил чувствовать себя, как дома, в родной лиственной купели. Старый Хийна поморщился. Он наверняка просил избегать подобных высказываний.

Дело в том, что виллы не верили, что землей можно владеть. Для них весь мир был родными угодьями. Но откуда князю было это знать? Он даже старался смотреть только на ту, которая показалась ему главной, не подозревая, что среди вилл никогда не было цариц. Они были равны. Все до единой.