Принцесса и медведь - Марья Зеленая

Сигизмунд небрежно махнул рукой и повернулся к Виоле. — Эй! Вы там договорили?

— Да, господин, — суетливо поклонился Манчини. — Не смею больше злоупотреблять вашим гостеприимством.

— Хорошо. Тогда отправляйся к своему графу, — сказал Сигизмунд, а затем его глаза остановились на Виоле. — Готовься, сегодня вечером тебя навещу.

Она ощутила, как внутри поднимается удушливая волна страха и отвращения. А в следующий момент она поймала на себе ненавидящий взгляд Фастрид, и ледяная хватка, сдавившая сердце, стала еще беспощадней.

Виола развернулась и на трясущихся ногах последовала за Бьорном к выходу.

Глава 25

На небе висели тяжелые серые тучи, накрапывал мелкий дождь. Бьорн и Виола шли по улице. Грязь чавкала под ногами, моросящие капли прохладной влагой оседали на лице.

Виола не ощущала холода. Щеки пылали, ее потряхивало от возбуждения. Неужели у нее появился реальный шанс отсюда сбежать? Если удастся переплыть озеро, то с отрядом Манчини добраться до Кастиллы будет гораздо проще, чем в одиночку. Может, придется надеть мужское платье или применить еще какую-нибудь уловку, чтобы миновать хейдеронские заставы, но сейчас пока рано об этом думать. Самое главное — это раздобыть ключ от дома и похитить лодку.

Каждый вечер Бьорн защелкивал на двери навесной замок, а по утрам отпирал его ключом, который постоянно носил у себя на шее. Как же стащить у него этот ключ? Лучше всего попытаться это сделать когда Бьорн уснет. Спит он, конечно, крепко, но незаметно снять шнурок с его шеи все равно будет нелегко. Эх, достать бы снотворного!..

«Готовься, сегодня вечером тебя навещу», — в памяти всплыли слова Сигизмунда, и Виолу передернуло от отвращения. Проклятье! Придется снова терпеть гнусные прикосновения этого мерзавца! Но ничего не поделаешь, остается только смириться и надеяться, что это будет в последний раз.

— Виола! — голос Бьорна выдернул ее из задумчивости.

Она повернулась к нему. Он вытер со лба дождевые капли, размазывая их по лицу. В потемневших синих глазах читалась бесконечная усталость.

— Чем займемся? — спросил он. — Пойдем домой?

Домой идти совершенно не хотелось. Что там делать? Сидеть и обреченно ждать, пока явится Сигизмунд?

— Давай прогуляемся к озеру, — предложила Виола, набрасывая на голову капюшон.

Нужно еще разок посмотреть на лодки и прикинуть, как добраться до Броккова Клыка.

— Как хочешь, — пожал плечами Бьорн. — Ярл освободил меня от обязанностей, и теперь я в полном твоем распоряжении.

— Счастье-то какое, — невесело усмехнулась она.

Он зашагал дальше, и Виола заметила, как напряжены его плечи. Впереди показалось озеро. Унылое и серое, оно отражало затянутое тучами небо. Склоны гор терялись в туманной дымке. Виола обогнула большую лужу. Что за мерзкая погода! Но кого волнует погода, когда решаются вопросы жизни и смерти?

Оказавшись на берегу, она первым делом осмотрела сторожевые вышки. На одной из них поблескивал шлемом стражник, вторая была пуста. Ни жаровен, ни факелов поблизости не наблюдалось, а значит, ночью здесь царит кромешная тьма. Если пробраться за этим сараем, а потом юркнуть в тесный проход между скособоченными домишками, то можно остаться незамеченной для караульных.

Бьорн и Виола спустились к самому озеру. Дождевые капли с шорохом взбивали воду, оставляя на поверхности многочисленные круги. Под ногами скрипели деревянные мостки, а привязанные лодки беспокойно покачивались на волнах. Брокков Клык скрывался в клубящемся мареве. Так можно и заблудиться, особенно в темноте… Неважно, главное переплыть на тот берег, а там будет видно.

Виола пощупала потяжелевший плащ. Сукно стало сырым и холодным, еще немного и влага начнет просачиваться внутрь. Она взглянула на Бьорна. Тот стоял, заложив руки за спину, и смотрел на воду. Капли стекали по его лицу, но он не обращал на это внимания.

Он повернулся к ней.

— Замерзла?

— Нет. Но еще чуть-чуть, и я промокну до нитки.

— Идем под навес.

Неподалеку стоял сарай с плоской деревянной крышей. С трех сторон его закрывали стены из плетня, четвертая была открыта. На протянутых между опорами веревках сушилась серебристая рыба. Бьорн и Виола вошли внутрь. Она уселась на низкий бочонок, а он снял одну рыбину, разодрал тушку вдоль и протянул Виоле тонкий пласт красного мяса. Она впилась зубами в соленую маслянистую плоть. Руки теперь пропахнут рыбой, да и плевать, зато очень вкусно!

Бьорн опустился на соседнюю бочку.

— Сейчас бы еще пивка, — мечтательно протянул он.

«Лучше водки. Чтобы напиться и забыть о чертовом ярле, который собирается меня навестить». — Виола поежилась то ли от сырости, то ли от отвращения.

— Я не хочу, чтобы он ко мне приходил, — заявила она, с вызовом глядя Бьорну в глаза.

— Я знаю, — сказал он. — Думаешь, я этого хочу?

— Откуда мне знать. Ты же сам меня под него подложил.

Бьорн на секунду прикрыл веки и тяжело вздохнул.

— Я уже тысячу раз себя проклял за то, что вообще затеял всю эту хренотень с твоим похищением. Я бы отпустил тебя еще тогда… но мне пришлось при всех назвать тебя добычей ярла. Я призвал Ньоруна в свидетели, а нарушить слово, данное перед богами — самый большой позор для воина, какой только может быть.

— Понимаю, — кивнула Виола, не в силах отвести взгляд от вышитого ворота его туники. Как же выманить у него этот чертов ключ? Может попытаться его уговорить, склонить на свою сторону?

— Сигизмунд совсем не ценит твою преданность, — сказала она. — Обращается с тобой как с рабом.

— Раньше он таким не был. — Бьорн задумчиво уставился куда-то вдаль и после долгой паузы снова заговорил: — Они дружили с моим отцом. Когда мне было пятнадцать, меня впервые взяли в поход. Мы попали в засаду. Бой был тяжелым. Отца и брата убили у меня на глазах.

Дождь усилился и теперь лил плотной завесой, с громким шорохом барабаня по крыше.

— В том бою Сигизмунд спас мою жизнь, — продолжил Бьорн. — Прикрыл щитом от вражеских стрел. Мы отступили. У меня никого не осталось — мать умерла еще много лет назад, а другой близкой родни у меня нет. Ярл взял меня под опеку. Поддерживал, наставлял, относился ко мне как к родному сыну, а когда мы с Альвейг полюбили друг друга, отдал мне ее в жены.

— Так с чего бы ему возражать? — хмыкнула Виола. — Ты ведь не какой-то там голодранец: у тебя есть Грондаль.

— Если учесть, что к ней сватались ярлы соседних земель… — Бьорн оторвал зубами кусок рыбины. — По сравнению с ними — я нищий. Думаю, Сигизмунд теперь жалеет, что не отдал дочь за одного из них.

— Почему? Ты был ей плохим мужем?