Попрыгунчики на Рублевке - Глеб Соколов

«Это рекреации для прислуги!» Длинный коридор загибался вправо под прямым углом, слева – раскрытая дверь какой-то комнатки. Бобби с брезгливостью сделал несколько шагов, заглянул туда: напоминало рабочее помещение какого-нибудь отеля. Стопкой, поднимающейся прямо от пола, от низкой тележки, сложены белые скатерти. Ящик со средством для чистки стекол, огромный мешок стирального порошка. В углу – щетки, швабры в окружении трех пластиковых ведер красного цвета. Какая-то машинка на маленьких колесиках – очевидно, для натирки паркета…

Градусов испытал тоску: все потеряно!.. Из-за его дурацкого опоздания. Но куда мог столь энергично идти тот, в черном костюме?.. Он медленно дошел до поворота. Через несколько метров коридор упирался в дверь.

«Сейчас я спрошу, где туалет, извинюсь и пойду обратно. Если очень не повезет, выйдя из двери, наткнусь на Кёлера».

Комната была пуста. Посередине стояла двусторонняя скамья, наподобие тех, что встречаются на вокзалах и в спортивных раздевалках. У стены – простой деревянный стол со стоявшей на нем машинкой для приготовления кофе эспрессо.

Обрадовавшись, что так никого и не встретил, Бобби замер на пороге. В противоположной стене – две темно-коричневые двери. Обе чуть приоткрыты. В щель, образовавшуюся между одной из них и косяком, видна кухонная мойка с краном, висящий над ней шкафчик с дверцей из толстого небьющегося стекла. За другой дверью виднелись кафельный пол и стена. «Вот и то, что я как бы ищу…»

Он подошел к этой двери и тут поймал себя на мысли, что движется крадучись, как вор. Обстоятельства последних дней выработали у него эту походку.

– Не надо, не здесь!.. Могут войти… – раздалось из-за двери в кухоньку.

От неожиданности – он безошибочно узнал женский голос – Бобби едва не вскрикнул.

В ту же секунду где-то там, в начале коридорчика, с грохотом распахнулась дверь и Кёлер – особенности его голоса Градусов тоже помнил – раздраженно прокричал:

– Павел!.. Ты здесь?.. Срочное указание!

Загрохотали тяжелые шаги – не услышав ответа, хозяин усадьбы двинулся по коридорчику.

«Спрятаться! Немедленно!» Бобби ринулся к двери туалета, нырнул за нее, но, чтобы не выдать себя щелчком замка, не закрыл – притаился.

Каким-то чутьем уловил – в кухоньке по соседству немедленно воцарилась атмосфера невероятного напряжения.

Бледный Домбровский не шевелился… Уже час, как прекратил игру, сославшись на головную боль и отделавшись небольшим проигрышем. Деньги выложил на стол еще в самом начале. Теперь стопка ассигнаций находилась возле соседки-помещицы.

– Уродится ли в следующем году овес?.. – неприятным голосом, – в нем проскальзывали визгливые нотки, – произнесла она. – Цены могут пойти вниз… Пас… А что граф Домбровский все время молчит?

Она отвлеклась от карт, пристально посмотрела на Михаила. Тот ничего не ответил.

– Что-то сегодня игра не идет, – произнесла Дарья, переведя взгляд на карты. – Пожалуй, ехать домой! – В голосе помещицы послышалось неудовольствие. Бросила карты на стол рубашками вверх.

Марта Кёлер встала.

– Велю разыскать вашего кучера… Он где-то в людской.

– Мерзавец!.. – со злостью сказала помещица. – Должен был дожидаться меня у коляски…

В ее глазах промелькнула ненависть. Потом посмотрела на Михаила:

– Проводите меня, граф? Уже темно. Боюсь ездить по ночам одна… Мой кучер – подлец… Вы могли бы доехать вместе со мной до моей усадьбы, а потом вернуться обратно на моей коляске.

– Павел! – еще раз громко позвал Кёлер.

Несколько мгновений тишины – хозяин усадьбы смотрел на пустую комнату и две двери. Точно так же, как короткое время до этого – Градусов.

Затем Кёлер вполголоса нецензурно выругался. Опять послышались его шаги. На этот раз удалявшиеся.

Испытанное напряжение словно пригвоздило Бобби к месту. Пока судорожно пытался решить – не устремиться ли вслед за Кёлером, из кухоньки вышла девушка с голосом Василисы:

– Его нет… Убрался!

Бобби не сомневался – это она! «Мразь! Дрянь!.. Ненавижу!» – ревность душила Градусова. Он был готов выскочить из своего укрытия и устроить безумную сцену, драку, убийство – бог знает, на что он был готов в эту минуту. Но какая-то часть его сознания все же осталась незамутненной жгучим чувством…

Кто этот мужчина, с которым она ему изменила? «Павел…» – за мгновения он перебрал в уме всех знакомых Павлов, с которыми так или иначе могла пересечься Василиса. Ни один не подходил на роль ее любовника.

«Как вырваться из ловушки?.. Я не могу терять здесь время. Человек в сером костюме – где он сейчас?» – Естество Бобби разрывалось. Испытание, приготовленное ему судьбой, вышло слишком жестоким.

Нервная дрожь пробила его от макушки до пяток: «Да я ведь даже не могу себе позволить с ней теперь разругаться!.. Надо сидеть, как мышка, и молиться, чтобы никому из двоих не понадобилось в туалет – иначе беда: Вася поймет – я все знаю».

– Что ему надо от тебя? – проговорила Василиса.

– Кто его знает… – задумчиво произнес неведомый Градусову Павел. – Сегодня у моих стюардов много работы… А еще сегодня я не только их шеф. Я и по закупкам, и по декорациям… Навалил дел…

– Ты спишь здесь? – В голосе модели прозвучали брезгливые нотки.

«Шеф стюардов! Вот кто! – наконец дошло до Градусова. – Конечно! Я видел его… Но как?! Она и вдруг… жалкий лакей!»

– Нет, ты же была в моей спаленке.

Девушка рассмеялась:

– Ах да, как же я забыла! Спаленке?!. По моему, это какая-то жалкая кладовка, в которой поставили кровать. Барин сжалился над тобой!

– Насколько я помню, тебе в тот раз все понравилось, – обиженно проговорил шеф стюардов.

– Извини… Сегодня мне хочется над всем смеяться…

Возникла пауза. Бобби понял: они целуются. И без этого уже был на грани обморока от ярости и бессилия.

– Твой хозяин… Он ужасен… – наконец произнесла она.

– Хуже, чем ты думаешь. Настоящее чудовище. Мерзкий тип… Знаешь, он совсем сошел с ума – завел себе крепостных крестьян… Мне надо идти. Выжди некоторое время, прежде чем уйдешь отсюда.

– А если войдут?

– Никто не войдет. Все мои – там, внизу…

«Наброшусь и убью ее!» – Бобби понял, что судьба не оставляет ему никакого выбора. У него заныло сердце: плохой признак. Чувствовал – на него надвигается большая беда.

– Скорей! В переулках мы можем его потерять. – Килин, по неистребимой привычке севший в такси на задний диван, вцепился руками в спинку переднего кресла. Душа его стремилась вдогонку за «Ягуаром», что мчался впереди.